Лабиринт. Феникс - читать онлайн книгу. Автор: Александр Забусов cтр.№ 110

— Аршин верни.

Ага! Понял. Попытался вернуть стакан, но пустая стекляшка выпала из безвольной руки. Каретников как сидел, так и завалился на топчан. Ни рукой, ни ногой не двинуть. Тело как бревно, но слух отменный.

— Так, на живот его положим. Белава, ты рубаху с него сымай, а я за инструментом схожу.

— Деда, а ему не больно?

— С чего бы это? Снадобье безобидно, да и нам спокойно дело сделать позволит. Оно надо, вопросы выслушивать? «Да зачем?», «Да почему?», «Хочу!», «Не хочу!» Тьфу! А так, хошь не хошь, а получай что должен. Сымай говорю! Я щас!

Это обед такой! Даже зубами скрипеть не получалось. Древний маразматик и молоденькая ведьмочка, подсунув к лавке табурет и разложив на нем открытый чемоданчик с чем-то, чего он разглядеть не мог, изгалялись на его спине. Что происходило, он понять не мог — вообще не чувствовал тела. Лежал и только слушал наставления дедом Белавы.

— Наш мир безбрежен и насквозь магичен. Только дурак этого не заметит и не воспримет. Ну это его и беда и счастье. Мы живем на земле, завещанной нам предками, и обязаны ее оберегать, заботиться о ней. Мы русские. Хе-хе! Заметила, что даже люди других национальностей, но исконно проживающие здесь, для чужаков все едино позиционируются русскими. А почему?

— Не знаю, деда.

— А потому, что Русь! Культура компактно-общинного проживания и хозяйственной деятельности, а также сама Восточно-Европейская равнина — это те факторы, под воздействием которых родился изначальный русский характер, так сказать русский дух. Да вот наши дни возьми. Будь ты хоть чукчей, но для пришедших к нам с войной немцев — ты все едино русский. Поняла? Ага! А вот здесь мы черточку чуть правее нарисуем…

— Дед Олег, это ведь след от пули такой?

— От пули…

— Так, может, рисунок чуть сдвинуть?

— Цыть! Малявка! Нельзя. У него именно на сём месте клеймо изгоя стояло, пуля прямо в центр и клюнула. Нам птичку ка-ак раз на клеймо нанести необходимо. Никак иначе.

— Поняла.

Каретников даже не сопел, дышал ровно. Слушал и молчал, молчал и слушал. Не почувствовал даже то, как изо рта стекает нитка слюны. Мыслить он мог, но в данный момент его мысли ничего не стоят. А дед все вещал:

— В эпохи катастроф и военных поражений, когда поток жизненных неурядиц смывает с душ людей всю наносную грязь этических норм коллективного элитаризма, большему или меньшему количеству людей удаётся войти в русский дух, что влечет соответствующие последствия для тех, кто совершает агрессию против нас…

— Дедушка, а что такое э-элита-аризм?

— Н-да! Прости, занесло… Элитаризм… гм, разделение общества на элиту и массу. Тьфу т-ты, нелегкая… На правителей и чернь.

— А папа говорит, что при коммунизме…

— Забудь про то, что папа говорит. Деда слушай. Я жизнь долгую прожил.

Каретников мысленно смеялся, если в его положении это состояние в мозгах можно назвать смехом, скорее мысленным сарказмом. Жизнь, говоришь, прожил?.. Маразматик хренов! Нашел кому и о чем разглагольствовать! Да еще таким высокопарным слогом. Хотя-а… в детский мозг можно вкладывать все что угодно.

— Так вот, в старые времена русколаны путем совершенствования личной энергии, мужества, самодисциплины развивали в себе качества личности, которые позволяли осуществлять то, что можно назвать управлением временем и пространством. Они входили в состояние сознания, позволяющее видеть окружающее с разной скоростью. В этом состоянии человек видит полет стрелы словно в замедленном фильме и играючи ловит ее рукой… Вот и все, рисунок готов… Теперь его тушью набьем и силой напитаем. Отдохнем. Ты мне пока квасу принеси.

— Я сейчас.

— Не торопись.

Остались вдвоем. Дед приподнял Каретникову голову, заглянул в глаза. Видно сарказм в них увидел или мысли прочитал. Хмыкнул.

— Что, про свидетелей боевой волшбы подумал? Так тут все просто. Те, кто погиб, свидетельствовать не могли. Те, кто успешно драпанул, забыв себя и всё в непонятном ужасе, не могли разсказать ничего вразумительного, но свидетельствовали об ужасном разгроме и выдумывали причины для его объяснения в меру способностей своей фантазии. И унаследованная от них на уровне эмоций боязнь русских именно как военной силы, которая непобедима и якобы может быть агрессивна, жива доныне почти у всех народов — потомков соседей лесной Руси и у их соседей. Они убеждены по предубеждению в какой-то особенной и ужасной агрессивности русских, хотя сказать ничего конкретно о сути этой агрессивности и сути её ужасности не могут, а реальная история знает больше примеров их собственной агрессивности в отношении Руси и России, которую они подают «под соусом» превентивности и «профилактирования». А русские забавы, хоть тот же кулачный бой стенка на стенку и шутки на грани злодейства — непонятны, неприятны, желания поучаствовать в них не вызывают и потому пугают, что выражается во фразах типа «эти сумасшедшие русские». Да ты и сам о таком к нам отношении знаешь.

Прав старый. Все именно так.

— Ладно. Лежи, отдыхай, пока возможность такая есть…

— Деда, вот квас, пей!

— Спасибо, внучка.

Попив кваса, старый перец продолжил начатое дело, на какое-то время смолкнув, лишь что-то мурлыкал себе под нос. Потом с удовлетворением в голосе сообщил:

— Вот и набили татуировку. — Поинтересовался у «сообщницы»: — Как, нравится, Белава?

— Не очень. Когда просто рисунок был, нравилось.

— Это потому, что чуть припухло. А мы самогоном протрем. Неси.

Ну, что он там еще задумал?

— Ой! — воскликнула Белла.

— Нишкни! Так надо.

Олег кончиком ножа по кругу неглубоким надрезом обвел татуировку, добился выступивших капелек крови на коже Михаила. Надрезав свой указательный палец, смешивая кровь с кровью потомка, пальцем обвел круг. Накрыл рукой затылок молодого.

Каретников только теперь почувствовал покалывание в районе правой лопатки.

«Гад! Ты что там делаешь? Не ровен час своей лапенью инфекцию в рану внесешь. Знахарь доморощенный!»

Услышал проникновенный голос старого:

— Именем Света, именем Рода, именем силы его! Перун насылает благость на призывавших её. Силу и славу, твердость и ярость, даждь нам Перун в бою. Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Бога Седого Сварога Фениксу силу обновиться даждь. Силою Огня Небесного, Силою Огня меж Небом и Земью, Силою Огня Земного заклинаю! Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

Глубокий вздох.

— Все! Спи, сынок. Утро вечера мудренее.

Каретников отрубился…

* * *

Наступление войск левого крыла Юго-Западного фронта поставило в очень тяжелое положение войска Паулюса на красноградском направлении. Контрудар немецких танков в районе Волчанска, длившийся до вечера, принес лишь небольшой территориальный успех.