Дом падших ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Луис Альберто Урреа cтр.№ 8

В машине было просторно и мягко. Как будто сидишь за рулем целого дома 1979 года выпуска. Пахнет сигаретным дымом – напомнило об отце. Младший Ангел развернулся и вырвался на шоссе I-5, как облачко, гонимое штормом. Время в запасе еще есть, и он решил предпринять небольшую вылазку к северу. Много лет здесь не бывал, но родной город не забудешь. Даже если кажется, что приезжаешь домой только на похороны.

Он мог бы повернуть налево и двинуться по Клермонт-драйв в свой старый район. Полюбоваться своим опаленным солнцем домом на одной из тематически-индейских улиц над Мишн-Бэй. Авеню Могикан. Он знал, что маминых джунглей из суккулентов и бамбука, герани и денежного дерева больше нет. Сад обратился в прах задолго до засухи. И двор перед домом, и задний двор – голая земля Сан-Диего, на подъездной дорожке болтается грязный японский пикап, на газоне – «ски-ду»^[49]. Над гаражной дверью торчит помятое баскетбольное кольцо. Тут живут люди, с которыми он никогда не встречался.

Его старая «готическая» любовь, Люсия, по-прежнему живет на авеню Апачей. Уже бабушка. Он почти ощутил аромат сандала, исходивший от ее бедер.

* * *

Семья еще не успела одеть Старшего Ангела, а Младший Ангел уже несся по развязке в Мидуэй, чтобы заскочить в «Тауэр Рекордз»^[50]. Хотел послушать Боуи. С Зигги Стардастом всегда на душе легче. В «краун вик» есть CD-проигрыватель. Не своди с меня своих электрических глаз, детка. Они с Люсией каждый раз плакали под эту песню, а потом занимались любовью. А сейчас и Боуи умер.

Даже если «Тауэр» еще закрыт, он готов поболтаться в ожидании на парковке. Но не смог найти магазин.

Проехал мимо Спортивной Арены. Детьми они называли ее Противной Аромой. Развернулся на 180 градусов и покатил обратно. Но так и не разглядел «Тауэр». Медленно ехал вдоль квартала. Вокруг сигналили, но он не обращал внимания. «Тауэр» исчез. На его месте красовалось какое-то веселенькое дерьмо.

Ангел вернулся на автостраду, но нет – он не позволит разочарованию взять верх. Станцию «91Х» на радиоприемнике найти не удалось. Тогда он направился на юг к Вашингтон-стрит и прибавил скорости, спускаясь по склону к Хиллкрест^[51]. «Офф зэ рекорд»^[52] поможет унять его зуд. Черт, точно – там же лучшая в городе коллекция CD.

Но он тоже исчез.

Словно кто-то вломился в его воспоминания и снес целые кварталы невидимым бульдозером. Ангел свернул на пустую парковку, у которой когда-то стоял «Клуб Рип Ван Винкль». Теперь на этом месте «Такос Альберто».

Он заглушил двигатель и просто смотрел. Отец когда-то играл здесь на рояле, за чаевые. Хипстеры называли заведение «Рипс Рум». В музыкальный салон вела лестница в несколько ступеней, покрытых ковром, в красноватом освещении. Здесь пахло сигаретами, алкоголем, духами и «Аква Вельва»^[53]. В памяти всплывали яркие сочные картинки: засахаренные вишни, ванильная кола, Пэтси Клайн из музыкального автомата, когда папа не брякал по клавишам «Красные розы для Голубой дамы». Официантки, разносившие коктейли, с губами цвета коктейльных вишен, и окутывавшие их ароматные облака «Уайт Шоулдерс» и мускусного масла, и то, как они проводили ноготками по отцовской спине, проходя мимо. Он бывал там почти каждую пятницу и субботу.

Бродя после полуночи

Я раскололся на кусочки

Сумасшедший

Младший Ангел не понимал, о чем все эти песенки. Но прекрасно понимал, что означают красные ногти, игриво пробегающие по папиной спине. Дон Антонио, с его тщательно напомаженными волосами и щегольскими усиками в стиле Педро Инфанте^[54], использовал обаяние Младшего Ангела, чтобы подцепить официантку, или чужую жену, или скучающую пенсионерку, жаждущую ночи страсти. Он учил Малыша мастерству пробуждать в женщине осознание ее уникальности. «Если с тобой женщина будет чувствовать себя произведением искусства, сможешь заниматься с ней любовью каждую ночь». Угу, пап. Точно. Усвоил.

Папа подарил ему порнографические салфетки с рисунками грудастых и тупых девиц-фермерш, резвящихся в амбарах с коммивояжерами. С чего бы это парни заявились в амбар в костюмах и при шляпах, думал он. И спичечные коробки с секретом, с грязными хохмами внутри. Типа легендарных спичек «Рипс Рум» с Крошкой Бобби на коробке, теребящим у себя между ног пухлыми пальцами. Когда Младший Ангел раскрыл коробочку, оттуда торчком поднялась одна- единственная спичка с красной головкой, упакованная в миниатюрную розовую пластиковую трубочку, и счастливый Крошка Бобби стоял с простертыми в восторге ручонками.

Младший Ангел учился тогда в пятом классе.

Любовь синего цвета

Коварство

Девушка из Ипанемы

Размалеванные тетки любили его. Он был для них вроде маленькой любимой собачонки. Тискали его, пока он, пристроившись на табуретке, листал комиксы с Бэтменом, и их пышные, крепкие в бюстгальтерах груди мяли его щеки, и он вдыхал жаркий запах их подмышек. И старался скрыть от них своего Крошку Бобби.

Бокал из-под бренди, полный пятерок и долларовых бумажек, посверкивал на рояле. Гуляки отправляли коктейли пианисту непрерывным потоком, но по соглашению с барменом отцу приносили исключительно имбирный эль со льдом. А кто мог бы сыграть хоть пару тактов после пятнадцати «манхэттенов»? Не говоря уж о том, чтобы сесть потом за руль. А стоимость невыпитого отец после делил с барменом.

Никто не подозревал, что это его ночная смена. А дни напролет отец драил сортиры за гуляками. Менял освежители в писсуарах. Вытряхивал мусор из металлических урн в женских туалетах. Вечером же, в элегантном кремовом смокинге, он играл своего Рики Рикардо^[55] для пьяных американцев. Прилизанные черные волосы, сигареты и никакого обручального кольца.

Таким Младший Ангел помнил своего отца.

Он сидел на пустой парковке, пялился на ларек с тако и жалел, что не научился курить. Воспоминания. Забавы неудачника. Ему есть куда податься. Слишком много путешествий во времени, а еще и десяти утра нет.

– Да пошло оно, – пробормотал Ангел и вырулил с парковки.

Он вновь ехал на юг и млел – сбоку поблескивает морская синева, величественная дуга моста Коронадо впереди, иссушенные холмы по другую сторону автострады и суперджеты, гигантскими мотыльками падающие в сторону аэропорта. А еще дальше на юг вечная и неизменная их общая мать, холмистая Тихуана.

Никто туда не возвращается. Даже навестить могилы отцов.

* * *

Американец, так Старший Ангел называл Младшего. Продукт ассимиляции. У Младшего Ангела была мать-американка – не такая шикарная, как тетки из бара. Смешки. Все смотрят на него. Задача Младшего Ангела – терпеть и улыбаться.

Он забрался на юг до самого Нэшнл-Сити^[56], но оставалось убить еще несколько часов. Отель сразу за Автомобильной Милей^[57], по соседству с похоронным бюро. Он покачал головой. Безвкусный и помпезный, такое могут оценить только гномы с его английской кафедры в Сиэтле. «Чисто Калифорния», – сказали бы они. «Чисто Сан-Диего», хотя парочка ироничных очкариков в шляпах назвали бы город «Даго». «Чисто латино», хотя никто в его семье сроду не говорил на латыни.