Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 19

Да, он обязательно запретит громко распевать в его доме, играть на музыкальном инструменте (наверняка же красотка играет из рук вон плохо, а поет визгливо или фальшиво!), запретит громко разговаривать, и вообще… пусть вон лучше гуляют у залива. Воздухом дышат, это полезно.

Все, решено: в его дела не лезть, на глаза стараться не попадаться, не шуметь, ничего не требовать! Он готов давать им некоторые суммы на мелкие расходы, чтобы посещать местные лавочки, но не более. Надеяться, что лорд станет показывать простолюдинкам окрестности, глупо.

Конечно, она красива… молода… ей захочется выйти на прогулку или развлечься… что тогда? Нет, никаких развлечений, потерпит, у нее еще все впереди. Если у лорда случатся гости, надо придумать причину, по которой деревенская девчонка, явно не умеющая себя вести, не должна появляться в гостиной или галерее.

Вот еще, кстати, проблема: он забыл поинтересоваться, умеет ли красавица вести себя за столом? Потому что обучать умению пользоваться вилкой и ножом прямо на виду у слуг — значит вызвать их насмешки. Нет, уважая хозяина, слуги ничего не скажут, но лорду вовсе не хотелось, чтобы смеялись за спиной.

Вот навязал племянничек обузу! Размышляй тут, как заставить ее просидеть полгода тихо, словно мышка в норке.

Гревилл открыто обещал, что девчонка не будет строптивой, наоборот, твердил, что она послушна… Но лорд как-то скептически относился к этим обещаниям. Она что у Чарльза, рабыня, которую можно уложить в постель к кому угодно? Тогда почему Гревилл скрывает от девушки истинную причину ее отъезда?

И снова лорд Гамильтон досадовал сам на себя за уступчивость. Как обходиться с этой деревенской красоткой? Кажется, она достаточно воспитана, чтобы не плевать на пол или не ковырять в носу, но все равно выводить ее никуда нельзя, а чувствовать постоянное присутствие в доме чужих людей неудобно.

А может, Гревилл прав, и их нужно поселить в маленьком домике где-нибудь на окраине? Как же он сразу об этом не подумал?

Но где гарантия, что она не натворит чего-нибудь, за что потом будет расплачиваться уже Гамильтон? Нет, ее надо поселить под присмотром. Замечательно, он так и поступит! Пару дней, так и быть, подержит у себя на вилле, но указав место, потом придерется к какому-нибудь пустяку и отправит жить в небольшой домик со строгим управляющим и такими же слугами.

Гамильтон прекрасно понимал, что не сможет просто так придраться или выпроводить двух женщин. Но он тут же решил, что с созданными жесткими условиями наверняка окажутся не согласны сами женщины, а он тут же предложит переезд. Им должно понравиться, о строгом содержании станет известно позже.

А как же намеки Чарльза, что девушка станет его любовницей без особых возражений?

Лорд едва не рассмеялся: какая любовница, ему уже достаточно много лет, чтобы не болеть такими болезнями, как страсть… тем более к молоденьким красоткам. Смешно…

Приняв решение, расставив все точки, разложив все по полочкам, лорд, как истинный коллекционер, успокоился. Теперь список сокровищ составлен, место нового определено, можно заняться своими делами. Женщины приедут только завтра, сегодня о них нечего и думать.

Не мешало бы поручить подыскать домик. Но Гамильтон мысленно махнул рукой:

— Завтра, сегодня и без того слишком много времени потрачено на размышление о пусть и красивом, но совершенно не нужном ему экспонате.

И это последняя уступка Чарльзу, если племянник через полгода не явится за своей красавицей или никого не пришлет за ней, Гамильтон сам отвезет обузу в Лондон и оставит посреди комнаты у Гревилла.

Довольный своей твердостью и решительностью, лорд Гамильтон раскрыл каталог…

Мэри Кидд, которая теперь звалась миссис Кэдо-ган, наблюдала за дочерью. Погруженная в свои мысли Эмма не замечала не только материнского взгляда, но и тех красот, что проносились за окнами их экипажа. А ведь они проехали почти всю Европу. Но даже в Риме молодая женщина не очнулась от невеселых мыслей.

Она вовсе не была столь наивна, чтобы не понимать, что ее просто выставили вон, сплавили старику, чтобы отвязаться. Сердцем Эмма чувствовала, что Чарльз никогда не приедет за ней в Неаполь, ни через несколько месяцев, как обещал, ни через несколько лет. Ее передали от одного родственника другому, словно картину для украшения дома.

Чем Чарльз лучше баронета? Тот бросил ее, потому что испугался беременности, а Гревилл?

— Эмма, у тебя будет блестящая возможность поучиться пению у лучших мастеров Италии. Уж итальянцы умеют петь…

Да, безусловно, итальянцы умели петь, но она предпочла бы не подавать голос совсем, только бы не выкидывали прочь, ведь Эмма так любила Чарльза!

И никакие красоты Италии, никакой Колизей не способны отвлечь мысли молодой женщины от разлуки с возлюбленным.

Мать вздыхала: что за сердце у Эммы, если уж влюбилась, то до смерти. Совершенно не умеет рассчитывать, а если пользуется своей редкой красотой, то как — то не так, как нужно.

Перед отъездом Мэри сама отправилась поговорить с несостоявшимся зятем. В отличие от дочери миссис Кэдоган прекрасно сознавала, что Чарльз не намерен жениться на любовнице, и понимала, что тот просто сплавляет Эмму дядюшке.

— Мистер Гревилл, что будет в Неаполе через полгода, если вы не приедете за Эммой?

Тот лишь пожал плечами:

— Я не знаю, что будет через погода здесь, а уж в Неаполе и подавно. Но у лорда Гамильтона хотя бы есть деньги…

— Вы продаете ему Эмму?

— Продаю?.. Нет, скорее обеспечиваю ей прекрасное будущее. Поверьте, имея достаточно средств для жизни, я ни за что не стал бы отказываться от Эммы. Только не говорите ей об этом, думаю, она постепенно отвыкнет от меня и принять решение будет легче.

Италия хороша, сопровождающие милы и услужливы, всегда готовы помочь, угодить, расстараться для такой красавицы с небесным ликом. Голубые глаза Эммы и ореол золотистых волос вкупе с алым ртом и нежным овалом лица производили на людей неизгладимое впечатление всегда, и в Италии тоже. Один недостаток — срезанный слишком маленький подбородок — не замечал никто, общее впечатление оказывалось слишком велико.

Мать радовалась и пугалась красоты собственной дочери, пугалась не только потому, что понимала, какие беды та может навлечь на Эмму (уже навлекла, если вспомнить маленькую Эмму, живущую у стариков в деревне), но и потому, что сама чувствовала невообразимую власть этой красоты.

Что их ждет в Неаполе? Чарльз утверждал, что лорд Гамильтон обещал помочь действительно облагородить манеры Эммы, взять ей учителей и ввести в высшее общество Неаполитанского королевства. При этом Гревилл подчеркивал, что ради таких возможностей надо быть послушной и дяде не перечить… Мэри понимала, о чем он, но дочери пока не говорила. Эмма и так тяжело переживает разлуку с возлюбленным, а тут еще узнать, что предстоит спать со стариком… Ужасно, и за что такое ее девочке?