Лягушки - читать онлайн книгу. Автор: Мо Янь cтр.№ 31

– Ты так любишь ее, она тоже обязательно полюбит тебя, – сказал я.

– Правда? – Он крепко сжал мою руку, и глаза его засверкали: – Она правда может полюбить меня?

– Может, конечно, может, – с силой пожимая в ответ его руку, подтвердил я. – А если нет, я вместо тебя попрошу тетушку, ее она всегда послушается.

– Нет-нет, ни в коем случае, – сказал он. – Чего я не хочу, так это чтобы ее кто-то заставил. Насильно мил не будешь. Я хочу завоевать ее сердце лишь настойчивостью и усердием.

– Что за проделку вы там наверху затеяли? – уставился на нас снизу Ли Шоу.

Мастер Ван зачерпнул пригоршню ила и бросил в нашу сторону:

– А ну не шуметь! Всю рыбу мне распугаете!

С низовья реки приближался красно-синий катер. От его тарахтения охватывало необъяснимое беспокойство и страх. Он шел вверх по реке, преодолевая стремительное течение, и продвигался небыстро, вздымая носом высокую пену и оставляя за собой похожие на борозды в поле полоски ряби, которые потом понемногу сходились. Над водой стелился голубоватый дымок, и даже до нас донесся запах горелой солярки. Над катером кружилось с десяток серых чаек.

Этот катер коммуна специально предоставила группе по планированию рождаемости, он же являлся специальным катером тетушки. На борту была, конечно, и Львенок. Тетушке этот катер предоставляли во время половодья, когда затапливало каменный мост и прерывалось сообщение между берегами, при обнаружении случаев незаконной беременности, а также других непредвиденных вопросов, чтобы в коммуне с самого начала не было случаев превышения запланированного числа беременностей, чтобы высоко нести славное знамя фронта планирования рождаемости. В небольшой каюте располагалось два ряда кресел, покрытых искусственной кожей, на корме установлен двенадцатисильный дизель, а на носу – два громкоговорителя, через которые транслировали песню, прославляющую председателя Мао. Это была одна из народных песен провинции Хунань ^[61], мелодичная и приятная на слух. Катер сделал поворот и приблизился к нашей деревне. Музыка внезапно прекратилась. После краткой тишины дизель взревел, и раздался хрипловатый голос тетушки:

– Великий вождь председатель Мао учит нас: «Человечество должно контролировать себя, проводить планированное увеличение своего числа…»

С того момента как тетушкин катер появился в поле нашего зрения, Ван Гань не произнес ни звука. Я видел, что он дрожит всем телом. С полуоткрытым ртом он не отрывал увлажнившихся глаз от катера. Перевалив середину реки, катер накренился, Ван Гань испуганно вскрикнул, тело его напряглось, казалось, он в любой момент готов броситься в реку. Там, где течение было не столь стремительным, катер развернулся и под ровное стрекотание дизеля быстро направился в нашу сторону. Тетушка приехала. А значит, и Львенок.

Управлял катером хорошо известный нам Цинь Хэ. После «культурной революции» его старший брат вернулся на должность партсекретаря коммуны. Партсекретарю не делало чести то, что его младший брат просит подаяние на рынке, как бы изысканно он это ни делал. Говорят, братья имели разговор по этому поводу, и Цинь Хэ обратился со странной просьбой: устрой меня, мол, на работу в здравцентр коммуны, в гинекологическое отделение.

– Ты же мужчина, с какой стати в гинекологическое?

– Так множество мужчин гинекологами работают.

– Но ты в медицине не разбираешься…

– А зачем мне в ней разбираться?

Вот так он и стал рулевым катера, на котором проводилась работа по планированию рождаемости. Потом он долгое время так и следовал за тетушкой. Когда были рейсы, управлял катером, а когда не было – торчал на нем.

Он по-прежнему ходил с прямым пробором, как молодежь эпохи «четвертого мая» в кино. Даже в летний зной носил тот же синий габардиновый студенческий китель, в кармане по-прежнему две ручки – авторучка и двухцветная шариковая, – только лицо стало темнее, чем в прошлый раз, когда я его видел. Стоя за штурвалом, он медленно подвел катер к берегу, к склонившейся к реке старой иве. Дизель тарахтел уже не так быстро, громкоговорители гремели еще громче, до звона в ушах.

К западу от склонившейся ивы распоряжением коммуны специально для швартовки катера по планированию рождаемости была сооружена временная пристань. В воду забили четыре толстые деревянные сваи, примотали проволокой поперечину и сверху обшили досками. Цинь Хэ закрепил катер чалками у причала и встал на носу. Двигатель умолк, громкоговорители тоже. Стали снова слышны резкие крики паривших над водой чаек.

Первой из каюты показалась тетушка. Катер раскачивался, ее тело тоже. Цинь Хэ протянул руку, чтобы поддержать ее, но она отвела ее и одним прыжком перескочила на пристань. Она уже располнела, но двигалась так же твердо. Лоб у нее был обмотан бинтом, таким белым, что глаза резало.

Второй выскользнула Львенок. Невысокая и пухленькая, с большущей аптечкой за спиной она казалась еще меньше. Хоть и намного моложе тетушки, она двигалась не так ловко. Вот из-за нее Ван Гань и прижимался к ветке с бледным лицом и полными слез глазами.

Третьей показалась Хуан Цюя. Несколько лет я не видел ее, она стала сутулиться, голова вперед, ноги искривились, движения замедленные. Она стояла на палубе и покачивалась, размахивая руками, будто вот-вот упадет. Она, похоже, тоже собиралась сойти на берег, но ноги не позволяли ей сделать окончательного шага с катера на пристань. Цинь Хэ холодно взирал на это, но руки не подавал. Согнувшись в поясе и растопырив руки, как орангутанг, она вцепилась в край пристани. И тут раздался грубый голос тетушки:

– А ты, почтенная Хуан, подожди на катере. – Не оборачиваясь, тетушка продолжала распоряжаться: – Хорошенько присматривайте за ней, чтобы не сбежала.

Было видно, что распоряжения относились к обоим – Цинь Хэ и Хуан Цюя, потому что я увидел, как Цинь Хэ тут же наклонился и посмотрел внутрь каюты. В это время оттуда донеслись женские всхлипывания.

Сойдя на берег, тетушка стремительным шагом направилась по дамбе на восток. Львенок припустила бегом, чтобы угнаться за ней. Я заметил и кровь на забинтованном лбу тетушки, и напряженное лицо, и пронизывающий взгляд, и решительное, если не сказать озлобленное выражение. Ван Гань всего этого, конечно, не видел, его взгляд был устремлен на Львенка. Губы его беспрестанно подрагивали, изо рта вырывались стихотворные строчки. Мне было немного жаль его, но преобладающей эмоцией было то, что тогда оставалось для меня абсолютно необъяснимым: как мужчина, полюбивший женщину, может дойти до такого безумного состояния.

Впоследствии мы узнали, что голову тетушке разбили палкой в деревне Дунфэнцунь. Из этой деревни до Освобождения вышло немало бандитов, и она славилась дерзостью нравов. Разбил тетушке голову человек, у которого уже было три дочки и жена забеременела четвертым. Фамилия его Чжан, имя – Цюань (Кулак), пучеглазый от рождения, он обладал хорошим социальным происхождением и отменной силищей, отчего никто в деревне не хотел с ним даже связываться. В Дунфэнцуне все женщины детородного возраста уже имели по двое детей. Большинство из тех, у кого один был мальчик, уже прошли стерилизацию. Тем, у кого было две девочки, тетушка говорила, что реальные обстоятельства в деревне хорошо продуманы, насильно стерилизация не проводится, но вставлять кольцо нужно обязательно. Родившие третьего, пусть даже и девочку, тоже должны подвергаться обязательной стерилизации. Во всех пятидесяти с лишним деревнях коммуны лишь жена Чжан Цюаня не стерилизована, не носит кольцо и снова забеременела. Тетушка и остальные отправились под ливнем в Дунфэнцунь как раз затем, чтобы доставить жену Чжан Цюаня в здравцентр и осуществить искусственный выкидыш. Когда тетушкин катер был еще в пути, секретарь парткома коммуны Цинь Шань позвонил секретарю партячейки Дунфэнцуня Чжан Цзинья (Золотой зуб) и передал неукоснительное распоряжение мобилизовать все силы и использовать все средства, чтобы доставить жену Чжан Цюаня в коммуну.