Островитянин - читать онлайн книгу. Автор: Томас О'Крихинь cтр.№ 9

– Дева Мария! Какое же большое спелое яблоко она ему дала! – воскликнула Нора.

Я совсем не был благодарен Норе за то, что она не дала мне ответить самому.

– Ты взял яблоко, Томас?

– Взял, мама. Но вот она откусила от него кусок, а Айлинь еще кусок.

– Но ведь яблоко было очень большое. Тебе еще сполна хватило после нас, – ответила Айлинь.

– А теперь брысь отсюда, мои хорошие, – сказала нам мама.

Мы провели в школе еще немного времени; Король все время сидел на лавке позади меня. Это был благодушный коренастый малый, и с тех пор он таким и остался. Мы с ним были одного возраста. Он часто показывал пальцем на других ребят, которые плохо себя вели: кто-то вопил, двое других в обе руки колотили друг друга, у некоторых крепышей то тут то там вытекала из носа большая желтая сопля. Королю не нравилось такое зрелище, и он всегда мне на него указывал. Взгляните на привычки, что присущи человеку по натуре с ранней молодости и никогда уже его не покинут. И с самим Королем так же: видеть вокруг себя что-то затрапезное, грязное не полюбилось ему еще в школе с ранней юности, в то время как прочих это нисколько не задевало. А потому ничего удивительного, что, когда к нам явились власти и им захотелось назначить кого-то на Бласкете Королем ^[19], они заключили, что именно он способен носить этот титул, и он его принял.

Для меня школьный день был недолог, и довольно скоро, по-моему, учительница сказала детям: «Home now» («А сейчас домой»). Кое-кто столпился в дверях, торопясь выскочить на улицу. Дома нас ждала краюха овсяного хлеба, а к ней еще капелька молока. Дома всегда бывало наготовлено множество рыбы, но мы часто испытывали к ней отвращение. Это оттого, что Патрик нередко добывал такой же большой улов, как и отец, и в хижине у нас были достаток и изобилие, прекрасный очаг и всевозможные лакомства, какие мы только могли в себя запихнуть по первому своему желанию. Потом мы пошли на Белый пляж на весь остаток дня.

Назавтра школа поглотила все наше внимание, потому что время сбора черных водорослей уже миновало. Я увидел, что мать оделась во все новое, и удивился. Она подбежала ко мне и схватила за руку, подергала за одежду и поцеловала меня:

– А теперь побудь послушным мальчиком, – сказала она, – покуда я не вернусь домой. Я привезу тебе сластей из Дангяна ^[20]. Делай все, что говорят Майре и Кать, и ложись спать тогда же, когда они.

Я начал было рыдать, но продолжал недолго. Отправился в школу в компании Норы и Айлинь. Майре и Кать остались дома по хозяйству, потому что мать уезжала.

Когда мы вошли, вся толпа была уже в сборе, но мой закадычный друг еще не явился, – тот, кто нравился мне больше всех. В тот день нам раздавали маленькие книжечки. Была черная доска, на которой писали всякое странное, а другое странное стирали. По стенам там и сям развесили здоровенные штуковины. А я внимательно оглядывал каждую.

Я уже рассмотрел их все, когда в класс ворвался Король, и это меня очень порадовало. Ему предстояло проделать свой обычный путь и сесть позади меня, и увидев, как он пропихивается, пытаясь оказаться за мной, я понял, что он был так же привязан ко мне, как и я к нему.

– Опоздал, – сказал он мне шепотом.

– Почти все только что пришли, – ответил я.

Можно было подумать, что Король на три года меня старше, такой он был бодрый и полный сил, но на самом деле между нами было всего девять месяцев. Учительница вызвала нас к доске. Она шесть раз показала нам буквы, что были на ней написаны.

Это была пятница. Когда мы уже собирались идти домой, она велела нам не приходить до понедельника. Большинство детей, услыхав это, обрадовались, меня же это ничуть не осчастливило, потому как я бы уж лучше пришел. Пожалуй, не от страсти к науке, а оттого, что мне очень хотелось быть рядом с тем, кто был рядом со мной, то есть с Королем.

Мать не собиралась возвращаться из Дангяна до воскресенья. Майре и Кать решили, что я не пойду с ними спать ни за какие коврижки, так что принялись уговаривать меня и подлизываться. Еще прежде, чем настало время идти в постель, я уснул на коленях у отца, и тот велел им забрать меня спать с собою, что они и сделали немедля.

Назавтра петух разбудил меня, когда было уже позднее утро. Поскольку я не лишил никого из родных ночного сна, все заботились обо мне, и ни один не оставил меня без угощения. Конечно же, я не был таким простофилей, каким меня считали, о да, у меня теперь были зубы, и я мог жевать ими все что угодно. При этом смотрелся я таким крупным, никто и не думал, что мне столько лет, сколько было на самом деле. Хороший знак: старая ведьма из дома напротив больше меня не подначивала. Перестала называть меня «щеночком», «теленочком от старой коровы» и всякими прочими словами, какие отпускала обо мне моей матери, хотя можно было бы поклясться на Священном Писании, что той корове, которая родила саму ведьму, было лет пятьдесят.

Воскресным днем моя мать вернулась домой из города. При ней были белый мешок и простой мешок, полные всякой всячины, но ни щепотки чаю, ни крупинки сахару: о них даже и не слыхали в то время. Я сам принес белый мешок домой, и мне такая ноша была вовсе не тяжела, поскольку по большей части там лежали кобеднишние платья для девочек. Седая ведьма оказалась в доме еще раньше меня, чтобы послушать свежие новости от той, что сама только что прибыла из Дангяна. Сперва мать вытащила шапку с двумя углами и надела ее мне на голову.

– Мария, матерь Божья! – сказал отец. – Вот так полицейского ты из него сделала!

И все, кто был в доме, прыснули со смеху.

– Может, теперь для него и работа какая найдется, – ответила мама. – Он еще молодой, у него есть время подучиться. Пусть его останется в школе, пока не научится всему, что нужно.

Я до сих пор хорошо помню этот разговор, потому что со временем невзгоды жизни всё изменили, и пришлось запеть по-другому.

Были яблоки и конфеты, пироги и булочки, табак для отца, пара ботинок для Патрика, белые платья для дочек и еще всякие вещи. Седая ведьма попробовала всего, потому как такая уж она была ужасная, бессовестная жадина.

Каждый день после этого мы ходили в школу, а Патрик, который был уже большой и сильный, отправлялся на промысел вместе с отцом. Не так уж много времени проводила в школе и Майре, потому что она была тогда уже совсем взрослая девушка. Мы четверо жили дружно и учились друг у дружки.