Островитянин - читать онлайн книгу. Автор: Томас О'Крихинь cтр.№ 23

Дом, в который Кать вышла замуж, был похож на тот, из которого она ушла, и точно так же там держали яйца – под крышей в задней части дома. Мужа ее звали Пади Шемас, а отец его был Шемас-старший. Они были родом из семьи Гыхинь. Пади собирался пойти в армию, прежде чем женился, но отец все говорил ему:

– Пади, это ведь тебе, парень, гора на плечи, – давая понять, что сыну надо брать ношу по себе. Всякий раз, когда у деревенских случались ссоры и драки на рынке или ярмарке, Шемас-старший был во главе, кем-то вроде зачинщика. Он приехал на этот Остров из Балиферитера. И муж, и жена – оба были способны ко всякой грубой работе, но умом и сноровкой не отличались. Под крышей дома были куриные гнезда, и для Кать не составляло большого труда залезать туда и присматривать за ними, но это ей нравилось гораздо больше, чем вынимать оттуда яйца.

Сейчас я на время должен буду оставить их спорить и ругаться друг с другом, пока моя история не приведет к ним снова.

Мой брат Пади женился через год после Кать на девушке из Дун-Хына, дочери ткача. У них родилось двое сыновей. Когда она скончалась, младшему было всего три месяца, и пришлось моей бедной матери взяться растить его, после того как она уже подняла на ноги собственных детей. Майре все еще жила в Америке, Нора и Айлинь – дома. Майре не хотела возвращаться, пока две другие сестры не окажутся в Штатах вслед за ней. Так потом и вышло. Совсем скоро Майре переслала им деньги на проезд. Всего через год они уехали. Когда Майре убедилась, что у сестер уже раскрылись глаза и они смогут позаботиться о себе на новом месте, то стала подумывать над тем, чтоб выдвигаться обратно. Здесь у нее все еще жил маленький сын, и ей нужно было прибегнуть к помощи правосудия для него и для себя самой, чтобы привлечь по закону дядю, который оставил их без средств. Майре без промедления отправилась в путь и прибыла на Бласкет в конце осени, взяв с собой в дорогу без малого сто фунтов.

Вскоре после приезда Майре привела в действие судебные законы. К тому времени как она закончила разбираться с дядей, братом ее мужа, ценного у него осталось немного. Сама Майре получила большую компенсацию, а сумму, что причиталась ее сыну, положили в банк. Незадолго до того ей стукнуло в голову выйти замуж еще раз – за здоровенного и крепкого молодого увальня, у которого совсем ничегошеньки не было, кроме одежды, да и та была уже неважнецкая.

Они выстроили себе домик и зажили там, как и все. Здоровяк оказался хорошим охотником; и, конечно, сама Майре жила бережливо и чутко, как кролик, – то есть как всякий, кто повидал Америку и провел там какое-то время.

Когда сын Майре вырос, он и сам отправился в Новый Свет, а вскоре та же муха укусила моего брата Пади. Никто и не знал, где он, пока он уже не переплыл пол-океана на запад. Двое его сорванцов остались с моей матерью. К тому времени отец уже крепко состарился, и в конце концов не осталось никого, кто мог бы содержать дом, кроме всеобщего любимца – меня. Я был любимчиком ровно до тех пор, пока мог сидеть у них у всех на коленях. И погляди, как же скоро пришлось всем нам расстаться друг с другом. Были потехи, шутки, время, которое мы проводили с удовольствием до еды, за едой и после, а теперь ничего не осталось, кроме голоса ведьмы-соседки да бормотания Томаса Лысого. Но хорошо хоть они еще здесь, как говаривал цветущий мужчина дряхлому и скрюченному.

Хотя Томас Лысый был замечательным рассказчиком, я вовсе не так уж много времени провел в его обществе; впрочем, я часто сиживал с ним поздними вечерами, когда повсюду был сильный холод, – как и велела мне мама, а мне всегда было полезнее ей не перечить. Однажды ближе к ночи, когда я сидел дома, Томаc начал рассказ, а у него всегда находилась какая-нибудь чудна́я история.

– Донал, – сказал он моему отцу, – а у тебя Шивон Рыжая когда-нибудь выудила из кармана хоть пенни?

– Да нет, не выудила, – ответил отец.

– Немного на этом Острове таких, как ты, кто от нее не пострадал.

– А правда, что однажды она и тебя впутала в свои дела?

– Впутала и дважды, и трижды, – сказал Томас. – И конечно, оставила без гроша моего дядю, Пади-старшего. Пока эта женщина занималась своим ремеслом, она успела вытянуть у него из кармана пятнадцать фунтов.

– Юристы из Дангяна были у нее в большой чести, – вспомнил отец. – И их самих это вполне устраивало.

– Она снимала с меня по пятнадцать шиллингов каждый раз в тех трех случаях, когда мне пришлось иметь с ней дело, – сказал Томас.

– Ну, ты ей как следует заплатил!

– Сам Царь Небесный не смог бы с ней расплатиться! Если б она продолжила еще хотя бы год с тем же размахом, сегодня на этом Острове не осталось бы ни единой живой души, – сообщил Томаc.

– Она была хуже любого пристава! – воскликнул отец.

– Да она была хуже самого дьявола! – сказал Томас Лысый. – Пусть даже Бог и не судил ей долго ходить по земле. Она, словно падший ангел, могла делать все, что ей заблагорассудится, к добру или к худу, – добавил он.

Об этой женщине я уже упоминал. Она разоряла мужчин, привлекая их к суду каждый божий день, постоянно предъявляла им обвинения, вечно взыскивала долги, и мужчины от нее очень страдали.

Она осталась вдовой с тех пор, как ее муж погиб на охоте. У Шивон был надел земли и двое детей, сын и дочь. Как только она перестала горевать по мужу, ее припекло снова связать себя браком. Томас Лысый рассказывал, что подобной женщины не нашлось бы во всем Керри: крепкая, сильная, статная, с ладной фигурой и светлой кожей.

– А еще, – говорил он, – Шивон никогда не брала с собой плаща ни в жару, ни в дождь. Но всякий раз, когда было нужно, она распускала великолепную копну волос, что были собраны у ней на затылке. И в чистом золоте не было такого сияния, как в этих волосах.

– Разве не удивительно, что она так и не подалась снова замуж? – спросил отец.

– Ой, да она много раз порывалась, только вот дурная слава обгоняла ее каждый раз, как Шивон бралась устроить себе замужество. И все мужчины сторонились ее, стоило ей к ним подойти.

– А правда, Томаc, – сказала моя мать, – как же это она проворачивала такие трюки, что могла привлекать мужчин к суду когда б ни захотела?

– А вот как, добрая женщина, – отвечал Томас Лысый. – Жила в то время на островах благородная дама, которая обладала большой властью. И вот обе эти женщины, она и Шивон, вступили в сговор – так, что могли обстряпывать все, чего им только хотелось.

– А разве трудно было бы какому-нибудь мужчине просто пришибить ее одним ударом? – спросила мать. – Это же проще, чем бегать от нее вот так.

– Да что ты, вот тогда та самая благородная дама велела бы повесить на первом же суку любого, кто посмел бы тронуть Шивон хотя бы кончиком пальца. Разве ты не понимаешь, что никто не мог извернуться так, чтобы совсем не иметь с ней дела? Однажды Пади-старший оказался в тех местах. Острой лопатой он собрался резать торф на болоте, потому что был недоволен тем, сколько уже успел нарезать, и вот этот самый миг перед ним появилась Шивон.