Ноль друзей: Как помочь ребенку справиться с одиночеством - читать онлайн книгу. Автор: Нийна Юнттила cтр.№ 12

В случае одиночества подобный индикатор с граничными критериями был бы очень кстати, потому что девять из десяти журналистов потребуют точного ответа на вопрос, сколько процентов детей или подростков из той или иной возрастной группы являются одинокими. Я знаю, как их будет раздражать мой ответ, однако нельзя сказать, что ребенок, набравший 15 баллов, одинок, а ребенок с 14,5 балла – счастлив и доволен жизнью.

Ситуация такова, что тут не существует классификации или четких границ – человек может быть одинок в большей или меньшей степени, на протяжении более или менее длительного периода, тем или иным образом, и этим людям действительно одинаково плохо – но, к счастью, в Финляндии используют несколько эффективных индикаторов, с помощью которых мы можем хотя бы на каком-то уровне определять «вес», «окружность» и «рост» одиночества.

Измерить можно все, если для этого используются средства, которые основаны на реальных чувствах и переживаниях, применялись в отношении по меньшей мере тысячи человек, претерпели под влиянием постоянного потока обратной связи различные изменения и прошли через пресс научной проверки. Иначе говоря, если найти признаки (опыт, ощущения, настроение, модели поведения, чувства, психические и психосоматические симптомы), которые объединяют тысячи одиноких людей и никогда не проявляются у по крайней мере такого же числа людей, одиночества не испытывающих, можно будет считать, что эти признаки описывают одиноких людей и их наличие свидетельствует о том, что причиной плохого самочувствия человека является именно одиночество.

Однако к делу. Каковы эти объективные, подлежащие измерению конкретные переживания и ощущения, возникающие у эмоционально и/или социально одиноких? И какие у нас есть возможности для сбора информации о частоте и степени проявления этих достаточно абстрактных и нередко глубоко запрятанных переживаний?

В используемом нами детском и подростковом барометре (PNDL) чувства и модели поведения, связанные с одиночеством, упрощены до конкретных явлений реальной жизни. Я знаю, что куда проще было бы задать вопрос «Ты одинок?», дать в качестве вариантов ответа «Да» и «Нет» и верить, что респондент, несмотря на возможный юный возраст, языковые трудности, специфический культурный багаж и религиозную принадлежность, а также склонность выбирать из предложенных ответов «правильный», поймет, что именно мы, спрашивающие, подразумеваем под одиночеством. Очень многие могут мысленно задаться вопросом, что именно означает здесь слово «одиночество» и насколько или как часто нужно быть одиноким, чтобы ответить «Да». А что, если одноклассница Мария действительно одинока, потому что у нее нет никого, с кем она хотела бы гулять на перемене, а у меня все-таки есть дома один приятель, и здесь в школе в прошлом году кто-то иногда подходил поболтать… Могу я тогда сказать, что это именно я одинок? Соответствую ли я на самом деле критериям одиночества?

Да – наши дети очень развиты и задумаются о «правильных» ответах, если мы не дадим им вопросы, на которые они сумеют ответить не задумываясь. Особенно хорошо это заметно в беседах, когда дети открыто и пространно говорят о том, как плохо быть без компании и как грустно, когда нет такого друга, с которым можно поговорить о школе и других повседневных делах. И как трудно им бывает сдержать слезы, потому что, если обнаружится, что ты плакса, это даст другим еще больше поводов считать тебя странным – таким, которому и суждено быть одиноким. Однако вопрос об одиночестве все равно заставил многих задуматься, особенно тех, кто был или социально, или эмоционально одинок, то есть у кого был либо один хороший друг, либо какая-то компания неблизких приятелей, но не было того и другого сразу. Напротив, те дети, которые страдали обоими видами одиночества, были полностью уверены в своем одиночестве.

Однако давайте обратимся к конкретике. Самыми надежными признаками при распознавании социального одиночества финских детей и подростков являются следующие симптомы:

• чувство, что ты – «чужой» или недостаточно «свой» человек в компании;

• чувство, что тебя не принимают;

• опыт, показывающий, что никто не хочет с тобой общаться;

• чувство, что ты редко кому нравишься – если вообще кому-то симпатичен;

• опыт одиночества, связанный с тем, что ты хочешь, чтобы тебя чаще приглашали участвовать в каких-то делах, – но этого не происходит.

У эмоционального одиночества следующие симптомы:

• убежденность в том, что у тебя нет ни одного близкого друга;

• чувство, что у тебя нет ни одного друга, которому можно рассказать о своих делах;

• заветная мечта о друге, который бы о тебе беспокоился;

• мечта о том, чтобы быть важным для кого-то из приятелей, – и одновременно понимание того, что такого приятеля нет;

• мечта иметь лучшего друга, чтобы было не так одиноко, как сейчас.

Часть детей и подростков, участвовавших в наших исследованиях, систематически, каждый учебный год считали, что вышеперечисленные признаки проявляются в их повседневной жизни. Мы не спрашивали их о количестве друзей и приятелей и не делали «взрослых» выводов о том, кто из детей и подростков одинок, а кто – нет, но мы давали им выбрать среди описаний различных учеников те варианты, с которыми они сами себя отождествляют. И слишком многие ощущали себя глубоко одинокими либо в социальном, либо в эмоциональном плане, либо с обеих точек зрения сразу.

Я предлагаю вам еще раз вернуться к вышеприведенным спискам симптомов и представить себя в ситуации, когда все эти симптомы – ваши собственные чувства, переживания, мысли и мечты. Неприятное ощущение, правда же? И прежде чем перейти к тому, сколько мальчиков и девочек испытывают эти чувства, сколько такие ощущения длятся в среднестатистическом или в худшем случае и как выглядит будущее этих детей и подростков, прислушаемся еще ненадолго к их собственному голосу.

Анттон: много друзей по имени Ээмели. Пятиклассник Анттон сжался на стуле и явно волнуется. Он все время хочет куда-то сорваться – потому что очень проголодался, да и на урок пора. Нервирует его не то, что нужно было прийти сюда на разговор, ведь никаких проблем у него, разумеется, нет – ни с друзьями, ни вообще. Просто мама сказала, что нужно сходить поговорить, раз уж есть возможность.

Анттон сменил школу – отучившись первый год в коррекционном классе ^[5], он поступил в общеобразовательную школу по месту проживания. Эта перемена его не обрадовала: в предыдущей школе он чувствовал себя куда комфортнее. Там были друзья, и учителя были не такие строгие.

– У меня тут один друг только, Ээмели. И я с ним тра-тра-трататата…