Клык и коготь - читать онлайн книгу. Автор: Джо Уолтон cтр.№ 79

– И вы ничего при этом не сделали? – спросил судья.

– Я забрал Эйнар в Дом Бенанди, где она остается на попечении моей матери. Я также немедленно бросил вызов Давераку, но он не прислал мне своих секундантов. Я снова бросаю ему вызов здесь, перед всеми вами.

Джеймани сел и опустил голову на землю. Даверак зарычал.

– Даверак, ты – позор для ордена Сиятельных, – сказал Шер. – Я повторяю это в третий раз. Будешь ли ты драться, или мне следует добавить обвинение в трусости к перечню твоих бесчестий?

Даверак рванулся вперед, изрыгая пламя из пасти, и отшвырнул в сторону Хатора. Все закричали. Драконица завизжала. Эйван пригнулся, когда Шер прыгнул над его головой, выкатывая Даверака в центр круга.

Эйван услышал, как черный судья говорит что-то вроде: «Совершенно не по правилам!» Стражники вышли вперед, но бронзово-ржавый судья отослал их движением крыла. Шер и Даверак катались по полу, скребли когтями и били хвостами. Хатор нырнул под стол рядом с Эйваном.

– Не совсем то, что я ожидал, – сказал он. – Обычно они ждут разрешения.

Схватки редко длятся долго, даже смертельные. Эта казалась бесконечной, но на самом деле прошло меньше пяти минут, когда клубок драконов, вращающих глазами, изрыгающих огонь и рвущих когтями, распался. Даверак лежал бездыханный, а Шер, опаленный и окровавленный, победоносно возвышался над ним. Селендра тут же бросилась зализывать раны победителя. Прямо на глазах у Эйвана, когда она прижалась к боку Шера, она зарделась как настоящая невеста, окрасившись из золотого в великолепный и блистательный оттенок розовых роз.

Хатор в запрос-парике, крепко нахлобученном на голову, поднялся на ноги. Защит-парик был утрачен где-то на полу среди кровавой мешанины.

– Мне кажется, что мы услышали достаточно по этому делу, – сказал он.

– Почтенные присяжные? – спросил ржаво-бронзовый судья.

– Эйван, – сказал один из них.

– Эйван, – согласились другие.

– Мы решаем в пользу Эйвана Агорнина.

Хатор ухмыльнулся Эйвану.

– Очистить суд, – сказал судья, и, возможно, в этот раз у него было больше причин так выразиться, чем обычно, когда произносят эти слова.

Когда Эйван вернулся из суда, едва волоча ноги, Себет уже была дома, в спальной пещере. Она ответила на его свист, когда он спускался вниз. Облегчение его было неописуемым. Он улыбнулся, стараясь не подать виду, как беспокоился.

– Привет, Себет, – сказал он как можно более небрежно, бросаясь на камни их ложа.

– Как все прошло? – спросила она, улыбаясь.

– Очень хорошо, но совершенно неожиданно. – Он представил ей краткий отчет о заседании, еще больше скомкав рассказ, когда заметил, что она, похоже, не так уж заинтересована. – Потом, поскольку Даверак был мертв и они решили в мою пользу, Шер сказал, что я могу угощаться. Так что Пенн забрал глаза, присяжные взяли свою долю, а потом я и Эйнар поделили его тело прямо там, в суде. Шер и Селендра взяли только по символическому кусочку. Было такое впечатление, что мы вернулись в прошлое и, наконец, всё сделали правильно.

– Так ты доволен компенсацией?

– Это очень странно, – сказал он. – В каком-то смысле – совсем нет, потому что иск так и не разбирали, не было надлежащего вердикта присяжных и всего, что положено. Я никогда не желал Давераку смерти, хотя, если бы я знал, как он обращался с Эйнар, наверное, пожелал бы. Она будет теперь жить с Селендрой и Шером.

– Я рад, что ты хорошо подкрепился, – сказала Себет. – Тебе это понадобится.

– Почему? – глаза Эйвана завертелись от любопытства. – Ты хочешь, чтобы я с кем-нибудь дрался?

– Может, и захочу, – сказала она. – Но сначала послушай, я тебе кое-что не рассказывала.

– Ты мне много чего не рассказывала, но таково было наше соглашение. Ты и не должна рассказывать то, о чем не хочешь говорить, – мягко сказал Эйван.

– Теперь хочу. Ты помнишь, что я тебе говорила о своем Высокородном отце?

– Как такое можно забыть? – Эйван потряс головой. – Это одна из самых печальных историй, что я когда-либо слышал.

– Он умер.

– Мы не можем пойти и заявить права на твою долю, – сказал Эйван, представляя себе огромных Великородных братьев и кузенов. – Я знаю, что это несправедливо, но мы просто не можем.

– Дело не в этом. Слушай. Я хочу сказать тебе кое-что. Я ходила повидаться с ним вчера, вот где я была все это время. А в большинстве других случаев, когда ты не знал – где я, я была в церкви.

– В церкви, – моргнул Эйван.

– Не в вашей церкви. – Она нервно крутила пальцами. – В церкви Старой Веры. Я старовер, прихожанин церкви Истинной Веры.

Эйван не мог придумать, что на это сказать.

– Я никогда особо не верил в твоих других любовников, – сказал он через мгновение. – Как-то непохоже было.

– У меня не было никаких любовников с тех пор, как я с тобой, – сказала она. – Но что ты думаешь о Старой Вере?

– Я не знаю, – он нахмурился. – Мой брат, наверное, посинел бы от такого известия, но он о тебе все равно не знает ничего, кроме того, что ты существуешь. Я, в любом случае, не самый религиозный дракон, Себет. Я полагаю, что это должно меня беспокоить, но на самом деле совсем не беспокоит, если ты этого хочешь и ты от этого счастлива. Я никогда не вмешивался в твою жизнь, ты же знаешь.

– Я знаю. – Она все еще выглядела непривычно неуверенной. – Дело в том, что мой отец тоже был старовером.

– Высокородный старовер? – глаза Эйвана завертелись снова.

– Втайне. Я тоже буду хранить это в тайне, по крайней мере пока, а может быть, и всегда, если не изменится порядок вещей. Преподобный Калиен, это мой священник, говорит, что так надо. Но очень важно, чтобы я воспитывала всех своих драгонетов в лоне Истинной Церкви, поэтому я должна тебя спросить, что ты об этом думаешь.

– Драгонетов? – Насколько Эйван знал, Себет тщательно избегала любой еды, которая способствует кладке. Он не мог ослышаться. – Я бы хотел, чтобы мы поженились и завели драгонетов, но мы, вероятно, не можем себе этого позволить. Или твой отец тебе что-то оставил?

– Мой отец, Высокородный Телсти, сделал меня своей наследницей, – сказала она.

– Наследницей? – Эйван не сразу смог в это поверить. – Ты будешь Высокородной, как Кест тебя обзывал?

– Кест даже не представляет, как он угадал, – сказала она и рассмеялась. – Он понятия не имел, насколько это меня ранило, потому что было почти правдой.

– Это поразительно, – сказал действительно пораженный Эйван.