Ловушка для ворона - читать онлайн книгу. Автор: Энн Кливз cтр.№ 87

– Нет, она никогда не упоминала о друзьях. Кроме старых знакомых Даги в Ленгхолме, но она не была близка ни с кем из них.

– Но ведь должна она была хоть иногда покидать ферму.

– Она ездила в Киммерстон по средам. День покупок. Тогда она закупалась по полной. И всегда обедала в кафе, чтобы побаловать себя. Социальная служба присылала кого-нибудь посидеть с Даги, пока её не было дома.

– Куда она ходила на обед, пока бывала в городе?

– Я не знаю. Думаю, в «Белый олень», как все остальные фермеры.

Вере представились Белла и Эдмунд, сидящие в мрачной обеденной зале. Конечно, они не стали бы там встречаться. Если Белла ценила конфиденциальность. Ведь там их мог увидеть любой из фермеров, друзей Даги.

– Нет. – Рэйчел прервала её раздумья. – В районе, куда она ходила, есть кофейня. Я помню, как однажды, когда я была в Бейкиз, она вернулась из города и забежала на чай и поболтать, но печенье есть не стала. Сказала, что съела самое большое безе в своей жизни. В этой кофейне готовили лучшие безе из всех, что она когда-либо пробовала. – Рэйчел замолчала. – Это казалось такой мелочью.

– Такова большая часть моей работы. Мелочи. Разговоры и сплетни. Вот в чём я чертовски хороша. – Вышло достаточно уверенно, но самой Вере показалось неискренним. – Расскажите мне ещё раз, что произошло, когда вы в последний раз отправились на встречу с Чарльзом Ноблом.

– Мы же вам рассказывали.

– Ладно, я невнимательно слушала. Это не казалось важным. Эдди?

– Белла звонила за неделю до своей смерти и попала на жену Чарли, Луизу. Луиза пообещала передать Чарльзу, что Белла с ним связывалась, но сделала это намного позже, только когда мы пришли в первый раз. Белла сказала, что перезвонит.

– Но больше они от неё вестей не получали?

– Так они утверждают.

– Думаете, они могут лгать?

– Я не знаю. У меня сложилось впечатление, что Луиза не хотела, чтобы Чарли рассказывал мне о звонке. Возможно, они оба сожалели об этом. Они не особенно хотели с нами общаться. И кажется странным, что Белла не перезвонила.

Энн молча слушала. Потом встала. Она казалась очень тонкой и высокой в свете лампы. Тени падали на её лицо, удлиняя лоб.

– Простите, – сказала она. – Я очень устала. Я пойду спать.

– Конечно!

– Возможно, завтра мы не увидимся. Я рано уезжаю.

– Я буду на связи, – сказала Вера.

– Ещё вопросы?

– О, всегда есть ещё вопросы. И вы двое тоже завтра уезжаете, – сказала Вера после того, как Энн вышла из комнаты, после того, как до них донеслись её шаги на лестнице. – Здесь будет пусто. Не останется никого, только призрак Конни. – Она неловко замолчала, пытаясь деликатно сформулировать свой вопрос Рэйчел, потом решила, что быть грубоватой и искренней – больше в её стиле, и перешла сразу к делу: – Вы планируете снова увидеться с мистером Фёрнессом?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вам следует знать, что у меня есть вопросы и к нему.

– Как он может быть связан со смертью Эдмунда?

– Никак. Наверное. Помимо того, что раньше он жил в том доме. И, если верить Роберту Фулвеллу, никто не помнит, чтобы он возвращал свои ключи.

Наступила тишина.

– Кого мы обманываем, – произнесла Рэйчел. – Эдмунда убили.

Вера не ответила.

Вера проснулась рано, как раз перед тем, как первый эдинбургский поезд прогремел вдали. Она подождала, пока он просвистит мимо, сотрясая оконные рамы в спальне, прежде чем встать. Поезд её не разбудил. Она выросла рядом с поездами, помнила пар, тележки с бидонами молока на платформе, плетёные клетки с почтовыми голубями, которые приносили старики в твидовых кепках.

Вера не знала, почему Гектор купил этот дом у железной дороги вскоре после её рождения. Никогда не спрашивала. Узловая станция, которую закрыли много лет назад, обслуживала деревню в полумиле отсюда и окрестные фермы. Их дом, из серого камня, с маленькими окнами, стоял последним на улице. Она полагала, что ему это подходило. Достаточно близко к холмам для вылазок за птичьими яйцами, и, когда поезда ещё останавливались, отсюда было всего двадцать минут до Киммерстона, где он преподавал в средней школе. По своей натуре он был отшельником. Она не могла себе его представить в аккуратном новом районе, поддерживающим беседу об ипотечной ставке или последних моделях автомобилей.

Когда она повзрослела, ей пришло в голову, что он приехал сюда из-за семьи Грегори. Мистер Грегори был начальником станции, и его жена присматривала за Верой, пока та не выросла достаточно, чтобы самой приходить домой из школы и готовить отцу чай, когда прибудет его поезд. Наверное, с миссис Грегори была какая-то договорённость до того, как они переехали. Ничего такого не говорилось, но Вера воображала, что мистер Грегори мог быть одним из братства коллекционеров яиц. Было в нём что-то педантичное, дотошное. И Гектор точно был не прочь жить у железной дороги. Как-то она застала его за написанием номеров поездов в один из его блокнотов для наблюдения за птицами.

Вере нравилась миссис Грегори. Она была мягкой женщиной с материнскими манерами, все её дети выросли и женились. Даже когда Гектор прекратил платить миссис Грегори за то, чтобы та присматривала за Верой, Вера считала вокзал вторым домом. Когда узловую станцию закрыли и Грегори переехали, она плакала, но всегда тайком от Гектора.

Она выбралась из кровати и отдёрнула шторы. Её комната выходила не на дорогу, а на долину перед горами. Сейчас трава была высокой, в ней виднелись лютики и клевер. Дождь перестал, но всё было мокрым и сверкало на солнце. Она посмотрела на часы. Шесть. Слишком рано, чтобы звонить Джо Эшворту. Пока что.

После отъезда Грегори на вокзале несколько раз менялся начальник. Недавно заступила пара лет сорока, чем-то смахивающие на эзотеристов. Они купили поле по другую сторону улицы и выращивали овощи, держали животных. Из окна Вере было видно козу на привязи и курятник за проволочной сеткой. Кукарекал петух. Может, это и разбудило её.

Она лежала в ванне и планировала свой день. Ванная комната имела тоскливый вид, но Вера к ней привыкла. Ванна была со сколами, эмаль отходила. Стены были облицованы белой плиткой с сероватым цементом. Мёртвые мухи застряли в стеклянном плафоне с узором под изморозь. Кроме сжигания содержимого шкафа из гостевой комнаты, она не внесла никаких изменений в дом со смерти отца. Планы были, но ничего не поменялось.

Когда она оделась, было десять минут седьмого, и она подумала, чёрт с ним. Даже если он ещё не проснулся, пора вставать.

Джо Эшворт ответил сразу, но ошарашенным голосом человека, разбуженного посреди сновидения.

– Я тебя разбудила? – спросила она.

– Да. – Он был краток. Раздражаться было не в его духе.