Сердце королевы - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Кашор cтр.№ 112

– О тысяче вещей.

Она вытерла слезы с его лица и уснула.

Ее разбудил кошмар. Чувство падения. Ашен, она сама, кости, все и всё вокруг – падали. Она проснулась, крича и барахтаясь в одеялах, и с изумлением, а потом со скорбью поняла, что с нею Саф, что это он держит ее и утешает. Ибо на этот раз она в самом деле проснулась, и вместе с узнаванием Сафа на нее нахлынула вся остальная правда реального мира. Биттерблу притянула его к себе, чтобы оттолкнуть их, прижалась к нему. Ощутила все его тело, лежащее вплотную к ней, его руки. Услышала слова, которые он шептал ей, позволила им заполнить свой слух, омыть кожу. Поцеловала его. Когда Саф ответил на поцелуй, поцеловала снова.

– Ты уверена, что хочешь? – прошептал он, когда стало ясно, к чему все идет. – Уверена, что уверена?

– Да, – шепнула она. – А ты?

Это привело ее в чувство. Ибо Саф напомнил ей о доверии, о ее способности утешать и о готовности быть любимой. Так что потом, когда на Биттерблу снова обрушилась боль, свежая и безжалостная, у нее были силы выдержать ее и был друг, который обнимал ее, пока она рыдала.

Она плакала о той частичке своей души, которая держалась за Тиэля и упала в воду вместе с ним, о части себя, которую он оторвал, когда прыгнул. Плакала о том, что не сумела спасти его. И горше всего – о том, какая у него была жизнь.

– Хватит кошмаров, – прошептал Саф. – Пусть тебе приснится что-нибудь, что тебя утешит.

– Мне хочется думать, что хоть иногда он был счастлив.

– Искра, я уверен, что был.

Перед глазами возникла комната Тиэля, голая и неуютная.

– Я ни разу не видела его счастливым. И не знаю ничего, что бы его радовало.

– Кого он любил?

От этого вопроса у нее перехватило дыхание.

– Мою мать, – прошептала она, – и меня.

– Пусть тебе снится эта любовь.

Ей приснилась собственная свадьба. Человека, чьей супругой она стала, Биттерблу не видела – он вообще во сне не появлялся, – и ей было все равно. Важнее всего была музыка, которую играли все до единого инструменты в замке; от нее всем было радостно, а Биттерблу танцевала с матерью и Тиэлем.

Когда ее разбудило урчание в животе, было раннее утро. В глаза лился свет, но поначалу сон еще обволакивал ее странным уютным коконом. А потом нахлынули воспоминания. Все тело болело от борьбы с Тиэлем, оттого, что он оттолкнул ее, от рыданий, утраты, от Сафа. Снег перестал падать, и в трех крохотных круглых окошках сияло голубое небо. Саф спал рядом с ней.

Спящий, он выглядел так невинно, и это казалось несправедливым. Свежий синяк вокруг глаза и фиолетовые следы, проступившие под лионидскими узорами на руках, тоже были несправедливы. Во вчерашнем тусклом свете она синяков не заметила, и он уж точно ничем их не выдал.

Каким преданным и ласковым был с ней Саф, хотя она даже не просила об этом. Любовь была для него столь же естественна, как и гнев, теплота – столь же естественна, как безрассудство, а еще она обнаружила в нем нежность, которой вовсе не ожидала. Можно ли любить человека, которого не понимаешь?

Его веки, задрожав, открылись, глаза блеснули мягким пурпуром. Увидев ее, он улыбнулся.

«Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее, – сказал он ей той ночью в лавке, – например, детишки».

Так и случилось.

«Пусть тебе снится эта любовь».

– Саф? – позвала она.

– Что?

– Кажется, я знаю, в чем твой Дар.

Вот в чем штука со снами. Сны по своей природе столь чудны и оставляют за собою такую дымку нереальности, что разве заметишь, если они поведут себя странно?

Насылать сны – прекрасный Дар для человека с упрямым нравом и доброй душой. Так она ему и сказала, пока надевала ножи, а он пытался убедить ее остаться еще чуть-чуть.

– Нам надо поэкспериментировать, – говорил Саф. – Надо проверить, правда ли это. Смогу я наслать на тебя сон, только подумав об этом, без единого слова? Смогу внушить тебе что-нибудь очень подробное, чтоб, например, тебе приснился Тедди в розовых чулках и с уткой под мышкой? У меня тут еда есть, если что. Ты наверняка жутко голодная. Останься и поешь что-нибудь.

– Я не стану тратить еду, которая тебе еще понадобится, – сказала Биттерблу, надевая платье, – и обо мне будут тревожиться, Саф.

– Как думаешь, я смог бы наслать на тебя плохой сон?

– У меня нет в этом ни малейших сомнений. Теперь, когда на улице светло, ты ведь останешься в комнате, правда?

– Моя сестра нездорова.

– Я знаю. Мне сказали, с ней все будет хорошо. Я послала туда Мадлен. И пришлю к тебе вестника, как только мы что-нибудь узнаем, обещаю. Ты же понимаешь, что тебе нужно остаться здесь, да? И не станешь рисковать?

– Похоже, мне придется тут сидеть, пока крыша от скуки не поедет, – вздохнул Саф, а потом откинул одеяла и потянулся за одеждой.

– Погоди, – сказала Биттерблу.

– Что? – спросил он, сверкнув глазами. – Что еще…

Она никогда не видела обнаженного мужчины, и ей стало любопытно. Биттерблу решила, что вселенная достаточно ей задолжала и не обеднеет, если потратить несколько минут – всего несколько минут – на утоление этого любопытства. Она подошла к нему и опустилась на колени. Это его разом заткнуло.

– Я подарю тебе сон, – прошептал он. – Чудесный сон. И не расскажу какой.

– Экспериментируем? – спросила Биттерблу, улыбаясь уголком губ.

– Экспериментируем, Искра.

Она догадывалась, что идти по мосту будет ужасно, и быстро подтолкнула себя к середине, как можно дальше от краев. Ночью ветер утих, и нападало много снега, чему она только радовалась. Пробиваясь через сугробы, Биттерблу отвлеклась от того, где находится.

Помогало и то, что она знала: Саф наблюдает за ней с башни и, если она остановится, запаникует или упадет, тут же, среди бела дня, примчится помогать. Нужно было скрывать от него панику и продвигаться вперед.

Да, раз уж она все равно паниковала, оставалось только двигаться вперед.

Спустя целую жизнь Биттерблу поравнялась со ступенями, и вот тут ей уже стало все равно, видит ее Саф или нет. Опустившись на четвереньки, она приблизилась к лестнице и оценила положение. Ступени покрывал косой, неровный слой снега. Внизу стоял человек; его лицо и волосы были скрыты капюшоном. Он откинул капюшон. По.

Биттерблу уселась на верхней ступеньке и заплакала.

Он забрался к ней, сел рядом с внешнего края и обнял. Каким облегчением было ничего не говорить и не объяснять. Она вспомнила, и он все понял.

– Солнышко, ты не виновата.

«Не надо, По. Просто… не надо».

– Хорошо. Мне так жаль.