— Мы туда не влезем, — сказал Арендиль, морщась от запаха.
Труба была около фута диаметром — и, к счастью для них, здесь отсутствовали решетки.
— Ничего, проползешь, — ответил Френтис, снимая рубаху. — Обмажься дерьмом, и проскочишь, как по маслу.
Он пошел первым. Зачерпнул ладонью вонючую грязь из дренажного канала, обмазал грудь и руки. Бросил меч перед собой, лег и пополз, словно ввинчиваясь в трубу. Кожу царапало камешками, рана засаднила от попавшей в нее грязи — наверняка теперь начнется заражение. Крякнув, он рванулся, вывалился из трубы и протянул руку мальчишке. Показался сначала меч, а потом и его обладатель, блюющий от вони. Из трубы вылетело копье, затем выглянула голова Давоки, женщина натужно скалилась, пытаясь выбраться наружу. Арендиль с Френтисом схватили ее за руки и вытянули. Арендиль тут же уставился на ее голую, пусть и испачканную дерьмом, грудь. Давока беззлобно двинула пацана в ухо и подобрала копье.
— Но как мы найдем здесь дорогу? — спросил Арендиль, почесав гудящую голову.
— А как ты находишь дорогу, обходя вокруг своего дома? — расхохотался Френтис, удивляясь тому, что еще способен смеяться.
* * *
Сперва он попытался пройти северным путем до реки, это был бы кратчайший путь до ордена. Приказав Давоке с Арендилем ждать, пролез по сточной трубе и выглянул наружу. На дальнем берегу темнели северные ворота. Варитаи были уже там. Они заняли сторожку, много людей виднелось на стенах, в том числе лучников. Френтис рассчитывал проползти берегом и выбраться по каналу под городскими стенами, но теперь их сразу заметили бы. А плыть по реке против течения было невозможно.
— Не пойдет, — сказал он, возвратившись назад. — Стены уже взяты.
— Есть другие пути? — спросила Давока.
— Только один.
Эта дорога ему не улыбалась, маршрут был извилист, а путь к ордену удлинялся на несколько миль. Однако другие варианты, очевидно, были для них потеряны. Как ни ненавидел он воларцев, их расторопность и четкая подготовка вызывали уважение.
— Ты ведь был в тронном зале, — нарушила молчание Давока, пока он вел их на восток по лабиринту туннелей. Они шлепали по вонючей жиже, и Арендиль едва сдерживал тошноту. — Ты видел убийцу?
«Глаза короля… Звук, с которым сломалась его шея, словно треснула сухая ветка…»
— Да, видел.
— И не заметил ничего подозрительного? Нельзя было его остановить?
— Если бы можно было, я бы это сделал.
— Горин… — Она замолчала, подыскивая слова на чужом языке. — Приметы убийц? Их имена?
— Воларская женщина. Я так и не узнал ее имени.
Френтис поднял руку, услышав тихое эхо, разнесшееся по туннелю, — короткий вскрик, который сразу оборвался. Френтис присел, вслушиваясь в тишину. До него донесся шепот, потом грубые, неразборчиво спорящие голоса. Пополз вперед, не отрывая ног от воды, и остановился за углом — голоса стали яснее. Разговаривали двое, мужчины.
— Мы что же? Должны торчать тут всю эту долбаную ночь? — донесся до Френтиса гортанный шепот, в котором отчетливо звучало отчаяние.
— Ну так иди, прогуляйся по городу. — Второй говорил спокойнее, но тоже явно испуганно. — Глядишь, заведешь себе парочку новых приятелей.
— Можно было подыскать что-нибудь получше этой дерьмовой трубы, — глухо пробормотал первый голос после паузы.
— Вряд ли, — ответил Френтис, выходя из-за угла.
Двое мужчин шлепнулись в грязь, уставившись на пришельца, потом медленно встали. Тот, что пониже, был бритоголовым, с золотой серьгой в ухе, в руке он сжимал длинный кинжал. Его спутник, крупный мужчина со спутанными черными волосами, размахивал дубинкой.
— А ты что еще за хрен?
— Я — брат Шестого ордена.
— Не бреши. Плащ твой где? — Мужик с рычаньем занес дубину и кинулся на Френтиса, но замер, когда меч уткнулся ему в горло.
— Достаточно доказательств? — поинтересовался Френтис.
Коротышка хотел было прийти на помощь товарищу, но замер, увидев выходящую из туннеля Давоку с копьем наперевес.
— Без обид, брат, — сказал низенький, убирая кинжал за пояс и поднимая руки. — Я — Ульвен, а этого красавчика прозвали Медведем: сам видишь, какая у него шевелюра. Мы — всего-навсего добропорядочные горожане, ищем спасения.
— Да ну? — Френтис прищурился, всматриваясь в зверскую рожу здоровяка. — Когда он собирал дань для Одноглазого, его звали Дергачом, а тебя — Крысятником, судя по всему, за твердость характера.
— Мы знакомы, брат? — Коротышка изучающе уставился в лицо Френтиса.
— Обычно ты называл меня «мешком с дерьмом», когда бил. В ту ночь, когда я подарил Одноглазому его имя, насколько я помню, вы как раз торчали за его спиной.
— Френтис, — выдохнул Крысятник с удивлением и страхом.
— Брат Френтис.
— Слушай… — Крысятник судорожно сглотнул и оглянулся, собираясь дать деру. — Ведь прошла хренова туча лет, брат.
И все эти годы Френтис мечтал, что однажды ему выпадет шанс отомстить за избиения и поборы. Убить их теперь было легче легкого, уж в чем, в чем, а в убийствах он основательно поднаторел.
— А ведь Одноглазый тогда во всем нас обвинил, вишь какое дело, — начал Крысятник, пятясь. — Ну, что не прирезали тебя. Пришлось нам драпать из города и жить подаянием.
— Ага, исстрадались, бедняги. — Френтис посмотрел в глаза Дергачу. В них был только страх, совсем как у того разбойника в пустыне или у первого помощника контрабандиста… — Ладно. Нам надо в трубу, ведущую в гавань, — сказал Френтис, опуская меч. Крысятник шарахнулся в сторону, когда Френтис прошел рядом. — Можете идти с нами, но если я услышу хоть звук от одного из вас, вы — трупы. Все ясно?
* * *
Им пришлось еще час шлепать по канализации, прежде чем они добрались до трубы, выходящей к портовой стене. По дороге через дренажные отверстия до них то и дело доносились крики боли и ужаса, рев пламени, грохот рушащихся домов и звуки сражения, которые ни с чем нельзя было спутать: яростный звон стали, вопли раненых. Варинсхолд пал.
— О Вера! — выдохнул Крысятник, уставившись на кровь, которая стекала из дренажного отверстия в потолке. — Вот уж никогда не думал, что буду жалеть городскую стражу.
Френтис выглянул через трубу в гавань. Воларские корабли теснились вдоль набережной, в лодках прибывали все новые и новые войска. Прикинул расстояние до ближайшего корабля: чуть больше ста шагов. Могут заметить, а хороший лучник легко достанет. Однако он надеялся, что лучники заняты другим. В любом случае, иного выхода у них не было.
— Не возражаешь, если я пойду первым, брат? — вызвался Крысятник. — Проторю путь, то да се.
— Какого хрена ты пойдешь первым? — удивился Дергач.