Игра в «Потрошителя» - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 80

Секретный телефон Педро Аларкона завибрировал в кармане брюк, когда он сделал уже три из шести километров, которые пробегал ежедневно в парке Пресидио, тренируясь для соревнований по триатлону, в которых участвовал бы вместе с Райаном Миллером, если бы у того не осложнились обстоятельства. Только два человека могли позвонить по этому номеру: его беглый друг и Аманда Мартин. Убедившись, что звонит девочка, Аларкон развернулся и побежал к ближайшему кафе «Старбакс», где взял фраппучино; питье, конечно, и в сравнение не идет с добрым мате, но надо же сбить со следа того, кто, возможно, идет за ним по пятам; позаимствовал мобильник у другого посетителя и позвонил Аманде; та передала трубку деду. Беседа с Блейком Джексоном состояла из четырех слов: сорок минут, «Дельфин-клуб». Аларкон рысцой побежал к машине, потом поехал в аквапарк, нашел, к своему неописуемому восторгу, место для парковки и направился к клубу, с сумкой на плече, легкой походкой, как всегда по субботам.

Джексон доехал на такси до площади Гирарделли и направился в клуб пешком, смешавшись с туристами и местными жителями, которые целыми семьями вышли на прогулку в этот солнечный день, один из тех дней, когда залив сияет, как моря вокруг греческих островов. Аларкон ждал его в темном вестибюле, на первый взгляд полностью погрузившись в изучение квадратного листка, на котором члены Полярного клуба записывали, сколько проплыл каждый из них этой зимой. Он сделал Блейку знак, и тот последовал за ним в тесные раздевалки второго этажа.

— Где моя дочь? — спросил Джексон уругвайца.

— Индиана? Откуда мне знать?

— Она с Миллером, я уверен. Индиана вчера не вернулась домой и не позвонила — такого раньше никогда не было. Единственное объяснение — она с Миллером и не вышла с нами на связь из предосторожности, чтобы не выдать его. Вы знаете, где скрывается Миллер, передайте ему от меня послание.

— Передам, если смогу, но готов поклясться, что Индианы с ним нет.

— Не нужно клятв, сначала поговорите с вашим другом. Вы — сообщник беглеца, препятствуете правосудию и так далее. Скажите Миллеру, что, если Индиана не позвонит мне до восьми часов вечера, отвечать будете вы.

— Не надо мне угрожать, Блейк, я на вашей стороне.

— Да-да, простите, Педро. Я немного нервничаю, — пробормотал дед и закашлялся, чтобы скрыть тревогу, от которой спирало дыхание.

— С Миллером поговорить нелегко, он передвигается с места на место, но я попробую. Ждите моего звонка, Блейк, я позвоню из автомата, как только что-нибудь узнаю.

Аларкон провел Блейка Джексона по коридору, соединяющему «Дельфин» с соперничающим клубом «Саут-Энд», чтобы он вышел не из той двери, в которую вошел, а сам направился на пляж, где можно было спокойно поговорить. Позвонил другу, объяснил ему ситуацию, и, как он и ожидал, Миллер заявил, что ничего не знает об Индиане. Сказал, что в последний раз говорил с ней из лофта в пятницу, 9 марта, в день, когда был обнаружен труп Алана Келлера. Миллер, пока скрывался, тысячу раз был готов позвонить ей, даже рискнуть всем и объявиться в Холистической клинике, потому что непроницаемое молчание, разделявшее их с Индианой, становилось с каждым днем все более невыносимым. Ему было необходимо увидеть ее, обнять, повторить, что он любит ее больше всего на свете и никогда от нее не откажется. Но он не мог превратить ее в сообщницу. Ему нечего ей предложить, сначала нужно поймать убийцу Алана Келлера и восстановить свое честное имя. Он рассказал Аларкону, что, уничтожив содержимое компьютеров и готовясь покинуть лофт, он позвонил Аманде: Индиана-то наверняка оставила мобильник дома или забыла его зарядить.

— Они были вместе, я смог поговорить с Индианой, объяснил ей, что не убивал Келлера, хотя и ударил его, что верно, то верно, и теперь должен скрываться, потому что меня считают виновным.

— Что она ответила?

— Сказала, что не нужно ничего объяснять, что она никогда во мне не сомневалась, и умоляла пойти в полицию. Я, разумеется, отказался и взял с нее обещание не выдавать меня. Был не самый удачный момент для признания, Келлер несколько часов как умер, но я не смог удержаться и заявил, что обожаю ее и, когда все выяснится, буду изо всех сил стараться, чтобы она полюбила меня. Но это теперь не важно, Педро. Теперь главное — выручить ее.

— Она отсутствует всего несколько часов…

— Она в серьезной опасности! — воскликнул Миллер.

— Думаешь, ее исчезновение связано со смертью Келлера?

— Без сомнения, Педро. И, исходя из характерных черт убийства Келлера, я уверен, что этот же человек совершил и другие преступления.

— Не вижу никакой связи между Индианой и этим серийным убийцей.

— В данный момент и я не вижу ее, но, поверь, Педро, эта связь существует. Мы должны немедленно найти Индиану. Свяжи меня с Амандой.

— С Амандой? Девочка очень расстроена, не знаю, чем она может тебе помочь.

— Сам увидишь чем.

Воскресенье, 1 апреля

Главный инспектор, одетый в спортивный костюм, в сопровождении дочери, которая отказалась оставаться дома и тащила с собой в сумке Спаси-Тунца, отправился в Норт-Бич. Из машины позвонил Петре Хорр, рассказал, что происходит, прекрасно осознавая, что в воскресенье у ассистентки выходной и она не обязана помогать, и попросил скинуть ему имена и телефоны всех целителей из Холистической клиники, а также пациентов Индианы и в придачу данные о Педро Аларконе: все это было записано и хранилось в убойном отделе с тех пор, как Миллер был объявлен в розыск. Через десять минут он припарковался в двойном ряду машин перед зеленым зданием с окнами цвета куриного помета. Главный вход оказался открыт: некоторые целители принимали и по выходным тоже. В сопровождении Аманды, которая будто бы вернулась в детство — шла понурив голову, сосала палец, натянула капюшон куртки до самых бровей, вот-вот готовая расплакаться, — инспектор вприпрыжку поднялся на два этажа и по стремянке залез на чердак к Матеушу Перейре, попросить у него ключ от кабинета Индианы.

Художника явно сдернули с постели, он явился голым, прикрывая срам ветхим полотенцем, обернутым вокруг бедер; растаманские косички торчали во все стороны, как змеи на голове горгоны Медузы, а на лице застыло отсутствующее выражение человека, покурившего что-то более крепкое, чем табак, и забывшего, какой нынче год; но такая небрежность не отнимала гордой стати у этого мужчины с влажными глазами и чувственным ртом, красивого, как бронзовая скульптура Бенвенуто Челлини.

Чердак бразильца казался бы на своем месте в какой-нибудь трущобе Калькутты. Перейра мало-помалу воздвиг себе это жилище между баком с питьевой водой и пожарной лестницей с той же свободой, с какой творил свое искусство. В результате возник живой организм, постоянно меняющийся, состоящий в основном из картона, пластика, полос цинка и оргалита; пол где-то цементный, где-то кое-как прикрытый линолеумом или продранными коврами. Внутри жилище представляло собой лабиринт искаженных пространств, которые предназначались для различных целей и могли преобразиться в мгновение ока, стоило убрать кусок клеенки, отодвинуть ширму или попросту переставить по-другому коробки и ящики, составлявшие бо́льшую часть обстановки. Боб Мартин с первого взгляда определил его как пристанище хиппи, душное, грязное и, без сомнения, нелегальное; но про себя должен был признать, что у него имелось своеобразное очарование. Дневной свет, сочащийся сквозь полосы синего пластика, делал жилище похожим на аквариум; большие картины первозданных цветов, в холле смотревшиеся агрессивно, здесь, на чердаке, казались инфантильными, а кавардак и грязь, где-нибудь в другом месте вызвавшие бы омерзение, тут казались художественным беспорядком.