Глубокий поиск. Книга 2. Черные крылья - читать онлайн книгу. Автор: Иван Кузнецов cтр.№ 62

Он уже ожидал отрицательного ответа и получил.

Евгения была сегодня в Школе: занималась с младшими телепатией. На условленный вопрос по телефону она также ответила отрицательно и обеспокоенно спросила, не стоит ли ей срочно вернуться в Лабораторию.

– Не нужно, Женя, продолжай спокойно работать!

Действительно без толку: понятно, что Тася не просто соскучилась по своим и не просто ищет защиты. Ей нужна помощь старшего и опытного товарища: нужен совет.

«Что там происходит?» – в очередной раз подумал Бродов, морщась от досады на собственную нейроэнергетическую тупость.

Ольга Семёновна долго и внимательно вглядывалась в пустоту.

– Николай Иванович, вроде бы в данный момент ничего угрожающего. Обстановка обычная, люди знакомые. Все спокойны, но она взволнована…

А может, почудилось ему это тревожное рукопожатие? Разыгралось воображение – и только?

– Ей предстоит какая-то важная встреча. Возможно, неприятная. Но… Угрозы вроде бы нет. А опасность – есть.

– Поясните!

– Не могу. Сама не понимаю.

– Когда предстоит встреча?

– Я такое не очень… умею… Не сегодня. Сегодня всё спокойно. Но скоро. Вероятно, завтра. Лучше бы спросить Женю: будущие события – её профиль.

Пришлось пожалеть, что не велел Евгении бросать учительствовать, к чему у той, между прочим, открылся талант, и срочно возвращаться. Ну да не важно. Если в настоящий момент угрозы нет, надо дождаться вечернего планового сеанса телепатической связи.

– Усильте ей общую защиту, хорошо? И приглядите за ней до вечера. Ольга Семёновна, если что, немедленно ко мне! Понимаем?

Поскольку запасы немецкого валокордина закончились даже в спецаптеке, оставалось накапать валидола, который до недавних пор служил средством от укачивания, но теперь признан успокоительным и чуть ли не сердечным, и усилием воли переключить внимание на папки с делами, которые ждали на столе.

В первой половине дня, к моему удивлению и замешательству, меня вызвал лично начальник отделения. Вызов передал адъютант и сразу повёл меня в кабинет – одну, а Ульрих, который так старательно и неотлучно меня «пас», на сей раз оказался ни при чём.

Штандартенфюрер Хюттель произнёс небольшую преамбулу о моих успехах в деле развития отечественного спиритизма – одного из самых передовых направлений немецкой науки, которое рано или поздно приведёт народ ко всем – как возможным, так и невозможным – победам и достижениям. Сказал, что он доволен также моими стараниями в области освоения передовой политической мысли Германии. Иными словами, его устраивало, что я читаю идиотскую газетку, предназначенную для молодых фашистов, и даже способна пересказать содержание её немудрёных ура-патриотических статеек. К чему же такая преамбула?

– Фрейлейн Пляйс, вам оказана великая честь.

Так-так! Всё интереснее!

– Вы приглашены на приём и будете представлены… кхе-кхе… фюреру!

Не разобрала: какому фюреру? В Берлине фюреров – как собак нерезаных. Вот вы, например, герр начальник, штандартенфюрер, из-за чего страшно переживаете, поскольку вам давно пора бы в бригадены, и должность позволяет… Кому меня представят на каком-то приёме? Или…

– Завтра к двум часам дня вы должны быть полностью готовы. Поедете со мной в рейхсканцелярию.

«Поедете со мной». В рейхсканцелярию. Ох! Так и есть! «Фюрер» – это просто фюрер. Без «оберов», «бригаденов», «группенов».

– К Гитлеру?! – уточнила я севшим голосом.

Вид у меня был достаточно ошарашенный, чтобы казаться со стороны восторженно-смущённым.

– Вы будете удостоены чести лично предстать перед фюрером! – повторил герр начальник по-военному чётко.

Несмотря на смятение чувств, я не забыла уточнить дрожащим голосом, должна ли хранить эту информацию в себе в качестве секретной. Герр Хюттель оживился и очень одобрительно улыбнулся мне:

– Прекрасно! Прекрасно, что вы так внимательны к режиму секретности!

Да, он попросил меня молчать и не сделал исключения для племянника. Бедный Ульрих: он так старался, занимаясь моей научной и политической подготовкой! Но ему не придётся вести меня за руку пред светлы очи… Меня передёрнуло.

Закрепляя успех, я послала начальнику отделения полный энтузиазма «хайль» и вышла чётким шагом, с прямой спиной, исполненной патриотического порыва.

В рабочей комнате меня ожидали с любопытством, но здесь не было принято задавать сочувственные вопросы вроде: «Зачем он тебя вызывал? Всё в порядке?» – а также делиться впечатлениями от посещения начальственного кабинета. Возвращаясь за стол, я только своим видом могла показать, хорошо ли обстоят у меня дела. Уверена, по мне было видно, что я не расстроена, но растеряна. Я придвинула к себе первый попавшийся справочник, открыла наугад и сделала вид, что изучаю нужную статью.

Ясновидящая стала без стеснения меня прощупывать. Я так же демонстративно закрылась: мне поручено хранить секретную информацию – я и храню. Линденброк отстала.

Вопросы теснились в голове. Как вести себя с Гитлером? Говорят, он сам обладает выдающимися оккультными способностями и бешеной интуицией. Что делать, чтобы он не раскусил меня? Настоятель ламаистского монастыря сделал бы это, если бы меня не прикрывали с помощью Великих энергий. За Гитлером ещё больше мощи, чем за тибетским настоятелем: весь колоссальный эгрегор фашистской Германии и сонмище древних духов, разбуженных фанатичным немецким мистицизмом. Есть ли у Гитлера возможность повскрывать мои блоки? Как быть, если он проявит такое намерение? А если силы, стоящие за мной, активизируются ради моей защиты, не «спалит» ли меня это ещё вернее, чем распечатанные страницы моей собственной памяти?

Ах, сейчас подбежать бы к открытому окну, вежливо позвать товарища Бродова и попросить совета. Но как же далеко то окно! Да и дом тот опустел…

Хорошо, но, в конце-то концов, быть представленной Гитлеру – прекрасный результат многомесячной работы сначала в Тибете, а затем в Германии! Надо не закрываться в страхе разоблачения, а постараться показать себя фюреру с лучшей стороны. Как бы ни было страшно и противно, но чем выше я окажусь на карьерной лестнице, тем больше пользы смогу принести моей настоящей Родине.

* * *

Следующий день выдался особенно чистым и свежим: ночью прошёл дождь, с утра пахло мокрой землёй, мокрым асфальтом.

Март в Берлине был настоящей, полноценной весной – с первоцветами среди зелёной травы, с толстенными клейкими почками на деревьях, с крошечными листочками, которые, только что вылупившись, окутали нежными облаками кустарники. Скучно, конечно, что никакой не было капели: откуда ей взяться, когда снег за всю зиму выпадал лишь несколько раз и таял. Но зато – свежие, бодрые, сладкие запахи юной зелени и цветов.

Сегодня солнце играло в каждой дождевой капле, воздух был напоён свежей влагой. Меньше всего в такой день хотелось думать о Гитлере, тем менее – встречаться с ним.