Турнир - читать онлайн книгу. Автор: Тайга Ри cтр.№ 61

Точнее, если читать символ правильно, это была «любовь к жизни», потому что «возвышенная любовь», «материнская» и другие, имели иные начертания.

— Мы живем до тех пор, пока есть «любовь к жизни», вкус, желание, которое дает энергию и горит внутри. Жажда жизни. Желание выжить любой ценой, — рассказывала Марша судьям, показывая на проекцию. — Если желание жить отсутствует, никто не может заставить продолжить свой земной Путь, человек просто истает, если искра «любви» потухла.

Погаснет, как свеча на ветру, — закончила она поэтично.

Трибуны гудели, разразившись жидкими аплодисментами, судьи молчали, глядя в небо.

Сбоку проекции маршиной картины зажглись четыре огонька. Фейу прошла повторную квалификацию с блеском. Не проголосовали за, только Фелисити и Таджо.

И я была склонна разделить их мнение. Немного мелодраматично.

— Леди Блау, прошу, — взмах штатному магу и проекция в воздухе над Ареной меняется. На чистом белом листе четкими размашистыми решительными линиями начертан только один символ на староимперском. Только одна литера.

V.

Арену накрыла тишина, как будто использовали купол, а потом трибуны загудели ещё громче. Тир хмыкнул, хрустнув кольцами, и улыбнулся мне самым краешком губ.

— И что же означает ваш знак, леди Блау? — с сарказмом спросил Садо. — Использовать староимперский в технике «единого символа» — это немного… не традиционно.

— V — значит жизнь. Или ее потенциальная возможность, — очень спокойно ответила я. — И смерть. Мучительную и практически неотвратимую, если этого знака нет, господин Судья. V — значит Вейлиент. Вейлиент Блау.

— А две V значит два Вейлиента? — пошутил он, но никто не засмеялся, и даже Наставник по алхимии чуть дернулся, чтобы отодвинуться от Садо. — Очевидно, что леди Фейу в большей степени отразила саму суть задания в своей работе, прочувствовав…

— Сир Садо, — тягучий и прохладный голос Таджо прозвучал на Арене во второй раз. — Я напоминаю, что после использования «вето», решение принимается не лично вами, а коллегией. Это очень простой вопрос. Какой символ вы предпочли бы видеть перед собой… если желаете жить, — слова повисли в воздухе, упав в вязкую тишину Арены. И чуть прищурив темные глаза, Таджо так же лениво поднял вверх руку. Белоснежные пальцы, унизанные перстнями, были сложены в виде литеры «V».

V — подняла руку Фелисити, V — это уже Тир, мистрис Айрель тоже сложила V, повторяя за другими, но она явно не совсем поняла, почему это значит — жизнь.

— Большинством голосов. Квалификация леди Блау пройдена, — торопливо подтвердил распорядитель раньше, чем черед голосовать дошел до Садо и Наставника по алхимии. — Поздравляю, леди Блау…

Большая проекция моей картины начала медленно гаснуть, и я непроизвольно вздрогнула, вспомнив слова Таджо. Какой символ вы предпочли бы видеть перед собой… если желаете жить? Литера V исчезала, тая в воздухе, как будто оставляя Арену без защиты, как будто это не поле кернской Академии, а подземный коридор, который казался безопасным, обманчиво поманив спасительным знаком, которого там не оказалось.

Гонг прозвучал повторно, объявляя закрытие первой части искусства живописи, и я очень пожалела об отсутствии перерыва. Соревноваться в двух дисциплинах подряд было очень утомительно. Я с трудом представляла себе, на что вечером будет похожа Марша, ведь она подавала заявку и на танцы в том числе.

— Господа, вторая часть испытания. Искусство живописи. Требуется изобразить то, что мы познать не способны, потому что никто переживший смерть не сможет рассказать об этом…

Тут я почти подавилась смешком. Толстяк просто попал пальцем в небо. Сама идея рисовать смерть казалась мне очень глупой. Зачем самим призывать ее на свою голову?

Гонг прозвенел, горн протрубил открытие второй части, и мы шагнули к чистым мольбертам.

Песочные часы в воздухе над Ареной в этот раз были больше, настроенные ровно на пятнадцать мгновений. По негласным правилам пяти мгновений было достаточно мастеру, чтобы поставить на картину личную печать.

Марша закрыла глаза, сложила пальцы в мудры, и опять погрузилась в медитацию. Я хмыкнула, выбрав кисть, и начала быстро строить схему формации. И пусть Садо только попробует сказать, что у нас не рунология…

Я уже наполовину закончила рисовать миниатюрную схему внешнего круга формации, переходя к реперным точкам, песчинки в проекции гигантских часов над нашими головами бесшумно падали, отчитывая мгновения, как передо мной, прямо на сцене, с яркой вспышкой появился Вестник, с явным отпечатком силы Акса.

Прежде, чем мне успели возразить судьи и распорядители, я активировала послание, полностью считав информацию, и схлопнула его обратно.

— Нарушение, — голос толстяка-распорядителя прозвучал недовольно.

— Прошу прощения, — я склонила голову в легком подобии поклона и покрепче сжала кисть пальцами — руки дрожали. — Но сейчас я должна сидеть на трибунах, и, сам факт участия, такой же сюрприз для меня, как и для всех остальных. И сейчас по плану должен быть перерыв, изменения в расписание внесли только что.

— Вы отвлекаете, мешая концентрации, — Садо, конечно, не мог остаться в стороне.

— Не больше, чем отвлекают разговоры, господин судья. С вашего разрешения, я продолжу.

— Сосредоточиться на рисовании я больше не могла, мне сейчас очень нужно время, чтобы подумать. Я вытащила новую полностью сухую кисть из набора Фей-Фей, сделала вид, что макнула в тушницу, и начала возить ворсом по листу.

Песчинки в часах падали, отсчитывая доли мгновения.

Аксель использовал Вестник высшего приоритета. Только для своих. Родовое кольцо и малая печать слегка нагрелись, реагирую на родную силу, и подтверждая уровень важности послания.

Высший приоритет — затронуты вопросы Рода или есть угроза личной жизни отправителя.

Это значит, нужно бросить все, и нет ничего важнее. Псаков Акс. Меня так прошиб холодный пот, что нижняя рубашка даже немного взмокла.

Я возила сухой кистью по мольберту кругами и быстро прокручивала в голове содержание Вестника.

Вайю. Срочно нужна помощь. Отвлеки внимание публики, писал Акс.

И это точно был он, я ни с кем не спутаю оттиск его личной силы, при этом он пах домом, поместьем, булками Маги. Как он может быть здесь, если он должен быть в Корпусе? В стазисе, от потенциального воздействия немилости?

Следом в Вестнике вместо слов шло несколько коряво слепленных картинок — точно аксова работа, он никогда не мог сделать это нормально.

Первой шла смутная картинка выступления с горном. Я в кафтане с подвернутыми рукавами, публика, Арена. Второй — образ больших турнирных часов в воздухе над Ареной, в которых кончились песчинки.