Броня Балтики - читать онлайн книгу. Автор: Илья Дроканов cтр.№ 69

Активная деятельность наших подводных сил заставила германское военно-морское командование усилить меры противолодочной обороны. Эскадренные миноносцы и аэропланы морской авиации противника теперь регулярно ведут поиск наших лодок в районе своих военно-морских баз и морских портов, в зонах морских проливов и в открытом море, вынуждая их уходить на глубину, при этом осуществляя бомбардировку их глубинными бомбами. Командиры наших подводных лодок теперь крейсируют в позиционном положении с заполненной средней, а иногда и палубными цистернами. Это позволяет производить экстренное погружение на глубину в случае обнаружения противником.

После впечатляющего успеха наших подводников в мае сего года, когда подводная лодка «Волк», действуя в районе Норрчепенгской бухты, потопила три немецких транспортных судна общим тоннажем 8000 тонн, противник был вынужден ввести систему конвоев транспортных судов. В состав конвоев обычно включается 12–14 транспортов. В качестве кораблей охранения используются вспомогательные крейсера, миноносцы и вооруженные траулеры. Противолодочное охранение носит круговой характер. Введение конвоев и использование немцами шведских территориальных вод для их проводки значительно осложнили действия русских подводных лодок, которым категорически запрещается заходить в территориальные воды Швеции.

Но и в этих осложнившихся условиях командиры лодок настойчиво искали противника, артиллерийским огнем часто останавливали одиночные пароходы, которые оказывались датскими или шведскими. Возможность атаковать конвой представлялась сравнительно редко.

Подводная лодка «Тигр» (командир – старший лейтенант В. В. Соллогуб) совершила пять боевых походов, обнаружила множество нейтральных пароходов, лайб и только два «каравана», один из которых 19 июня безрезультатно (хотя на лодке слышали два взрыва) атаковал тремя минами Уайтхеда из подводного положения. В конце июля лодка «Гепард» под командованием капитана 2-го ранга К. К. Нерике дважды обнаруживала конвои, один из них 27 июля атаковала тремя минами из подводного положения с дистанции 3 кабельтова. На «Гепарде» также слышали взрывы, но мины в цель не попали.

Более успешными были действия наших лодок в Ботническом заливе, где германский флот не мог применять систему конвоирования. Подводная лодка «Волк» под командованием И. В. Мессера 25 июня, согласно принятым ранее тактическим приемам, остановила артиллерийским огнем и потопила, израсходовав две мины Уайтхеда, германский пароход «Дорита» (тоннажем 3689 т), шедший из Лулео в Штеттин с грузом железной руды. Был взят в плен капитан парохода Т. Фридрихсен и доставлен в русский порт. Отличился и командир «Вепря», старший лейтенант В. Н. Кондрашев, который 3 июля из подводного положения торпедировал и потопил германский транспорт «Сирия» (тоннажем 3597 т), шедший в охранении шведских кораблей. «Вепрь» выпустил три мины Уайтхеда, из которых одна поразила цель. Шведы после этого заявили протест, указав, что транспорт затонул в их территориальных водах, но забыли при этом о своей поддержке враждебной для России страны: «Сирия» везла железную руду в Германию. После протеста Швеции подводную лодку «Вепрь», которая 5 июля безуспешно атаковала тремя минами целый конвой, пришлось отозвать на базу. На этом инцидент был исчерпан. В Ботническом заливе на коммуникациях действовали и наши надводные корабли, а для лодок последний успех выпал на 10 августа, когда подводная лодка «Крокодил» (командир – старший лейтенант П. П. Килиакиди) задержала и привела в порт пароход «Дестеро» (тоннажем 4000 т), однако его позже пришлось отпустить по решению призового суда.

Все случаи уничтожения нашими подводными лодками транспортных судов противника проверяются и подтверждаются с использованием возможностей разведки Балтийского флота.

Начальник разведывательного отделения

Балтийского флота

полковник Генерального Штаба Стрельцов.

Стрельцов чувствовал, что заскучал по Ревелю и по любимой работе. Более двух месяцев, почти все лето 16-го года, в ранге офицера штаба Балтийского флота и личного представителя Канина в штабе Северного фронта он провел либо в Гельсингфорсе, планируя десантную операцию, либо в Риге, доказывая необходимость совместного наступления флота и армии в Курляндии. Офицеры-разработчики вместе с генерал-адъютантом Алексеевым, автором замысла наступления, потратили немало сил, которые в конце концов, словно паровозный пар, полностью ушли в свисток, как шутят железнодорожники.

Илья Иванович наблюдал, как работают командующий Северным фронтом Куропаткин и многие генералы из его окружения, и с тоскливым ощущением того, что ничего нельзя изменить, сознавал, насколько высшее военное командование Российской империи оказалось неподготовленным к управлению большими воинскими формированиями, насколько косным было их оперативное мышление. Те же самые генералы, которые бездарно руководили войсками в Маньчжурии, на Германской войне командовали фронтами и армиями. Нет, они могли, словно ротные командиры, смело, не кланяясь пулям, пойти впереди пехотной цепи. Но войну умов месяц за месяцем с треском проигрывали кайзеровским генералам. Слабая военная образованность, отсутствие привычки к кропотливому штабному труду, заносчивость отнюдь не способствовали осознанию допущенных ошибок и их исправлению.

Собственную работу в штабах Стрельцов оценил как низкопродуктивную и буквально рвался вернуться к привычной разведывательной деятельности. После царского распоряжения об отмене десантной операции Балтийского флота он сутки пытался выяснить, чем ему следует заниматься дальше. Самовольно вернуться в Ревель без приказа командующего он не имел права. Но Канин словно сквозь землю провалился, никто в Гельсингфорсе не мог сказать, куда он исчез. Штабное командование не хотело брать на себя полномочия отменить приказ адмирала о прикомандировании начальника разведотделения к свите комфлота. Черкасский, нещадно дымя папиросами в своем кабинете, чертил очередные планы и советовал полковнику набраться терпения и ждать. Наконец по телефону удалось связаться с контр-адмиралом Непениным, который в ту пору объезжал с инспекцией береговые посты связи. Адриан Иванович ответственность взять на себя не побоялся и разрешил подчиненному ехать в Ревель. Переговорить с командующим по этому вопросу он обещал позднее, после прибытия из командировки в Гельсингфорс.

Илья Иванович, втихомолку ругаясь по поводу творившегося безобразия, именуя ситуацию в штабе «дешевым кабаком», возвратился в Ревель. И абсолютно вовремя, потому что именно там происходили главные события в деятельности разведки Балтийского флота. Полковнику пришлось срочно ехать в Петроград.

Посреди комнаты стоял навытяжку лейтенант германского флота в изрядно потрепанном обмундировании и русских солдатских ботинках. Среднего роста, худощавый, светловолосый. Волевой подбородок, крупный нос над тонкими губами. Серые глаза немного навыкате. В правой части лба – свежий шрам от ранения. Стрельцов придирчиво оглядел офицера и вновь поймал себя на мысли, что тот имеет портретное сходство с прусским королем Фридрихом II, «Фрицем», как его звали придворные. Потом внезапно спросил: