В огне революции - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 28

Неожиданно со сцены театра было объявлено, что спешно собирается фракция большевиков и ее членам предложено собраться снаружи. На выходе чекисты проверяли документы и выпускали только коммунистов и представителей других фракций. Отклонить требование левых эсеров об участии в охране было невозможно, но заранее переброшенные в Москву латышские стрелки были расставлены так, чтобы полностью контролировать, а при необходимости — парализовать действия бывших союзников.

Жак Садуль, член Французской военной миссии, сочувствовавший большевикам, в «Записках о большевистской революции» рассказывал, что в зале остались эсеры, быстро сообразившие, что попали в ловушку, и некоторое количество журналистов. Левые эсеры, почти все молодые пылкие люди, сначала дружно запели похоронный марш, затем «Интернационал», потом другие революционные песни. Вскоре их охватило лихорадочное нервное веселье, начались взволнованные выступления, импровизированные речи; страха не было.

В ночь с 7 на 8 июля в числе других руководителей левых эсеров Спиридонова была арестована «с оружием в руках» (у нее был обнаружен и изъят револьвер) и препровождена в Кремль. Схвачена была также ее подруга Александра Измаилович, участия в мятеже не принимавшая. «Я двенадцать лет боролась с царем, а теперь меня большевики посадили в царский дворец», — иронично заметила Мария. Сейчас она иронизировала, но скоро ей пришлось познакомиться с новой реальностью. На допросе в следственной комиссии при ВЦИК 10 июля она взяла всю вину за выступление левых эсеров на себя: «Я организовала дело убийства Мирбаха с начала до конца. Блюмкин действовал по поручению моему».

Однако поговаривали, что к этому теракту приложило руку большевистское руководство, стремясь таким образом ликвидировать главного свидетеля их связей с Германией. Лев Троцкий, идеолог всемирной пролетарской революции, надеялся воспользоваться ситуацией, рассчитывая, что немцы объявят войну. Однако у Германии было столько проблем, что ради мира она дала бы застрелить всех своих послов ^[11].

Так закончился этот странный мятеж.

Разгром партии левых эсеров завершил недолгое существование советской власти в России — в июле 1918 года она была расстреляна.

А Зинаида Гиппиус иронично описывала все эти примечательные события в своем «Дневнике»: «5 июля 1918 года, четверг. Было: очень глупое „восстание“ левых эсеров против собственных (!) большевиков. Там и здесь постреляли, пошумели, „Маруся“ ^[12] (Спиридонова) спятила с ума, — их угомонили, тоже постреляв, потом простили, хотя ранее они дошли до такого „дерзновения“, что убили самого Мирбаха… у нас вспыхнула неистовая холера. В Петербурге уже было до 1000 заболеваний в день».

«Революционный» период России — время тайн, недоговоренностей и фальсификаций. Левоэсерский мятеж — одна из них. Накануне (не позднее 5 июля 1918 года) состоялась беседа Ленина и Спиридоновой о поисках компромисса между большевиками и левыми эсерами. В отношении Брестского мира вождь обещал, что большевики будут «осуществлять его только внешне, что все существо его глубоко реакционное, направленное против Советской власти, против русской революции, не может быть выполнено». Обсуждался и вопрос о передаче в уравнительное распределение уже национализированных земель. Для проведения в жизнь подобных «решительных действий против настоящей политики СНК» ЦК партия левых социал-революционеров организовал бюро из трех человек — Спиридонова, Голубовский, Майоров — с диктаторскими полномочиями. Другими словами, левые эсеры пытались мирно урегулировать разногласия.

Потом сами они яростно открещивались от подготовки переворота, хотя и не оспаривали своего участия в убийстве германского посла и даже похвалялись им. В отличие от всех других процессов, эсеры не только не отрицали большую часть того, что им ставили в вину — например, создание самарского КомУч, народная армия которого противостояла Красной армии — но гордились многими этапами своей борьбы и не скрывали этого. А пресловутое «восстание» было не более чем попыткой изменения партийной линии большевиков и протестом против захвата ими единоличной власти.

Действительно, не заметно никакой подготовки к перевороту. Военные отряды не были сформированы, союзники — организованы, провинция — информирована и за малым исключением, не поддержала московское выступление. Гораздо более длительными и кровопролитными были массовые выступления летом 1918 года в Вологде, Арзамасе, Муроме, Ярославле, Великом Устюге и других городах. Они сопровождались массовым насилием, грабежами, убийствами советских работников и коммунистов, членов их семей. Однако организаторами этих восстаний были офицерские организации и правые эсеры, и они только приблизительно совпадали по времени с левоэсеровским выступлением в Москве.

Похоже, мятеж и убийство Мирбаха были использованы коммунистами как предлог для истребления партии левых эсеров, как возможность почти на законных основаниях уничтожить опаснейшего политического конкурента. Партия левых социал-революционеров была большевикам не ко двору. В противоположность «твердокаменным» ленинцам, у эсеров была крайняя свобода мнений, свобода группировок, свобода течений. Эсеры гордились своей терпимостью: в партии имелся «Административный Центр», были левые, центровики и т. д. Даже в 1925 году большевистской печатью отмечался крайний плюрализм и свобода мнений, царящие в партии левых эсеров.

Один из идеологов партии Борис Камков еще раз озвучил сущность противоречий между большевиками и левыми эсерами. В основе намерений первых — попытка утвердить «диктатуру пролетариата», в то время как требование левых эсеров — «диктатура демократии». Тем не менее, Камков высказался за тесный блок обеих партий. И тогда «общими усилиями мы создадим такую власть, по отношению к которой никто не мог бы сказать, что это власть отдельной партии, …но власть революционной демократии».