За гранью слов - читать онлайн книгу. Автор: Карл Сафина cтр.№ 95

Что касается настоящего юмора, то человекообразные обезьяны способны на розыгрыши. Франс де Вааль рассказывает, что, когда взрослый самец бонобо в зоопарке Сан-Диего спускался в сухой ров, огораживающий вольер, молодой самец иногда быстро вытягивал цепь, которая позволяла вылезти на поверхность. «Потом он смотрел вниз, раскрыв рот, – пишет де Вааль, – и похлопывал по стенке рва. Выражение его лица соответствовало человеческому смеху; Калинд (так его звали) смеялся над боссом. В нескольких случаях положение спасал лишь второй взрослый бонобо – самка Лоретта. Она приходила на помощь своему партнеру, опускала цепь и сторожила, пока он не вылезал из рва».

Нужно полностью отрицать все очевидные свидетельства, чтобы прийти к выводу, что человек – единственное способное сознавать и чувствовать существо, которому дано наслаждаться жизнью и желать продолжения этого состояния. Другими словами, у нас много общего – жизнь, свобода и стремление к счастью. Люди, играющие с собакой – белкой или крысой, – а потом заявляющие, что животное лишено сознания, сами в какой-то степени его лишены. У таких людей отсутствует – в чисто человеческом смысле – эмпатия, которую собаки и другие животные так щедро и естественно проявляют по отношению к нам.

Беда в том, что лев, белка – и даже Чула – не умеют говорить. Общаться они умеют. Но не говорить. Особенно с человеком. Некоторые птицы (например, вороны, майны и попугаи), а также млекопитающие (в том числе дельфины, слоны, некоторые виды летучих мышей) могут выучить и произносить разные звуки. Большинство обезьян, в том числе человекообразных, издают инстинктивные звуки, изменить которые они не могут. Универсальные инстинктивные звуки есть и у людей – это смех, плач, выражение испуга. Но мы к тому же умеем говорить.

В мозг человека встроен шаблон для овладения языком. По этому шаблону мы учимся говорить на итальянском, малагасийском и так далее. Для человеческой речи используются те же органы, что и для лая собак и мяуканья кошек. Необыкновенное искусство людей в управлении звуком, по всей видимости, результат необычного строения мозга. В отличие от других приматов в мозгу человека есть прямые связи между участками коры, отвечающими за сознательные движения (латеральная двигательная зона), и областью мозга, которая называется «двойное ядро» и управляет гортанью. У других человекообразных обезьян и даже мышей есть ген FOXP2, который способствует формированию человеческой речи, но в нашем варианте имеется крошечная мутация – изменения в двух аминокислотах, – которая существенно влияет на возможности управления гортанью и позволяет овладеть речью. По всей видимости, именно это изменение в генах человека стало предпосылкой для речи и пения. В каком-то смысле голосовой тракт приматов – челюсти, губы и язык, с мышцами и нервами, отходящими от мозга, – ждал, пока сознательное управление доберется до гортани. И когда это случилось, речь стала возможной.

У большинства других животных отсутствует физическая возможность для речи. Человекообразные обезьяны, например бонобо Канзи, могут понимать сотни слов и пользоваться символами на клавиатуре, но не способны говорить, как люди. Отличия человека от животных не так уж велики, но, говоря о речи, разница в результате огромная. Два одинаковых корабля, одновременно покидающих порт почти одинаковыми курсами, в конечном итоге теряют друг друга из виду. Сложная речь позволяет объединять наши разумы и формировать память многих поколений, гораздо более сложную, чем выученные навыки некоторых других животных. Сложный язык позволяет рассказывать сложные истории. Не такие, как сиюминутные истории обезьяны или птицы: «Эй, я вижу змею». Человек может сказать: «Вчера я видел здесь гадюку, так что будь осторожен».

Поскольку человекообразные обезьяны не способны воспроизводить звуки человеческой речи, в 60-е годы исследователи Аллен и Беатрис Гарднер, их студент Роджер Фоутс и его жена Дебби обучили самку шимпанзе, выросшую в семье, языку глухонемых. Это была знаменитая на весь мир Уошо. Впоследствии Уошо обучила других обезьян таким знакам, как, например, «дай мне яблоко». Шимпанзе способны объединять знаки: «фрукт» плюс «конфета» означал у них «арбуз». Длина некоторых предложений доходила до полудюжины слов.

«Дай мне яблоко» – это выражение выглядит впечатляюще. Но его сложность не идет ни в какое сравнение с мышлением и групповой координацией живущих на свободе шимпанзе, когда они объединяются, чтобы отрезать путь к отступлению толстотелым обезьянам, которые охвачены страхом и понимают, что враги готовятся к нападению. Шимпанзе не смогли бы жить среди людей, а мы – среди них. Но они очень хорошо понимают, что им нужно знать и делать. Шимпанзе помнят местоположение тысячи фруктовых деревьев, неделями следят за созреванием плодов и патрулируют огромную территорию.

Размышляя об экспериментах с человекообразными обезьянами, живущими в неволе, необходимо помнить, что они общественные существа, а сообщества, сформировавшиеся в зоопарках и лабораториях, состоят из похищенных в детском возрасте особей, которые были вырваны из социального контекста и культуры. В прошлом люди, захваченные в плен в разных странах и превращенные в рабов, общались друг с другом на «грубом подобии человеческого языка, практически лишенного какой-либо грамматики». Точно так же и эти обезьяны, оторванные от матери в младенчестве, были лишены возможности развить у себя сложные навыки коммуникации, которые мы наблюдаем в естественных, имеющих давнюю историю сообществах человекообразных обезьян.

Шимпанзе, живущие на воле, не используют слова с конкретным смыслом. В их арсенале – десятки разнообразных звуков и жестов, значение которых частично зависит от контекста, но передает много информации. Недавно ученые, исследующие человекообразных обезьян сообщили о настоящем прорыве в «переводе с обезьяньего на человеческий». Выясняется, что для общения обезьяны пользуются жестами, которые ясны всем членам группы. Жесты предназначены для конкретной особи, которая их понимает, они используются сознательно и гибко. Исследователи, работающие в Уганде, составили первый «словарь» из шестидесяти шести жестов шимпанзе, чтобы передать девятнадцать осмысленных сообщений, таких как «Иди сюда», «Уходи», «Давай играть», «Дай мне это» и «Я хочу обниматься». У горилл имеется более ста передающих смысл жестов. Бонобо почти человеческим взмахом руки подзывают к себе другого, а затем изящным движением ладони указывают, куда идти, чтобы предаться любовным утехам.

Бонобо Канзи родился в неволе и жил вместе с матерью в исследовательской лаборатории в Джорджии. В процессе интенсивного контакта с исследователями он использовал специальные сенсорные экраны для создания словаря из трехсот слов – писал комментарии, высказывал просьбы, соединял слова. Он понимал больше тысячи английских слов и предложения с синтаксисом. На видео можно посмотреть, как Сью Сэведж-Рамбо идет с ним на пикник. Она просит Канзи приготовить гамбургер и разжечь огонь. Он выполняет ее просьбу. Специалист по приматам Крейг Стэнфорд писал: «Если и есть разница между тем, что понимает Канзи и что понимает маленький ребенок, то ученые ее еще не выявили». Но я выявил: вы не доверите маленькому ребенку зажигалку. (На YouTube есть потрясающие видеоролики, где Канзи использует синтаксис и работает каменным ножом. См. «Канзи и новые предложения» и «Канзи изготавливает орудия».)