Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я) - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Перри cтр.№ 44

Сегодня вечером я на целый час застряла в пробке, добираясь в пригород из Лондона, так что доехала до детского сада, чтобы забрать Айофе, только в 17.40, на полчаса позже обычного. Когда я прибежала, все, казалось, было в порядке: Айофе мило играла с мальчиком. Но как только мы вышли из сада, она стала такой… Я скажу прямо – такой капризной! Она бегала взад-вперед по коридору и кричала: «Нет, нет, нет!», а я всего-то попросила ее надеть куртку. Я чувствовала, что никак не могу взять ситуацию под контроль: она просто носилась вокруг меня кругами. Мне было неудобно перед присутствующими там родителями. Делая вид, что я могу с ней справиться, я пригрозила: она не получит сегодня сладкого, если продолжит в том же духе… Естественно, она не обратила на меня никакого внимания.

Ни один ребенок в саду не ведет себя таким образом. Айофе же всегда производит впечатление непослушной. На улице стало только хуже. Она отказалась садиться в коляску, не желала надевать шапку и перчатки. Мне нужно было еще зайти в аптеку, где пришлось крепко держать ее за руку, потому что иначе она сносила все с полок. У кассы дочь принялась орать и визжать. Чтобы запихнуть ее в коляску, мне пришлось практически с ней драться, а она при этом кричала как сумасшедшая.

И снова я понимала, что не справляюсь, и чувствовала себя ни на что не годной, потому что моя дочь ведет себя отвратительно, а я не способна ее контролировать.

Уже поворачивая к дому, я сообразила, что в детском саду, пока я долго и безуспешно пыталась надеть на Айофе куртку, я поставила сумку с продуктами для ужина на пол в раздевалке и оставила ее там. Я кинулась назад, но все уже было заперто. Меня захлестнуло отчаяние. Я злилась на Айофе, как никогда в жизни, потому что теперь я выглядела еще глупее и воплощала собой образ паршивой матери.

Вернувшись наконец домой и встретившись с мужем, я расплакалась. Я в буквальном смысле повернулась спиной к Айофе и рыдала. От этого я чувствовала себя совершенно ужасно: кто же плачет на глазах у своего ребенка? Скажите, я совсем плохая мама?

Должно быть, ужасно проторчать в пробке целый час. Если бы я оказалась в такой ситуации, я бы вся изнервничалась и чувствовала бы себя отвратительно и беспомощно, представляя, что не заберу дочь вовремя. Я бы так волновалась: в детском саду подумают, что я безответственная мать, раз я опоздала. Я бы расстраивалась из-за того, что моя дочь расстраивается. Зная свою способность довести себя до крайности такими мыслями, я хорошо представляю себе, как добираюсь до сада будучи на грани. Мне необходимо, чтобы дальше все шло гладко, тогда возможно восстановить обычный порядок вещей. Поэтому я бы так торопилась войти обратно в колею, что, наверное, не оставила бы себе возможности подумать о настроении Айофе. Я бы тоже пыталась заставить ее вести себя хорошо, потому что у меня не сохранилось ни на йоту эмоциональной энергии остановиться и попытаться выяснить, что она чувствует, и придумать, как утешить ее. Это так унизительно, когда посторонние люди, вместо картины любви и полного единодушия между нами, вынуждены наблюдать истерику моего ребенка и мою полную неспособность с ней справиться. (Сейчас, с высоты опыта мамы, ребенок которой уже давно вышел из детсадовского возраста, могу заявить, что все мы бывали в такой ситуации). Я бы чувствовала себя ужасно от того, что мне пришлось ей угрожать. Да еще забыла сумку с продуктами – конечно, где уж тут все удержать в голове в такой обстановке. Я бы тоже разрыдалась, оказавшись в надежных объятиях того, кто меня знает и любит.

Мам, привет! Я не умею писать, да и говорить у меня тоже пока не очень хорошо получается, но если бы я могла выразить свои мысли, вот что я бы сказала.

Было бы куда лучше, если бы вместо того, чтобы сразу обозвать меня непослушной и вести себя со мной, как с капризной девочкой, ты бы попыталась понять, что между нами происходит.

В детском саду меня подспудно преследовало ощущение, что что-то не так. Я чувствовала, что ты уже должна была прийти и быть рядом. Потом, когда ты наконец пришла, я играла в одну очень сложную игру. Ты сказала, что мы немедленно уходим, и велела надевать куртку. Я ответила: «Нет!» Но ты настояла на своем, тогда я завизжала, а ты расстроилась. Так нехорошо.

Давай посмотрим, почему я сказала «нет». Я привыкла так говорить, когда все идет слишком быстро для меня и мне хотелось бы немного притормозить. Я не хочу быть трудным ребенком или манипулировать тобой, это всего лишь автоматическая реакция, поскольку я терпеть не могу внезапных перемен. Я к ним не готова. Ты была такая рассеянная и так торопилась, что я не чувствовала с тобой связи, и тогда я испугалась. А когда я испугана, я начинаю злиться. Ты все время думаешь о том, что должно случиться в будущем, но я-то живу здесь и сейчас, и мне нужно, чтобы ты тоже была здесь, со мной, иначе мне одиноко и грустно.

Когда ты пришла поздно, я хотела, чтобы ты не торопилась и объяснила, что тебя так задержало. Потом мне нужно было, чтобы ты рассказала, что мы будем делать дальше и у меня это уложилось в голове. Я еще не научилась быть гибкой, поэтому мне нужно больше времени, чем тебе, чтобы переключиться. Выдергивать меня в середине игры и заставлять надевать куртку – это слишком. Готова поклясться – если бы тебя прервали в процессе важной и сложной работы (а именно это и значит для меня игра), то тебе бы это тоже не понравилось.

Все, что мне требуется, если уж ты хочешь, чтобы я прекратила свои дела, будь то игра или беготня вокруг, – это предупреждение. Да, мне нужно особенное предупреждение каждый раз: остановить игру, надеть куртку, залезть в коляску. И еще мне нужно на это время. Сообщи мне о своих планах, как только решишь, что делать, и дай мне возможность осознать их. Возможно, мне понадобится предупреждение за пять минут до окончания игры, но даже в этом случае мне непросто. Тогда нужно еще трехминутное предупреждение, а потом – предупреждение за одну минуту до того, как я должна прекратить игру. Если мне все равно трудно смириться с мыслью о необходимости надеть куртку в раздевалке, то возьми ее с собой и дай мне ее на улице. Одна перемена, которую я особенно не люблю, состоит в том, чтобы перестать бегать и сесть в коляску. Там мне некуда девать свою энергию и приходится изливать ее в гневных чувствах.

Страница