Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я) - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Перри cтр.№ 15

Надеюсь, Эннис со временем почувствует себя лучше, потому что и она, и Джон поняли, каким образом они способствовали тому, что произошло с Лукасом, и исправили это. Они оба научились признавать право на чувства и разный опыт, и теперь отлично справляются, не важно, касается ли это Лукаса, их самих или отношений между ними.

К счастью, большинство детей не предпринимают суицидальных попыток. Но не ждите тревожных звоночков вроде неприятностей в школе, вспышек гнева, нанесения себе повреждений, депрессий или тревожных состояний. Начните каждый день показывать ребенку, что вы о нем помните и готовы принимать всерьез его переживания. Поощряйте детей, когда они рисуют, как они себя чувствуют, или рассказывают вам об этом. Важно показать, что их эмоции важны.

Но одних слов недостаточно, нужно подкреплять их делами. Нельзя делегировать свою любовь. Часть забот о ребенке можно возложить на других людей, а вот любовь нельзя. Не получится и отложить выражение своей любви на потом: она не сможет подождать до выходных. Ребенку нужно получать внимание как минимум одного из родителей каждый день.

Детский психоаналитик и психиатр Дональд Винникотт, наблюдая за играми детей в прятки, заметил, сколько радости им доставляет прятаться и какая трагедия, если тебя никто не нашел. Для реальной жизни это тоже верно. И взрослым, и детям нравятся секреты, но если нас никто по-настоящему не видит, не принимает такими как есть, там, где мы есть и когда мы этого хотим, это может привести к катастрофе.

Думая о чувствах, не забывайте про разлад и восстановление. Я не буду отрицать, что иногда резко говорила со своим ребенком; бывало, ставила свои чувства выше ее. Я это делала, как и любой другой родитель до меня. Но разница между тем, как растили меня и как я воспитывала мою дочь, состоит в том, что мои родители никогда не признавали, что поступали несправедливо или неправильно. Даже когда я уже выросла, родители не извинялись, если наказывали меня необоснованно или оказывалось, что они в чем-то ошиблись. Я помню, как мне это не нравилось, поэтому приняла осознанное решение не повторять их ошибок.

Несмотря на мои благие намерения, иногда я вела себя так, что потом сожалела. Когда я ловила себя на этом или понимала, что была не права, позже я всегда просила прощения и старалась изменить свой образ мыслей или поведения по этому поводу. Мы вместе с отцом моей дочери меняли план действий, если он не приносил пользы, и признавались дочери, что оступились. Я не знала, как это на нее влияет. Это был эксперимент – создать новое звено в эмоциональной цепи семьи. Но я достаточно быстро все поняла.

Однажды днем, когда Фло было четыре года, она сидела на кухне и ела печенье. Закончив, она сказала: «Прости, я плохо себя вела в машине, я была голодна. А сейчас все в порядке». Она извинялась. Она взглянула на свое поведение и попыталась загладить конфликт, осознав его. Я была потрясена. Я никак не ожидала, что, принимая ответственность за свое собственное поведение, не придумывая себе оправданий и не обвиняя кого-то еще, я научу ее делать то же самое.

Но это произошло. Дети, да и большинство из нас, чаще всего поступают так, как поступали с ними. Обращать внимание на чужие чувства и стараться восстановить отношения после разлада всегда лучше, чем отчужденность, военные действия и выяснение кто победил, а кто проиграл.

Я помню другой раз, когда я была приятно удивлена, впервые услышав от дочери: «Я вот-вот разозлюсь». Вместо того чтобы проявить свой гнев в действии, она облекла его в слова. Я смогла вымолвить: «Да, досадно, правда?» Она научилась и дальше говорить о своих чувствах, а не выходить из себя.

Дэйва, отца четырехлетней Новы, ужасно раздражало, что она строго следовала заведенному шаблону. Он терпеть не мог, когда она устраивала полномасштабную истерику, не получив желаемого, – например, если не могла занять свое любимое место в машине. Отец спорил с ней или пытался умаслить, чтобы она проявила больше гибкости, но обычно все заканчивалось взаимным недовольством.

Дэйв попросил у меня совета, как помочь Нове научиться легче приспосабливаться к новым обстоятельствам, и я рассказала ему о важности валидации ее чувств. Он решил попробовать.

Пока Нову ругали и уговаривали, она становилась только упрямее. Как только она поняла, что отец разделяет ее чувства, необходимость упираться исчезла. Дэйв подтвердил ее право на эмоции. Как при заносе на скользкой дороге: не нужно крутить руль в противоположную сторону, автомобиль все равно продолжит движение. А вот если вы повернете руль в сторону заноса и выровняете траекторию, то вернете контроль и выйдете из заноса.

Труднее всего признать чувства детей, если они отличаются от наших. Например, ваш семилетка грустно вздыхает и изрекает что-нибудь вроде: «Мы никогда никуда не ходим». Вам хочется возразить: «Да мы же только на прошлой неделе были в Леголенде!» или «Мы постоянно куда-нибудь ходим». Возможно, вас разозлит, что ваши усилия и деньги, потраченные на то, чтобы сводить ненаглядное чадо в тематический парк, никто не оценил.

С отрицания чувств вашего ребенка начинается охлаждение отношений с человеком, которого вы любите и чье счастье вас действительно волнует. Ваша интуиция, возможно, будет протестовать против изменений, но подумайте о том, что всем становится лучше, когда их понимают, а не оспаривают их чувства, и дети вовсе не исключение. Поймите, что ваш ребенок всего лишь пытается донести до вас то, что он в этот момент испытывает, и используйте эту возможность, чтобы наладить с ним контакт, поговорить о его эмоциях, вместо того чтобы отвергать их.

Закрывая глаза на то, что ваш ребенок несчастен, вы ему не поможете, а лишь глубже загоните это ощущение. Давайте вернемся к нашему примеру.