Перепиши меня начисто - читать онлайн книгу. Автор: Тальяна Орлова cтр.№ 40

– Вы о чем? – я сдвинула брови, немного нервничая от его близости. – У меня нет выбора, сэр, вы меня заставляете!

– Да брось ты, – он вдруг ответил с раздражением, выпрямился, взял со спинки свой пиджак и зашагал к выходу из апартаментов. – Ты кончаешь так вдохновенно, что заставлял бы и заставлял.

– У меня нет выбора! – крикнула ему в спину.

Он ответил мне сухим и каким-то не слишком веселым смехом. Однако уже открыв дверь, остановился и обернулся ко мне, заговорив теперь без тени веселья:

– Но еще ты права и в том, что ты здесь для других целей. Я немного отвлекся, пора остановиться и перейти в режим максимального КПД. Вечером я приведу Тоя, Ината, и очень надеюсь, что ты сможешь справиться с последствиями шока. Сразу скажу честно, поскольку это очень важно: он не особенно переживает по поводу убийства Ника, но беспокоится о том, как ты это восприняла. В данный момент он сходит с ума от волнения, что ты его ненавидишь и что он не сможет это исправить.

Я же уловила главное:

– Переживает только об этом?! То есть он убил бы Ника снова? Или любого другого! И после этого вы не хотите вписывать в его программу алгоритм, как справляться со стрессом без крайних мер?

– Алгоритм должен появиться сам – в идеале. Я уже объяснял. Вот посмотри на себя: позавчера ты билась в припадке, тебя без препаратов было невозможно успокоить, чистый аффект и паника. А сейчас ты почти спокойно можешь анализировать и рассуждать, пусть тебе и больно, но ты уже далека от истероидной невменяемости. Это потому, что в твоей психике есть алгоритмы реакций на шок. У любого человека они есть, хоть и разные, именно потому большинство людей и способно адаптироваться почти к любым условиям, а значит, выжить. И у Тоя они тоже могут появиться. Давай дадим ему шанс.

– Да откуда им взяться?! – я разозлилась и начала кричать. – Он же робот, машина! Прекратите говорить о нем, как о живом человеке, который просто не дорос до нормальности!

– Ты так ничего о нем и не поняла, – Кинред вздохнул. – ИИ – это не робот и не машина. Ладно, посмотрим. Пока я ставлю на то, что его алгоритм может появиться как результат нежелания тебя расстраивать. Это уже будет прорывом. А если бы ты смогла быть с ним ласкова – это бы сыграло огромную роль в эксперименте.

– Ласкова? – я раздраженно усмехнулась. – Ну уж нет. Может, и сексом с ним заняться? За то, что убил невинного парня.

– Займешься, если я скажу.

– А, на этот счет я спокойна. Вы скорее сами захотите принять участие, а ему потом только перепишете воспоминания.

Кинред несколько секунд неотрывно смотрел на меня, а потом молча вышел. Я так и не поняла, о чем он подумал, однако заметила легкую бесконтрольную улыбку, не сулившую мне ничего хорошего.

Разумеется, я очень много размышляла над происходящим и сделала немало выводов, не столь уж важных для моих перспектив, зато занимающих мысли и позволяющих настроиться для встречи. Вечером Той вошел первым. Он сделал несколько шагов вперед, лишь после оторвал взгляд от пола и медленно перевел его на меня. Я не вздрогнула и не скривилась. Отключила видеофильм, который смотрела до этого момента, встала с дивана. Думаю, мне удалось оставаться спокойной, однако рот открывать я пока не собиралась – предоставляла первое слово ему.

Но Той тоже молчал, я мельком глянула на Кинреда, который как ни в чем не бывало прошел за кухонную стойку, чтобы налить себе кофе. Давно пора привыкнуть к абсурдности происходящего вокруг, но я всякий раз не уставала удивляться: убийца стоит передо мной и никак не может подобрать правильных слов для начала разговора; я не имею права проявить эмоциональное негодование – иначе меня отсюда вообще никогда не выпустят; а главный организатор этого цирка уродцев, в буквальном смысле насвистывая себе под нос, ищет на полке остатки сырных крекеров.

– Ината… Я знаю, что разочаровал тебя. Мне следует извиниться, но извинениями я Ника не верну.

ИИ наконец-то подал голос. Я вновь посмотрела на Тоя и вдруг заговорила – совсем не о том, что предполагала озвучивать в нашем разговоре. Вероятно, я все же недооценила степень своего волнения, потому слова и потекли так бесконтрольно:

– Той, твоя внешность идеальна. Не знаю, зачем тебя создали именно таким, но человека красивее просто невозможно вообразить.

Его светлые брови сдвинулись от удивления – он явно тоже не ожидал такого поворота беседы:

– Раз ты сама об этом заговорила, то добавлю, что идеальной внешности не бывает. Есть усредненный вариант предпочтений разных людей, но далеко не все меня посчитают очень красивым или сексуально привлекательным.

– Да, возможно, – ответила я. – Ты просто попадаешь в мой шаблон идеальности. Как я попадаю в твой. Нас друг к другу специально подбирали, как картины для интерьера.

Кинред прямо с кружкой подошел к нам, не слишком близко: чтобы слушать, но не мешать. Той продолжал, радуясь тому, что хоть какая-то тема всплыла и ее можно поддерживать:

– Именно так, Ината. Твоя первая реакция, вероятно, и была нужным подтверждением. Если бы я тебе не понравился, то скорее всего ты и не подошла бы для экспериментов. Это так, сэр? – он глянул на шефа.

Кинред не ответил, только плечами пожал. Да и не был столь важен ответ, я хотела говорить о другом:

– Реакция была. В первую нашу встречу я была потрясена твоей внешностью. Странное дело, но теперь меня твоя красота совсем не трогает. Она просто отмечается сознанием как факт, но не вызывает внутри никакой приятной дрожи. Интересно, это потому, что я привыкла? Присмотрелась, смирилась с твоей ненормальной красотой? Или внешность воспринимается так сильно, только пока видна только она?

Я посмотрела на Кинреда, показывая, что жду ответа от него. Директор тихо рассмеялся:

– Да уж, Ината, ты не зря так мечтала поступать на инженерный, логическое мышление налицо. Совсем немного опыта, и ты начнешь мыслить как я или Той. Да, все верно, каждая характеристика личности имеет удельный вес, и он неизбежно падает при увеличении количества параметров в анализе. То есть красота будет определять восприятие на сто процентов только до тех пор, пока не появятся другие параметры. Чем больше параметров, тем меньше удельный вес каждого. Притом сам факт первоначальной влюбленности толкает на желание ввести как можно больше сведений, то есть узнать об объекте все. Я даже склоняюсь к мысли, что это и есть главный индикатор влюбленности – тяга собрать как можно больше данных, чтобы распределить эмоциональную нагрузку между возрастающим количеством параметров.

– Я понимаю, сэр, – ответила я тихо, снова переводя взгляд на Тоя и обратилась к нему: – На чувства тебя толкнул один параметр – моя внешность. А дальше что? Чем лучше ты узнавал меня, тем сильнее привязывался? Или наоборот, как это случилось у меня по отношению к тебе? Твоя внешность мне и сейчас кажется идеальной, но ни о какой влюбленности речи не идет.