Никто не уйдет живым - читать онлайн книгу. Автор: Адам Нэвилл cтр.№ 112

Потолочные лампы заливали беспорядок желтым светом; в гараже пахло мокрой грязью, бетоном, деревом, прохладным вечерним воздухом, который окутал обнаженную землю, словно пришел вернуть себе то, что не было больше скрыто.

Все тело Эмбер болело, голова раскалывалась. Она чувствовала себя обмякшей с головы до ног и так вымоталась, что готова была лечь и вырубиться. Единственным, что сдерживало ее усталость, было потрясение и ужас открытия – возможно, последнего открытия, после которого невозможное казалось не таким уж немыслимым, и может быть не таким нелепым даже для Джоша.

Ему было тяжело, хоть и не в физическом плане. Усталость для него проблемой не была. Он был немолод, но здоров и в хорошей форме, его способности были незаметны, тщательно скрыты; ему нечего было доказывать, и это всегда нравилось Эмбер. Вместо этого Джош сражался с идеями, которые она привнесла в его мир, с вероятностью того, что призраки не только существовали, но в каких-то случаях не отделялись окончательно от своих материальных останков после смерти. Как будто этого было недостаточно, она еще и утверждала абсурдное, невероятное и смехотворное: что какая-то сущность, гораздо старше и могущественнее этих духов, держала их в каком-то мучительном плену, используя их страдания в своих зловещих замыслах против Эмбер.

Под пленкой, сильно запачканной с обеих сторон, сложно было разглядеть ее содержимое, размерами напоминавшее человека. Но лишь самый высокий из людей мог бы быть таким длинным, если бы лег вытянувшись. Длинные руки по бокам могилы, казалось, вырвались из-под полиэтилена.

– Там не только тело, – сказал Джош, прищуренно глядя в яму.

Эмбер подумала то же самое, наблюдая, как Джош сметает последнюю грязь с того, что они нашли. В ногах лежавшей в могиле фигуры был еще один, меньший предмет, также завернутый в пленку, но упакованный куда более тщательно и плотно, чем тело.

– Так, – Джош подошел обратно к яме. – Ножницы. Мне нужны ножницы. Или нож. Давай покончим с этим.

Идея вскрыть этот сверток размером с человека наполнила Эмбер тошнотой; она вынудила Джоша откопать эту штуку, но теперь у нее не было сил видеть, как откроется лицо обитателя импровизированной могилы. Если снять с него пленку, что еще может быть потревожено вместе с его беспокойным сном под ее домом?

– Может, нам?..

Джош оглянулся:

– Что? Позвать копов? Думаю, мы должны. Это тело, малыш. Тело. Кажется, мы знаем, чье оно, но нужно выяснить, как оно сюда попало.

«Само по себе», – чуть не сказала Эмбер вслух. Мысль, что она смотрит на какое-то безумное самозаклание и самопогребение, заставляла ее голову кружиться от омерзения и страха, которые со временем не унимались, а только возрастали. Такие понятия, как привычность, не работали в подобных случаях; при всех ее столкновениях с Мэгги один слой чудовищного неверия и потрясения накладывался на другой, снова и снова, пока ты не утратишь рассудок или не покончишь с собой, чтобы спастись…

– Ну же, Джош. Разрежь ее.

Эмбер посмотрела на красную канистру с бензином, которую Джош поставил на дороге рядом с ее машиной. Сожжение тела, даже этого тела, после всего, что Фергал сделал с ней и с остальными, казалось таким же варварским и диким, и бесчеловечным, как те импульсы, что руководили Фергалом Донегалом в жизни, в смерти и в посмертии. Возможно, она не способна будет сжечь его труп.

Джош кивнул и встал на колени рядом с обернутым пленкой телом.

– Тогда тащи сюда ножницы, малыш.

Эмбер вернулась в кухню, все это время желая закричать: «Пожалуйста, не подходи так близко!» Но как еще Джошу вскрыть полиэтиленовый гроб? Она вернулась с ножницами «Вюстхоф», чьи острые как бритва лезвия использовала до сих пор только чтобы разрезать гирлянду сосисок и отстричь верхушки с нескольких упаковок пасты – этим целям они больше не послужат. Она отдала ножницы Джошу, который принял их, как сосредоточенный доктор мог бы принять пинцет у медсестры в операционной.

– Иисусе, – сказал он, задохнувшись после первого надреза, и уселся ягодицами на пятки, прикрывая нос и рот. – Господи Иисусе. Как же он воняет.

Эмбер поморщилась и натянула ворот толстовки на рот и нос, когда проникающий до мозга запах разложения заполнил гараж.

Джош поспешно провел ножницами по всей длине пленки; он почти утратил равновесие и двигался неуклюже, потому что запах не давал ему сосредоточиться. Разрезав полиэтиленовый саван сверху донизу, он отступил от могилы, кашляя, словно медведь, и под конец лающие звуки едва не перешли в рвоту.

– Фонарь. – Он скорее прошипел это, чем сказал.

Эмбер передала Джошу его черный «Маглайт».

– Багдад. Басра. Там я в последний раз такое нюхал, – прошептал он. Лицо его лишилось цвета. Грязь, размазанная по подбородку, усугубляла бледность кожи. Сердце Эмбер разрывалось из-за него. Он делал это ради нее: вставал лицом к лицу с тем, чего никогда не забудет, с тем, что вступало в сговор с другими ужасными воспоминаниями, которые он пытался похоронить в глубине собственного ментального гаража.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть все закончится здесь».

– Это наш парень? – сказал Джош, кривясь, и направил фонарь на голову лежавшего в могиле. Эмбер встала рядом и взглянула на то, что высветил луч.

Почерневшая, разложившаяся голова напомнила ей об увиденной много лет назад фотографии давно погибшего путешественника, чей труп почти полностью сохранился во льдах и снегах. Сложно было сказать, высохла ли оставшаяся на черепе плоть после смерти, или положенное в могилу тело уже было полуистощенной развалиной.

От лица для изучения осталось немногое. Одна глазница была почти сплошь костью, одна щека отсутствовала полностью. Длинные зубы проглядывали сквозь дыру в щеке и челюсти, как будто Джош и Эмбер разглядывали труп после вскрытия. Рот открылся, и лицо неприятно напоминало ржущую лошадь с почерневшими резцами. Поврежденная часть узкой головы была гладкой и безухой.

– Задушен, – сказал Джош, голос его был сдержан. – По языку понятно.

Язык был виден с одной стороны нижней челюсти, распухший и почерневший как спелый инжир, найденный в могильнике какого-то забытого короля.

– Она все еще там.

– Кто? – голос Эмбер был призрачным.

– Петля. Похоже, веревка. Мы такое уже видели, малыш.

Так и было; кусок чего-то выглядевшего как все тот же садовый шпагат, который семейство Беннетов использовало, чтобы душить девушек в своем кошмарном доме, до сих пор обвивал тощую шею трупа.

– Охренеть можно, – добавил Джош и обхватил свой затылок.

У Эмбер не было желания или сил, чтобы попросить Джоша объяснить, что он чувствует. Она просто смотрела в яму, онемевшая от личного испуга перед тем, что сотворила с лицом Фергала с помощью кислоты. Потому что она растворила глаз, щеку, плоть с одной стороны челюсти; она даже лишила его уха. Мучения, должно быть, были ошеломительными, остаточная, долговременная боль – безграничной, как сумасшествие; это были ночные, еженощные крики, мольбы о предсмертной боли. И он переносил эти страдания три года. Три года.