Механика хаоса - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Рондо cтр.№ 31

– Он был хорошим учителем?

– Ты имеешь в виду, трахал он меня или нет? Он показал мне кучу порнофильмов – у него была огромная коллекция. Иногда – раз или два в неделю – он зазывал меня к себе в постель, но никогда в меня не входил. Он не хотел, чтобы я принимала любовь всерьез. «Ты должна играть с мужчинами, – говорил он, – играть, и больше ничего. А секс – это игра для взрослых». Каждую неделю он давал мне деньги. Сумочка у меня была набита купюрами. Мне нравилось их трогать, мять их у себя в кармане. Однажды я сообразила, что накопила столько, что смогу год прожить в Париже или где-нибудь еще. Я только что сдала выпускные экзамены и получила аттестат с отличием. Мы отпраздновали это событие с друзьями. Домой я вернулась под утро. Пьера не было. На кухне я нашла записку. Он писал, что взял «лейку» и уехал на побережье, потому что сегодня «потрясающий свет». Он часто повторял, что птицам для полета нужен не столько воздух, сколько свет. Он верил, что свет, который они ловят крыльями, преобразуется в энергию. Я собрала свои вещи, прихватила деньги и села в поезд до Парижа.

– Больше ты с ним не виделась?

– Нет, никогда. Он всегда говорил, что я должна научиться ни от кого не зависеть. Я усвоила этот урок. В Париже меня приняли на подготовительный курс Высшей нормальной школы. Денег мне хватило ровно на год. К началу следующего учебного года, когда надо было поступать, пришлось что-то придумывать. Я разместила в интернете объявление с предложением домашней уборки и получила несколько десятков ответов. Все – от мужиков, которые хотели меня трахнуть. На следующий день я отобрала те из них, которые показались мне наиболее серьезными. Когда я пришла к своему первому клиенту, то обнаружила, что у него так же чисто, как у тебя. Он оставил меня подметать пол на кухне, но скоро вернулся и стал смотреть, как я работаю. Это ужасно действовало мне на нервы. Потом он предложил мне лишние пятьдесят евро, если я соглашусь делать все то же самое, но в одном белье. Я вспомнила слова Пьера насчет того, что я должна играть с мужчинами и всегда выигрывать, и ответила: «Хорошо. Но это будет стоить сто евро за пятнадцать минут». Он был первым из длинного списка. Все мои клиенты вели себя более или менее любезно: грубиянов и психов я отсеивала сразу. Меня не покидало ощущение, что не они командуют мной, а я ими. Я поднимала ставку, я их обманывала. Но самое большое наслаждение я получала, когда садилась за парту рядом со всеми этими мальчиками из хороших семей, которые строили из себя неизвестно кого и сами в это верили. Мудаки…

– У тебя не было друзей среди студентов?

– Я очень любила одну марокканку. Ее звали Фатима. Но они ее выгнали, потому что она отказывалась снимать в классе хиджаб. Дикая история. Ты наверняка читал про нее в газетах.

– Я не слежу за новостями подобного рода.

– Почему же? Тебя это должно задевать, ты ведь тоже араб. Ты мусульманин?

– Если хочешь.

– Фатима ушла, и друзей у меня не осталось. Может, это из-за нее я положила на тебя глаз. Вообще мне, похоже, больше нравятся арабы, черные и желтые. Кто угодно, только не богатенькие белые…

На следующее утро по квартире разносился запах поджаренного хлеба. Она сидела за столом с чашкой чая, одетая, с наушниками на голове. Она сообщила мне, что уходит.

– Надо писать реферат, – сказала она, снимая наушники. – Пойду в библиотеку Святой Женевьевы. Ну, мне пора.

Я смотрел на нее.

На ее детском личике не было ни следа косметики. Узкие черные джинсы туго обтягивали ее задницу. Маленькая крепкая грудь исчезла под безразмерной серой майкой. На ногах – старые «найки». Я спросил, на какую тему реферат. Она ответила, что собирается писать о восстаниях рабов в Древнем Риме и сравнить их с двумя революциями – французской и русской.

Она в двух словах рассказала мне о своем преподавателе – бывшем участнике событий мая 1968 года; судя по всему, она испытывала к нему искреннюю привязанность. Этот человек принес свою юность на алтарь революции и посвятил жизнь познанию и ученикам, ни на йоту не утратив свободомыслия. Но чем старше он становился, тем меньше у него оставалось иллюзий относительно собственной персоны, в чем он не без горечи себе признавался. Она, не предупредив его, записала его лекции на диск и слушала его голос в наушниках, пока пылесосила чужие квартиры. Самые лучшие пассажи она декламировала вслух – так другие поют под караоке песни своих любимых исполнителей. Что до меня, то меня занимал другой вопрос: пылесосила ли она и его квартиру? Словно прочитав мои мысли, она сказала, что была бы счастлива стирать пыль с его книг, но никогда не смела ему это предложить.

– Значит, есть кое-что, на что ты не осмеливаешься?

Я тут же пожалел, что задал этот вопрос. Она чуть не опрокинула свой чай, но быстро успокоилась, положила голову мне на плечо, посмотрела на часы и сказала:

– У меня есть еще пять минут. Я люблю начинать день с музыки. А ты?

В этой области ее вкусы и пристрастия тоже разительно отличались от вкусов и пристрастий ровесников.

– Ритм-энд-блюз? Рэп? Меня от них тошнит. Я люблю Лео Ферре. Знаешь его? Нет? Так я и думала. Это анархист шестидесятых. Он расстался с женой и поселил у себя шимпанзе.

Я наблюдал из окна, как она балетной походкой удаляется к станции метро «Волонтер». Она ни разу не обернулась.

Сами смотрел на зеленые отсветы аптечной рекламы, каждые тридцать секунд озарявшие комнату. Мартина молчала. Она лежала на животе, прижавшись к Сами и чуть приподнявшись на локтях. Она дрожала, хотя термостат в спальне был настроен на 24 градуса Цельсия. Дочь постоянно твердила ей, что вредно спать в слишком жарко натопленном помещении. Ей было холодно из-за лицеистки. Из-за этой безгрудой девчонки она чувствовала себя старухой. «Она меня убила. Двадцать лет… Я ее ненавижу. Послушать только, как он о ней рассказывает. Как будто она… Уверена, что она страшная. Уродина. Но молодая уродина…» Она попросила Сами погладить ее по голой заднице: «Да, сунь туда палец…» Уже засыпая, он сказал: «Ее звали Эмма». Спал он плохо, ему снились кошмары. Проснулся очень рано и поспешил убраться прочь. Сбегая вниз по лестнице, он был счастлив, как заключенный, удравший из тюрьмы.

Триполи, Ливия – Ла-Марса, Тунис

Я вернулся в Триполи вместе с Левентом. Он высадил меня возле бывшего американского посольства, а сам поехал в аэропорт. На Мальту он летел на вертолете. Он оставил мне свои координаты, чтобы я мог связаться с ним в любой момент и проинформировать об успешном исполнении моей «миссии». Мы решили, что я наведаюсь на место раскопок раз десять, по своему усмотрению. Я предложил совершать такие визиты каждые две недели. Левент хотел, чтобы я отчитывался перед ним, не ставя в известность команданте Мусу. В тот день он ни на миг не усомнился, что я помогу ему наладить этот маленький бизнес. Судя по теплому приему, оказанному мне Мусой, он думал так же. В качестве аванса он протянул мне конверт, набитый долларами. Я отказался от этих денег под тем предлогом, что пока в них не нуждался, но главное – что боялся везти такую крупную сумму в Тунис, где меня могли ограбить. Муса расхохотался – он на дух не выносил тунисцев.