MONO - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Улыбин cтр.№ 10

Отца не было рядом, когда я бросила школу. Он исчез, самоустранился, похоронил себя живьем. Он разрушил мою жизнь. На генетическом уровне вдавил в бесконечные фобии. Я боюсь всего. Меня пугают даже лунные затмения, четные номера, красные сигналы, лед, холод, замкнутые пространства, шумные компании, я не хожу по краю тротуара, не наступаю на люки. Думаю, что не стоит оглашать полный список, потому как попросту может не хватить страниц.

Сейчас в баре я сказала ему в лицо о своем презрении, и его прорвало.

– Родион, тебе плохо? Может, воды? – подбежал к нашему столику официант из зала.

Отец опустил голову на стол и, прикрыв руками затылок, отмахнулся.

– Сейчас принесу. Старик, возьми себя в руки!

Честное слово, даже не знаю, о чем дальше писать.

Не в моих силах было его простить и не в моей власти полюбить снова. Любовь… Шесть букв, смысл которых так просто было когда-то дарить друг другу. Сейчас он казался беззащитным Великаном, но на самом деле он и был беззащитен. Мой Великан опустил руки, сдался и решил уйти. Я почувствовала, что его жизнь в моих руках. Ты представляешь жизнь человека в руках, словах, в тембре голоса, желании слушать и умении прощать? Мне было больно, очень! Так сильно, как только может быть больно.

– Папа, возьми себя в руки! Мне плевать на твои чувства и самобичевание. Ты утопил себя в горе и меня всю жизнь тащишь за собой на дно, начиная с дороги, которая забрала у меня маму.

– Прости меня. Я изменился. Уже пять лет, как я не пью. С бабушкиных похорон ни капли. Мне просто ее не хватает. Ты знаешь, как это – любить по-настоящему?

Тогда я еще этого не знала. Он смотрел на меня, не отводя глаз.

– Любить так, – продолжил отец, – что, когда человека нет рядом, ты задыхаешься от нехватки кислорода.

Отец затих. Я знала, что он сейчас далеко, на ночной дороге, в свете фар встречного грузовика.

– Тринадцать лет задыхаюсь. Каждый день засыпаю с желанием не проснуться. Прости меня, моя Принцесса.

Он назвал меня Принцессой. От этих слов бросило в жар. «Моя Принцесса».

– Ты помнишь?

– Я – да.

– А я уже нет.

– Позволь мне тебе напомнить, – взмолился отец.

Он протянул руку и кончиками пальцев провел по моей щеке, оставляя след от слезы. Во мне что-то содрогнулось – так рвутся струны, и что-то оборвалось внутри. Закрываю руками лицо, и сразу бурным потоком хлынули слезы. Мне кажется, что они будут литься вечно, а когда иссякли, дышу глубоко, прерывисто, долго, долго…

Он смотрел на меня заплывшими от слез глазами.

– Папа, я скоро умру. – Мои слова эхом повисли в воздухе.

Отец остолбенел. Он должен был спросить, от чего, почему я так решила. Может, это плохая шутка? Но ничего не спросил. Он не дышал, и мне показалось, что в любой момент он может рухнуть без сознания. Его зрачки расширились, и, выдохнув, он наконец произнес:

– От чего?

– У меня обнаружили опухоль.

– Ее можно удалить?

– Да, но операция стоит очень дорого, и у меня нет таких денег.

– Сколько?

– Сто тысяч.

Отец замолчал. К столику подошел бармен и обратился к отцу:

– Мне самому закрыть кассу?

Отец, отмахнувшись, молча кивнул.

– Хорошо, тогда я тут все закрою. Будешь уходить – не забудь выключить свет и поставить на сигнализацию. Хорошего вечера и не грустите, все наладится.

Свет в баре потух, и в зале заработала аварийная подсветка. Мы сидим в полумраке, смотрим друг на друга, как два одиночества, выброшенные волной на берег.

– Когда нужны деньги? Сколько у меня есть времени?

– Не знаю. Доктор Филипп сказал, что немного.

– Я найду деньги. Скажи доктору Филиппу, чтобы он сообщил, когда сможет сделать операцию.

Настала моя очередь остолбенеть. Он только что подарил мне надежду. «Пришло время навести мосты», – слова доктора Филиппа эхом отозвались в голове.

– Отвези меня домой. – Мой голос был тихим, и то, что я сказала, отец скорее прочитал по губам, нежели услышал.

– Пойдем, моя Принцесса. Я отвезу тебя домой.

За окном тянулись огни ночного города. Мерцали окна небоскребов, превратив их в тысячи ярких столбов. Мы стояли перед красным сигналом светофора на засыпанном сугробами перекрестке. Играла музыка, звучала «Ретро FM» – отец любил слушать эту радиостанцию.

– Хочешь, поехали ко мне, я тут недалеко снимаю жилье. У меня хорошо, тепло. Переночуешь, а утром отвезу тебя, куда пожелаешь. Смотри, как все замело.

– Нет. Я хочу домой.

Бывает так, что ничего не происходит. Дни похожи один на другой, и вся твоя жизнь – один сплошной день сурка. Старые трубы, холодная вода, метро, бездумная работа, и в один миг все рушится или меняется.

Этот день был не похож на другие. Среди тысячи дней он казался особенным. Мне удалось подключиться к MONO, и у меня обнаружили опухоль. Доктор Филипп посоветовал найти деньги, и вот сейчас я еду в машине со своим Великаном домой.

Если бы не было опухоли, возможно, не было бы и моего примирения с отцом, а его – с самим собой. Получается, я должна быть благодарна тому, что скоро могу умереть.

Мой город погрузился в сон. Дороги опустели. Последний трамвай свернул на перекрестке и отправился в депо. Мы выехали на мост с движением в шесть полос. Река растянулась от края и до края. Я закрыла глаза, прислонившись к холодному окну, а когда открыла их, мост остался далеко позади. Это мой дом, и все мне тут знакомо – деревья, кусты, витрины, бетонные коробки, тянущиеся вдоль промерзшего проспекта, ведущего к окраинам столицы.

– Спроси завтра у доктора, сколько у меня есть времени.

– Хорошо, спрошу, – я поцеловала его в щеку – колючую, небритую, а он положил руку мне на голову, прижал к себе и тихо прошептал:

– Принцесса, я найду деньги, чего бы мне это ни стоило.

Лежу в кровати, закрепив обруч MONO на шее. Запуская консоль, не спеша выбираю сон. Долго листаю каталог то вправо, то влево: райский остров, подводный мир, изучаем китайский, космическая программа, жизнь на Луне, жизнь на Марсе, уроки пилотажа. Вдруг замечаю иконку с надписью «Венский бал», и мой выбор уже очевиден. Нажимаю на иконку, закрываю глаза. Девять, восемь, семь, шесть, пять…

Шум. Он вокруг, повсюду. Мне знаком этот шум, когда-то я уже слышала его в дедушкиной раковине. Это была большая, белая, острозубая морская раковина. Она занимала центральное место в стареньком серванте между фарфоровой балериной и чайным сервизом.