Ревизор 2.0 - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Марченко cтр.№ 7

«Вот ведь какая петрушка получается, – думал инспектор. – Жил себе, никого не трогал, ежели только по служебной необходимости, пока в этот треклятый Выборг не отправили… Что ж за неведомая сила перенесла меня на полтораста с лишним лет назад? Не иначе в том лесу какая-то временно-пространственная аномалия. Да и туман тот странный… Но раз уж так, то, как отмечал тот же Шопенгауэр, форма жизни есть настоящее. Вот и будем исходить из этого постулата, отбросив ненужные домыслы и сосредоточившись на решении насущных задач».

Настало семь часов, чему свидетельствовали показания его хронометра. Копытман встал, натянул носки, которые, верно, нужно было тоже отдать в стирку, но теперь уж об этом поздно сожалеть, оделся в форму, про себя удивляясь накрахмаленному воротничку, обулся, осмотрел себя в зеркале над комодом и остался не вполне доволен своим внешним видом, потому как щёки и подбородок поросли отдающей синевой щетиной. Он выглянул в коридор, и тут же ему на глаза попался пробегавший мимо Селифан, держа в руках чьи-то вычищенные сапоги. Завидев постояльца, тот притормозил и пожелал доброго утречка.

– Постой-ка, братец, – обратился к нему Копытман. – Не мог бы ты принесли бритвенные принадлежности?

– Сей момент, сударь!

Этого «сей момент», впрочем, пришлось ждать около получаса, за которые, устав держать в себе силой воли результаты плотного ужина, Пётр Иванович успел сбегать по нужде во двор. Правда, ещё вчера он обнаружил под кроватью ночной горшок, но решил, что нечего гадить в комнате, чай не инвалид и во двор сбегает. Вернувшись, инспектор обнаружил на комоде у зеркала блюдо с горячей водой, помазок со свиной щетиной, мыло и острозаточенную опасную бритву. Чуть в стороне стоял флакон одеколона «Тройной», состоявший, если верить надписи на этикетке, из эфирных масел бергамота, лимона и не-роли.

«Чёрт, как же этим бриться? – размышлял Копытман, привыкший к безопасной бритве Gillette Fusion Proglide, гелю для бритья и лосьону для умащивания побритых мест. – Ладно, была не была, постараюсь быть аккуратнее».

Но, как инспектор ни старался, пару раз всё же легко порезался. Однако всю щетину с физиономии вычистил, протёр кожу одеколоном, морщась, когда доходил до порезов, и теперь был своим внешним видом вполне удовлетворён, напоследок выдавив выскочивший за ночь на носу прыщик и протерев место жгучей жидкостью с ароматом всё тех же бергамота, лимона и нероли. Потом он почувствовал, что не мешало бы позавтракать. Раз уж вчера с него денег не взяли, вероятно, и сегодня не спросят.

Давешний половой словно ждал появления наделавшего шуму постояльца. Предложил яичницу на шкварках с помидорами или молочную кашу. Подумав, Пётр Иванович выбрал первое, потому как желудок его не был расположен к молочным блюдам и самому молоку соответственно, отзываясь на это неприятной слабостью.

К яичнице подали кисель и вчерашний пирог. Тут и сам хозяин постоялого двора объявился. Премило раскланялся с Петром Ивановичем и протянул свежий номер «N-ских ведомостей»:

– Вот-с, о вас пишут-с. – И ткнул пальцем в маленькую заметку в разделе «Хроника».

Водрузив на нос очки, Копытман принялся читать.

«7 августа сего года в N-ск пожаловал чиновник из столицы, коллежский асессор Пётр Иванович Копытин. На подъезде к нашему Богом хранимому городу на г-на Копытина напали разбойники, давно уже озорничающие на Симбирском тракте, ограбили и едва не лишили жизни государственное лицо. К счастию, провидение послало навстречу г-ну Копытину дочь уездного судьи г-жу Елизавету Мухину, которая, будучи девицей доброй, доставила столичного гостя на постоялый двор г-на Гусака, где ныне г-н Копытин и пребывает. О цели его прибытия в N-ск доподлинно неизвестно, но, как можно догадываться, приехал он с проверкою, о результатах которой мы рано или поздно будем оповещены».

Подпись под заметкой принадлежала тому самому щёголю, что встретился им накануне на бричке, – Недопейводе.

«Оперативно работает, сволочь», – не без уважения подумал Пётр Иванович, возвращая газету хозяину постоялого двора.

– А что, Фёдор Тимофеевич, нет ли в вашем городе приличного шляпных дел мастера, что изготовил бы мне новую фуражку взамен утерянной? – поинтересовался инспектор у Гусака.

– Как не быть, ваше высокоблагородие, имеются, и не один-с. Я бы порекомендовал вам Лазаря Шмулевича, у него хоть и не салон, но руки воистину золотые, на любой вкус мастерит, не хуже заграничных получаются. Все наши N-ские чиновники к нему ходят. Хотя и берёт он, по правде сказать, прилично.

– А что, в кредит шляп он не шьёт? – с надеждой спросил Копытман, потому что просить денег у Елизаветы Кузьминичны ему страшно не хотелось.

– Насчёт этого-с не имею чести знать. Впрочем, готов пригласить Лазаря Моисеевича на предмет вашего с ним дела, думаю, он найдёт время почтить вниманием столь высокую персону.

– Буду вам премного обязан.

Совершенно не имея понятия, что делать дальше, Пётр Иванович поднялся к себе в нумер, снял пиджак, скинул ботинки и улёгся на постель, решив вновь предаться размышлениям. Однако его думы были прерваны появлением Осипа. Кучер и одновременно слуга судейской семьи забрал письма и, в свою очередь, отдал Копытману записку, написанную рукой Елизаветы Кузьминичны.

«Ого, – подумал Копытман, – как-то неожиданно я начинаю входить в жизнь этого уездного городка. Однако отказывать было бы неучтиво, да и чем я, собственно говоря, рискую?»

Провертев таким образом в голове мысли, Пётр Иванович уселся писать ответ, благо письменный прибор со вчерашнего вечера остался на столе, так же как и аспидная доска. В письме, проклиная про себя нынешний эпистолярный жанр, он выразил всяческое почтение к уездному судье и обещал всенепременно явиться к обеду, ежели только за ним соизволят заехать, потому как с городом незнаком и легко может заплутать.

Отправив Осипа, Пётр Иванович стал думать, как бы предстать перед этим самым Мухиным в выгодном свете. Но его размышления вновь были прерваны, на этот раз появлением Селифана, который передал приглашение отужинать в доме городничего, Антона Филипповича Муравьёва-Афинского. Тот даже пообещал прислать ввечеру экипаж. Текст был составлен на хорошей бумаге и закреплён личной печатью самого городничего.

«Похоже, сегодняшний день обещает быть весьма занятным, – решил Копытман. – Но делать нечего, от таких приглашений не отказываются. Хотя, видимо, в их глазах я тоже представляю собой величину, ежели они один за другим шлют мне приглашения. Чай не каждый день в это захолустье приезжают чиновники из столицы. Таким образом, обедаем у судьи, а ужинаем у городничего».