Голос Тайра. Жертва порока - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Кандера cтр.№ 29

Присел на корточки подле диванчика, в глаза стал заглядывать, даже улыбался, вроде как приветливо. Ну-ну, решила про себя, сделаю вид, что поверила в искреннее участие.

— Мисс Сольер, как вы себя чувствуете? Ничего не болит?

— Н-нет, — я мотнула головой и поморщилась. Болеть-то у меня ничего не болело, а вот в горле саднило.

— Вот и хорошо, — улыбка старшего следователя стала еще более дружелюбной.

— Да ладно, Март, — язвительно встрял лорд Прэтт, — мисс Сольер уже давно в себя пришла и даже подслушивала самым бесстыдным способом.

Я прищурилась и выразительно посмотрела на лорда. Вот если бы он хотя бы попытался изобразить видимость раскаяния, или вот, как Ален, хоть взглянул на меня с сочувствием, возможно, мое к нему отношение и изменилось бы, а так… Я затаила обиду. Нешуточную такую. И попыталась выразить взглядом всю глубину моего презрения. Лорд Прэтт, правда, не впечатлился совершенно. Ухмыльнулся еще и даже позволил себе подмигнуть. Мне. Подмигнуть!

Этого я уже стерпеть не могла.

— А вы, я так понимаю, ни капли не раскаиваетесь в содеянном? — почти прошипела, отодвигаясь от старшего следователя и спуская ноги на пол. Поморщилась, когда стертые ноги дали о себе знать. — И даже ни капли не раскаиваетесь в содеянном? Неужто не боитесь, что я на вас…

— В суд подадите? — встрял старший следователь, за что тоже удостоился ненавидящего взгляда. Вспомнил небось, как еще днем я ему самому судом грозила.

— А хоть бы и в суд! — я вскочила и вызывающе скрестила руки на груди. — Это незаконно, то что вы сделали. Вы… вы… да я сейчас в полицию заявление напишу, что вы меня похитили и незаконно удерживали в своем особняке, пытаясь ментально внушить что-нибудь неблаговидное.

— Мисс Сольер, — укоризненно произнес старший следователь, выпрямляясь и взглядом призывая своего друга к молчанию, — прошу вас, давайте не будем горячиться.

— О нет, — пропела я, распрямляя складки на платье, — будем… о, боги! — в этот момент я заметила, во что превратилась моя одежда. Платье спереди было все сплошь в бурых уже подсохших потеках крови.

— Прошу, — этот гад, который лорд Прэтт, вдруг оказался рядом и с нарочито вежливым поклоном протянул мне белоснежный платок.

— Что?

— Утритесь, — с милой улыбочкой проговорил он, — а то вид у вас… словно бы вы только что перегрызли кому-то горло.

Я задохнулась от возмущения, тут же взвилась, уже даже рот открыла, чтобы высказать этому мерзопакостному аристократишке все, что я о нем думаю и тут мой взгляд упал на его руку. Ту самую, в которой он платок держал. На самом-то деле, рука была как рука: широкое запястье, длинные пальцы, тонкие, ухоженные. Только вот на одном из них поблескивал перстень. Очень приметный и многоговорящий, надо признать. Массивный, серебряный, как и у Алена, только с той разницей, что камень в нем был вовсе не черный, как у старшего следователя, а зеленый, овальный. И руна в центре другая.

Разум.

— Менталист, — прошипела я, сверля лорда ненавидящим взглядом, — мастер. Ну и ну, а ведь никто в свете и понятия не имеет о том, что лорд Прэтт маг. Причем не просто маг, а мастер-менталист. Даже в «Герольде» об этом не писалось.

Лорд скривился. Недобро так на меня взглянул, затем, видимо, осознав, что сверкать глазами бесполезно (а это истинно так, поскольку Ален был прав, Сольеры, все как один, имеют иммунитет против ментального воздействия. И даже у дяди Фила есть этот самый природный блок), посмотрел на старшего следователя. Тот в ответ только плечами пожал, понял уже, видимо, что со мной лучше дружить. То есть, не то чтобы вообще со мной, но через меня — с дядей.

Главный редактор лучшей в империи газеты — это не просто так, это сила, с которой приходится считаться. А ну как дяде Филу завтра взбредет в голову начать освещать в прессе работу нашей доблестной полиции, да не просто так, а со всеми подробностями. Или же, он вдруг решит вытащить на свет божий какую-нибудь грязную подробность из родословной того или иного аристократа? Эдак ведь и до того дойти может, что не только титула, а и свободы лишиться можно, а то и головы. Император у нас пусть и справедлив, но иной раз и на него находит, и тогда головы летят направо и налево. А за грязные разбирательства, освещенные в прессе, он по головке никого не погладит. Аристократия — это подножие трона, свет империи, те, на кого принято равняться.

Нет, оно конечно можно, и судиться и справедливости требовать, только ведь гласность она, как известно, еще больше вреда нанести может. А ну как всплывут факты, что какой-нибудь твой предок лет сто назад, а то и поболее, родился месяцев через десять после смерти своего папочки? Или еще что-нибудь такое? Вовек не отмоешься.

Старший следователь вот сразу догадался, чем может грозить ссора с дядей Филом, а до блистательного лорда Прэтта это только что доходить стало. То-то у него цвет лица изменился.

Я же больше ничего говорить не стала, руку только протянула и платочек взяла. Ну, то есть, попыталась взять, просто лорд этот, который Прэтт, так пальцы и не разжал. И как я ни дергала тонкий батист на себя, отпускать не намеревался. Еще и прищурился, глядя на меня.

Ну, тут уж он сам напросился.

— А вот интересно, как быстро раскупится номер «Голоса», в котором в котором напечатают, что результаты Больших императорских гонок на соланах подтасованы?

— Что? — прохрипел лорд Прэтт и пальцы на платочке разжал.

Я улыбнулась, сжимая тонкую ткань в кулаке.

— Или о том, что лорд Прэтт бессознательно пользуется своими ментальными способностями для того, чтобы очаровывать девиц? Бедняжки и не подозревают, как гнусно их используют, внушая симпатию и восхищение. Или… — я понизила голос и подалась вперед, поближе к лорду, и заговорщицки прошептала: — этак ведь может и до чего неприличного, а главное, незаконного дойти. Нет, вы не подумайте, ничего такого в газете не напечатают, но ведь наши читатели они сообразительны, они сами до чего надо додумаются. А кто сам не поймет, тому соседи подскажут.

— Я ее сейчас придушу, — выдал лорд Прэтт, обращаясь к своему приятелю, когда я говорить закончила и с самодовольным видом отвернулась от него, разглядывая собственное изображение в одном из зеркальных шкафов.

Что там ответил своему другу старший следователь, меня уже не интересовало, поскольку я узрела собственное отражение и едва повторно чувств не лишилась. Это же ужас что такое! На меня смотрело настоящее чудовище. Встрепанное, чумазое, с лихорадочно блестящими кровожадностью глазами. Тут не платок, тут ванна нужна, горячая, с ароматной пеной, шампунь, массаж и недельный отдых с успокаивающими и отбеливающими примочками.

Я попыталась оттереть лицо от пятен, но получилось у меня из ряда вон плохо. Кровь засохла и без воды привести себя в надлежащий вид не получалось, да и шляпка совсем сбилась и теперь болталась где-то за ухом. Из груди вырвался несчастный вздох. В таком виде мне нельзя появляться на людях, вот совсем никак нельзя. Слухи пойдут, дядя Фил обо всем узнает и тогда плохо будет. Мне-то, само собой, любимый родственник ничего не сделает, а вот вести и дальше расследование точно запретит.