#люблютебя - читать онлайн книгу. Автор: Джилли Ганьон cтр.№ 25

– Да. Я даже не знал об этом.

– А когда ты понял, что происходит что-то странное?

– Когда работаю, я не беру с собой телефон. Из-за жира, – я грустно повернулся к зрителям и улыбнулся. Народ захихикал. Есть. – Но примерно на половине моей смены ко мне вдруг стали подходить девочки одна за другой. И все они говорили: «Хочу фри с этим». Это, конечно, звучало странно. Словно они не знали, какое слово в предложении нужно выделить.

Зрители взревели.

– Это и был тот хештег, что стоял под фото.

– Верно.

– Итак, смена закончилась… – Лаура приподняла брови, приглашая продолжать. С ней было удивительно легко общаться, как будто мы давние хорошие приятели.

– Потому что у нас закончилась еда. – Смех. – Я включил телефон и увидел, что у меня теперь больше десяти тысяч фолловеров.

– А до смены сколько было?

– Двести восемьдесят девять.

Хихиканье.

– Вау. Должно быть, ты сильно удивился.

– Определенно, так и было.

– Но теперь, как понимаю, у тебя подписчиков стало немного больше, так?

– Ну… да. Кажется, несколько сотен тысяч? А мне по-прежнему нечего им сказать. Ничего интересного то есть.

Зрители снова засмеялись.

– Просто невероятная история, Кайл. Но ты ведь не все нам рассказал?

Я попытался удержать на лице улыбку, хотя не понимал, куда клонит Лаура. О чем это она?

– Девушка, сделавшая фотографию, не была посторонней клиенткой, верно?

– Нет, не была. То есть, я имею в виду, мы почти не знаем друг друга.

– Но она учится в одной школе с тобой?

– Да. Мы вместе ходим на писательское мастерство. И у нее здорово получается. Ее рассказы всегда намного интереснее, чем у остальных в классе.

Блин, а если Эмма решит, что я разболтал слишком много? Или начнет ревновать? Но ведь Рейчел и правда классная. Не станет же она расстраиваться, если я расскажу об этом всему миру? Теперь я уже даже в себе не был толком уверен. Как будто забыл реплики, которые нужно произносить.

– Кажется, она действительно очаровательная молодая девушка. Сейчас мы сделаем перерыв, а когда вернемся, то сможем узнать больше о Кайле Бонэме, юноше, который взорвал интернет тройным бутербродом с сыром.

Зрители громко захлопали, и прожекторы на сцене погасли. Продюсерша, которой я раньше не видел, подбежала к Лауре и протянула ей бутылку с водой.

Лаура с чуть усталой улыбкой взяла бутылку. Продюсерша оказалась старше любого из сотрудников студии, которых я уже видел, и выглядела не так круто. Просторная рубашка, наполовину заправленная в брюки; мышиного цвета волосы, собранные в пучок на затылке, из которого выбились несколько прядок; руки, нервно постукивающие по бедрам. Она смотрелась как человек, который тут всем заправляет.

– Кайл, я хотела поговорить с тобой, прежде чем мы начнем снимать следующий фрагмент, – широко улыбаясь, продюсерша обратилась ко мне. – Мы тут за сценой немного поболтали с твоей мамой, и она подала нам великолепную идею. Я просто в восторге от нее. Это был бы отличный способ дать твоей истории второе дыхание.

– Окей, – настороженно протянул я.

– Ты ведь собираешься пойти на бал выпускников, правильно?

Теперь и Лаура выжидающе смотрела на меня. Сейчас, когда камеры были выключены, она оказалась совершенно другим человеком. Более внимательным. Да и взгляд у нее был тяжелый.

– Конечно. Пойду.

– Ты пригласил кого-нибудь пойти с тобой?

Эмма настаивала, чтобы я официально приглашал ее на каждый бал, даже если бы мы расстались. И мы, кстати, расстались. И до сих пор, кажется, так и есть? В последнее время она была и горячей, и ледяной, потом потеплела, но все равно не спешила связывать себя никакими обязательствами.

– Нет. Официально никого.

Женщина улыбнулась, но только половиной рта. Ее темно-карие глаза блестели от волнения.

– Отлично. Тогда давай я расскажу тебе, что мы придумали. Должна заметить, это может взорвать поклонников нашего шоу. А ты выслушаешь и скажешь, участвуешь или нет, идет?

Хотя и продюсер, и Лаура улыбались, у меня отчего-то отчаянно заколотилось сердце. Что им нужно? И если мама с ними заодно, значит, я должен буду согласиться? Она твердила, что я должен воспользоваться всеми возможностями, какие только представятся, чтобы Принстон просто не смог бы от меня отказаться. И это лишь заставляло меня нервничать еще больше.

– Ладно, – я попытался вернуть продюсерше улыбку, – что вы придумали?

На подъездной дорожке просигналила машина. Даже из ванной наверху я услышала раздражение, с которым звучал несчастный клаксон. Би-ип! Би-би-би-бииииип!

– Боже, Мо, уже иду, – пробормотала я своему отражению в зеркале. Стрелки на глазах заняли больше времени, чем планировалось, может потому, что я почти никогда не пользовалась подводкой. Но за последние пару дней это стало почти необходимым – что-то типа еще одной линии обороны. Однако вчера краситься было легче. Вероятно, я просто выдохлась за неделю, так что даже самые элементарные навыки к утру пятницы куда-то испарились.

В конце концов я, вздохнув, размазала черную линию пальцем – ну а что, утренний шик, круто же – и скатилась по лестнице.

– Пока, мам! – крикнула, подбегая к двери. Ответа я не ждала. Я вообще не хотела в последнее время разговаривать с мамой: боялась, что если пробуду рядом слишком долго, она как-то разнюхает, вытянет из меня, что на самом деле случилось с той фоткой. Родители ни словом ни о чем не обмолвились с того злополучного ужина во вторник, и не похоже, чтобы они вдруг начали пользоваться «Флитом». Хотя у моей мамы нюх на всякие опасные происшествия.

Я уже почти вышла на улицу, когда услышала, что она бежит по коридору.

– Рейчел, можно поговорить с тобой минутку?

– Да что случилось? – Я придержала дверь открытой.

– Какие планы после школы? – Мама казалась странно скованной. Как будто раньше разозлилась на меня за что-то и все еще не отошла. Вот только мы вроде не ссорились.

– Вернусь с Мо и будем смотреть телевизор. У Эшли сегодня пижамная вечеринка, и Мо не хочет ехать домой. А что? Ты против, чтобы она переночевала у меня?

– Нет-нет, просто хотела, чтобы ты была дома. У меня сегодня флористика в образовательном центре, и тебе нужно будет помочь папе с ужином. Ты же знаешь, что в этом он безнадежен.

Мама смотрела в какую-то точку слева от моей головы, пытаясь, но безуспешно, казаться равнодушной и незаинтересованной. Боже, должно быть, и своим родителям она тоже совсем не умела врать.