#люблютебя - читать онлайн книгу. Автор: Джилли Ганьон cтр.№ 23

Сегодня Кайл был новостью даже новее, чем вчера, если такое вообще возможно. И уж раз на то пошло, вчерашний день до сих пор не уложился у меня в голове. Наверное, поэтому никто обо мне толком и не вспоминал. Нет, ну совсем народ, конечно, не забыл. Одна из десятиклассниц, метящих в «Кокетки», поставила мне подножку в коридоре между первым и вторым уроками, а потом разыграла притворное удивление и заботу, пока ее подружки громко хохотали вокруг. На большой перемене кто-то повесил на лотке с картошкой фри знак с надписью «Рейчел Эттингер одобряет!» и картинкой чизбургера. Ну и, конечно, вокруг хихикали, пялились и одаривали меня жалостливыми взглядами.

Но никаких ведер с краской на голове. Вообще все как-то слишком скромно. Я уж думала, что оказалась в главной роли некой напряженной драмы, но все обернулось банальной побочной сюжетной веткой. Что ж, я так и хотела. Надо помнить об этом. Вот только меня не покидало странное тревожное чувство незаконченности. Я подсознательно ждала подвоха, боялась, что сюжет вновь обернется кучей дерьма, в которую я благополучно вляпаюсь.

Сообщение пришло, когда я уже час как вернулась домой из школы. Я лежала на бежевом турецком ковре в подвале и бессмысленно глядела на мешанину х +j над дробями в уравнениях. С тем же успехом это могла быть не алгебра, а клинопись – смысла примерно одинаково что в той, что в другой. Вот геометрия в этом плане куда понятнее. Форму можно увидеть. Или представить. А тут… какой-то алфавитный винегрет. Телефон на кофейном столике пискнул сообщением. Сегодня ему не часто приходилось это делать: несколько уведомлений утром, а потом – полный игнор. Наверное, Моника написала. В конце концов, есть же у меня пока еще парочка настоящих друзей, которые могут захотеть со мной поболтать?

Я приподнялась – ковер больно проехался по локтям, оставив на коже красные полосы, – и на коленях доползла до низкого столика.

@ТвойПареньКайл_Б прислал вам личный флит

Подождите-ка. Что? В животе тут же начали шнырять туда-сюда тысячи многоножек, пытаясь забраться в горло. Неужели ему мало того, что грязь, с которой меня смешали в соцсетях, в одночасье принесла ему столько славы? Неужели он не может просто оставить бедную сбитую с толку дурочку в покое, как обещал? Но, конечно, огромная часть меня прямо тряслась от радости, будто ее током били: он меня еще не забыл! Сплошное ничтожество, давно задвинутая куда подальше область мозга явно не возражала, когда Кайл разговаривал со мной как какой-нибудь придурковатый приятель. Чертово подсознание. Предустановленная программа, блин.

Еле двигая пальцем, я оживила экран.

Вопрос: будешь смотреть завтра ток-шоу?

Я на минуту зажмурилась. Кайл, должно быть, написал это уже в Лос-Анджелесе. О боже, значит, на шоу меня точно будут поминать всуе! От этой мысли чуть не стошнило. Быстро, прежде чем потерять остатки самообладания, я напечатала ответ:

Возможно. Съемка закончилась? Уже стоит ждать под окнами толпу с рогатинами?

Кайл ответил сразу, у меня даже экран не успел погаснуть.

Да, с час назад закончили. И нет, ничего подобного. Но тебе определенно стоит посмотреть.

А мне понравится то, что я увижу?

О господи, я что, всерьез сейчас с ним флиртую? Наверное, это худшая в истории человечества попытка заигрывать с парнем.

Надеюсь. Но не хочу портить сюрприз.

Ради всего святого. Может ли меня что-то свести с ума сильнее? Особенно если все вокруг говорили, что ничего такого ни за какие коврижки не произойдет? Это все равно что размахивать куском салями под носом у собаки ровно на пять сантиметров выше, чем бедняжка может прыгнуть? Но это я, разумеется, говорить Кайлу не собиралась.

Ладно, ты меня заинтриговал. Я посмотрю шоу.

Хорошо. Кстати, какой у тебя номер? Смситься легче.

Все, у меня разрыв шаблона. Теперь Кайл мог размахивать какими угодно «салями», если собирался попросить нечто вроде этого, – собачка бы охотно прыгала снова и снова. Жалко звучит, знаю, но я уже слишком сильно разволновалась, чтобы об этом думать. Дрожащими пальцами я впечатала свой номер в окне сообщений. Минуту спустя на телефон упала эсэмэска с незнакомого номера.

(От 763…): Привет, это Кайл. Теперь общаться будет проще! Мне пора. Надеюсь, ты посмотришь шоу. Напиши мне, как тебе. Пока!

Теперь мои руки просто тряслись; мне едва удалось кликнуть по кнопке, чтобы сохранить номер. Кайл Бонэм. Записать в телефон и на симку. На ковер я не опустилась, а рухнула, вдавившись щекой в жесткий бежевый ворс. На нем уже скоро останется мой профиль – так заметно отпечатались в ковре мои локти. Закрыв глаза, я задышала так глубоко, как могла, пытаясь унять бабочек, вовсю порхавших в животе. Как теперь пережить ближайшие двадцать четыре часа, зная, что Кайл хотел, чтобы я посмотрела ток-шоу и что-то там увидела… но что? Что это вообще такое может быть?

В гримерке у «Шоу Лауры» не было окон. Все остальное имелось: и огромные мягкие диваны, и ярко-белые стены, и свежие цветы, и корзины, забитые, кажется, всевозможным фастфудом и какой-то хипповской едой, о которой я и не слышал никогда. А вот окон не было, отчего высидеть здесь оказалось куда как тяжело. Гримерка вызывала клаустрофобию – будто это была не обычная комната, а роскошная тюремная камера, только с полноценной отдельной ванной комнатой, а не унитазом в углу.

Мы торчали тут уже часа три. С того момента, как мы приехали и худая чопорная женщина из приемной привела нас сюда, никто больше так и не появился. Секретарша предложила нам сначала устроить экскурсию по студии; идея показалась классной. Но женщина как надела свою застывшую улыбку, так и не переставала улыбаться. Она улыбалась и когда вела нас по узкому длинному коридору, куда выходили все гримерки (непосредственно по соседству, например, оказалась группа «Буги-вуги»), и даже когда предложила оставить багаж в специальной камере хранения. После чего я задумался: бывает ли вообще, что она не улыбается?

Я в очередной раз прошелся по гримерной. Свет: слишком яркий, как в операционной. Я-то рассчитывал, что между приездом и началом записи программы смогу как-нибудь успокоиться, но только разнервничался еще сильнее. Покрутил руками, пошевелил пальцами ног, как я всегда делал перед матчем в лакроссе, пытаясь сбросить лишнюю энергию. В дверь негромко постучали. Мама так быстро повернула голову, что я забеспокоился, не повредила ли она себе что-нибудь в шее. Сам я замер на полпути, балансируя на цыпочках. Дверь открылась, в щель между нею и косяком просунулась голова какого-то парня.

– Тук-тук! – весело произнес он.

У парня были темно-каштановые волосы, уложенные в идеальный высокий кок, и еле заметный намек на щетину на узком подбородке. Он улыбался так же широко, как и леди из приемной, но это все-таки была искренняя улыбка. Ни я, ни мама ничего не ответили. На какую-то секунду мне пришло в голову, что это, наверное, один из «Буги-вуги» решил заглянуть к нам и познакомиться. Случись такое, вышло бы не очень здорово: тамошние ребята все, кроме двоих, моложе меня, а их поклонники – сплошь сопляки-подростки. Хотя это не мешает парням пользоваться бешеной популярностью.