Полнолуние для магистра - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 27

И утянуло, утащило её в призрачный туннель: не в тот, которым к Источнику пробиралась, а в трубу, очень уж похожую на ту, через которую отлетающие души уносятся, по рассказам тех, кто с того света умудрялся вернуться. Трах! Бах! Потирая ушибленное бедро, Лика вскочила…

Рядом, с больничной койки, уставился на неё во все глаза Валерка. Бледный до синюшности, да ещё подсветка фонарей из окон здорового цвета лица не прибавляла.

— Ликуша, это ты? Я всё-таки заснул? — шёпотом спросил он и торопливо прикрылся каким-то лоскутом. Стараясь не смотреть на его наготу — реанимация всё же, тут так положено! — Лика протянула ему фляжку, да чуть не уронила от неожиданности. Фляга-то была нормальная, плотная и тяжелая, ещё мокрая от купания в бадье; а вот с Ликиной рукой всё было не так: прозрачная, окутанная лунной дымкой…

— Да нет, это я заснула, — так же шёпотом пояснила она. — И нашла во сне Живую воду… Я потом тебе всё объясню, когда днём приду, ты сейчас не поверишь; просто выпей всё, так нужно. Ну, пожалуйста!

— Хорошо-хорошо, только ты не плачь. Я выпью, сестрёнка… С тобой всё в порядке? — Он вдруг вскинулся, попытался встать: — Ты жива? Почему ты такая?

— Я же сказала: я сплю. Это мой сон, — сквозь слёзы пояснила она. — Выпей, пожалуйста, иначе я точно умру от горя, или кто-нибудь тебе помешает и отберёт, а я столько ради этой воды натерпелась! Ну же!

— Во что ты вляпалась, дружок? — растерянно спросил брат. Но… флягу взял. Не сводя глаз с сестры, сделал осторожный глоток.

И выдохнул. Изо рта вылетело темное туманное облачко, закрутилось крошеным ядерным грибом и… исчезло. Только, кажется, Лерка его не видел: припал к фляге жадно, страстно…

И вдруг остановился.

Протянул флягу.

— Тебе.

Потому что с детских лет вся добыча — пополам. Не возьмёшь — обидишь.

Не споря, она сделала три глотка. Вспомнила лукавого отрока: «Поторгуемся?» И поспешно подумала: «Бери всё, что хочешь… Дар мой бери, только силу у воды не отнимай, прошу!» И услышала смешок: «Принято…»

* * *

Проснулась она от звонка. Мобильный телефон исправно разбудил хозяйку в шесть сорок пять, напомнил, что пора на работу, а уж договаривалась она там с руководством об отгуле или нет — не его дело, раз настройки никто не поменял. Не сразу сообразив со сна, в чём дело, Лика нашарила его в кармане, с третьей попытки отключила птичью трель и с недоумением оглянулась.

Она что, умудрилась тут заснуть? В кухне? И даже не перебралась в постель?

Онемевшее за ночь от неудобной позы тело недовольно подтвердило: ага. Вот теперь майся всё утро! Сама себя наказала…

Обычно проблем с подъёмом у Лики не было. Могла, как ни в чём не бывало, проснуться в четыре утра, немного поваляться для души, не спеша доделать оставленные с вечера дела, приготовить нормальный полноценный завтрак да ещё и проголодаться к тому времени, а значит — насладиться им сполна. У «жаворонков», особенно в небольших городах, понятие «утренний синдром» отсутствует как таковое. Для них день начинается относительно легко и непринуждённо, со снисходительным посматриванием на офисных коллег-«сов», отпаивающих себя третьей кружкой кофе кряду и кое-как настраивающих мозги на работу. Но сегодня… Сегодняшнее утро выдалось странным. Лика долго рассматривала синяки на лодыжках и всё никак не могла понять, откуда же они появились. Причём свежие. А главное — ноги при этом не болели, хотя подобные украшения возникают обычно от весьма чувствительных ушибов. Что удивительно, синяки исчезали чуть ли не на глазах. Через полчаса они пожелтели, затем побледнели — и, похоже, в скором времени намеревались истаять окончательно. Следующая странность: несмотря на явный недосып — она привыкла ложиться рано, а в этот раз заснула далеко за полночь — из зеркала в ванной комнате на Лику глянуло свеженькое личико с сияющими, как в далёкой юности, глазами. Лёгкая припухлость после вчерашних слёз исчезла без следа. И, как она не пыталась, но так и не обнаружила замеченные на днях первые серебристые нити в волосах. Что это?

Бездумно заварила кофе. Зажав по привычке обеими ладонями чашку в вязаном чехольчике, вдохнула аромат арабики… и вдруг решила спонтанно: это всё к добру! И помолодевшая наружность, и непонятная лёгкость несмотря на, вроде бы, недосып, и даже синяки. Всё у Лерки будет хорошо. Решила — и сразу же так накрепко в это поверила, будто не сама только что придумала, а Главный Распорядитель чудес из Небесной Канцелярии выдал ей справку за семью печатями и подписями: «Всё будет ХОРОШО!» Поэтому, позже, приехав в больницу, она ничуть не удивилась растерянному виду Германа Петровича.

— А знаешь, Ликуша…

Немолодой врач поправил очки в тонкой оправе и помедлил, подбирая слова:

— Знаешь, сообщать хорошие новости при нашей профессии нужно не менее аккуратно, чем плохие… Ты, главное, не волнуйся, но, кажется, скоро нам всем придётся радоваться. Вот ведь как… Не мог же я ошибиться, не мог!

В досаде бросил очки на груду каких-то бумаг на столе. Спохватившись, усадил Лику в кресло для посетителей, а сам в волнении прошёлся по кабинету.

— Не мог! — воскликнул с некоей ноткой возмущения. — И с коллегами обсуждал, и сам смотрел материал перед отправкой на биопсию! Но сегодня глазам своим не поверил. Не в моих привычках обнадёживать зря, но ведь ты сама сейчас увидишь Валерия и заметишь разницу в его состоянии сегодня и вчера, ты, непрофессионал; значит, и спросишь с меня, не удержишься… Скажу, как на духу: такого я ещё не видел. Швы заживают стремительно, ни малейших следов воспалений, ни температуры; давление в норме, экспресс-анализы показывают, что твоего брата хоть сейчас в космос можно запускать! Такое ощущение, что, за исключением выведенной стомы, в организме всё в идеальном порядке. Ничего не понимаю. Ни-че-го. Я, матерый волчище, и вдруг — натурально сбит с ног… Ликуша, мы должны его ещё раз обследовать. Во-первых, убедиться своими глазами в стабильном выздоровлении, во-вторых… нельзя же такой феномен оставлять без внимания!

Лика слабо улыбнулась, вспомнив тяжесть дедовой фляги.

«Это не феномен, дядя Герман. Это просто Чудо».

… Разумеется, брату она пока ничего не рассказала. Сияющий Валерик, по его собственным словам, «с самого утра жутко голодный и здоровый!» наворачивал больничную овсянку с таким аппетитом, что позавидовал бы сам сэр Генри Баскервиль. Былая синюшность прошла бесследно, на лицо вернулся румянец, в мышцы — прежняя крепость; кажется, даже поредевшая грива цвета воронова крыла за ночь немного отросла и загустела. Похоже, он ничего не помнил о ночных событиях, иначе накинулся бы на сестру с расспросами; а выкладывать историю о походе за Живой водой и о филине, явившемся в сновидении, было пока не время и не место. Лика лишь незаметно прихватила с тумбочки пустую флягу и сунула в сумку. Пусть побудет у неё.

Что интересно: брат тоже иногда поглядывал на неё растерянно, будто спохватываясь и всё ещё не веря, что смерть передумала и решила пока погулять на стороне. Ни разу он не усомнился в первоначальном диагнозе, а потому свалившееся на его голову Чудо воспринимал правильно: как подарок судьбы, выпадающий далеко не каждому. И всё никак не мог поверить, что именно с ним случился этот необъяснимый феномен — он уже успел освоить и полюбить этот термин, недавно оброненный Германом Петровичем.