Этот пейзаж произвёл на Кирилла впечатление довольно сильного удара — пыльным мешком из-за угла по многострадальной голове.
Дело в том, что открывшаяся картина была ему как бы знакома — из детских снов и фантазий, из глюков, когда он болел и лежал с высокой температурой. Трудно сказать, то ли этот пейзаж ему сначала приснился, а потом он начал развивать и оживлять его своим воображением, то ли наоборот. Помнится, в детстве он любил лежать, накрывшись с головой одеялом, и представлять себя в уютном, огороженном скалами мирке, где есть всё, что нужно для счастья, — даже мама! На этот мирок нападали всякие злобные враги, а он с друзьями его защищал. Ну, да, в совсем уж раннем детстве врагами были какие-то чудовища или драконы, потом они как-то постепенно переродились в солдат с ружьями. Он — Кириллка — делал из подушки бруствер и строчил в них из пулемёта! Только они не падали, а шли и шли вперёд, чтобы отнять, разрушить, растоптать всё, что есть хорошего в жизни. От вражьих выстрелов рушились скалы, гибли друзья, и он в конце концов оказывался один на один с толпой врагов. Убежать или спрятаться было нельзя, и он с криком бросался на них, размахивая чем-то длинным и острым. На этом месте Кирилл обычно просыпался, и чем кончилось дело, узнать не мог.
— Нравится? — с некоторым сарказмом проговорил один из конвоиров. — Вот так мы и живём. Иди, раз звали!
— Куда?!
— К Тгелету, конечно! — хихикнул второй — он оказался совсем молодым парнишкой. — Дорогу найдёшь или показать?
— Найду, наверное...
— Только вон там этой зимой болотина образовалась, — указал первый. — Лучше обойди её справа.
— Разберусь, — буркнул учёный и, как сомнамбула, побрёл вперёд. Почему-то он совершенно точно знал, куда ему надо — к входу вон в то строение. Его фальшивая память подсказывала, что всё самое главное находится именно там. Но на входе всегда возникают проблемы: взрослые требуют, чтобы он снял обувь, — вот дураки-то!
— Благодарю вас, — сказал Кирилл, приглаживая пятерней влажные волосы. — Сто лет не мылся. Только данный роман вроде бы проходит как историческая авантюра, а не как фэнтези. Арбузом или манго угощать будете?
— Нету их здесь, — усмехнулся хозяин. — Чудес не бывает. Как звать-то?
Кирилл представился и робко поинтересовался:
— А вы... С кем имею честь?
— Селиверстов Андрей Константинович.
— Надо же, полный тёзка!
— Н-да? Чей же?
— Классика арктической истории! У нас в институте каждый год проводятся Селиверстовские чтения! Он умер в...
— Так-таки классика? — перебил хозяин.
— Конечно!
— Надо же... И что, он совсем помер?
— Ага, во время войны погиб на фронте.
Старик надолго задумался, теребя неопрятную бороду. Потом как-то хитро прищурился и спросил:
— Ты сам-то этого вашего классика читал?
— Обижаете! — заявил Кирилл и не без гордости начал перечислять названия работ. — У нас в институте целая группа работает по изучению его наследия! Я, между прочим, участвовал в подготовке к печати статьи о шаманизме, а по словарю Селиверстова учил язык таучинов! Ну, не только по нему, конечно, но он считается лучшим...
— Неужели о шаманах рассекретили?! — вскинул лохматую бровь старик. — Вместе с выводами?
— Конечно! Все рукописи давно в открытом хранении! А та статья в печать пошла практически полностью, но с комментарием нашего академика, что, мол, автор во многом добросовестно заблуждался, что, мол, современная наука доказала... Но я с ним не согласен — ни черта она не доказала, а вовсе даже наоборот! А почему... Почему, собственно говоря, вы интересуетесь? Вы тоже читали эти работы?
— Я их писал.
— Не понял?! Так вы...
— Хочешь проверить? Давай пройдёмся по знакомым тебе текстам. Память, правда, барахлить стала — вчерашнее забываю, но молодость помню!
— Погодите... Но... Но А. К. Селиверстов погиб на фронте — в начале сорок третьего! Такова официальная информация.
— Она почти правдива, — усмехнулся старик. — В марте сорок третьего доблестный комроты действительно перестал существовать. Вместо него спустя пару месяцев появился зе-ка № 4368.
— Как это? За что?!
— Не «за что?», а «почему?». Всё потому же — слишком много знал. Но мне повезло — на следствии почти не били, а из лагеря выдернули уже через полгода. Правда, к тому времени я уже не катал тачку — зафитилил малость.
— И?
— Подлечили и отправили в Коймск — в здешнюю шарашку.
— Да, я слышал про такую... Только никто не знает, чем она занималась.
— Разумеется! А ведь таких тогда много было — по одним икутским шаманам сколько народу работало!
— Это в войну-то?! — изумился Кирилл. — Но зачем?
— Как это «зачем»? А погоду делать — лётную и нелётную? Думаешь, пустяк?
— Н-ну, вообще-то...
— Вообще-то, было две жёстких линии: одна — внушать обывателю, что всё это чистой воды мракобесие, а другая — изучать и пытаться взять на вооружение.
— И что... Получилось с икутами?
— Откуда ж мне знать? По слухам, вроде бы ни один заклинатель на сотрудничество не пошёл. А на самом деле... Лендлизовские самолёты из Америки гнали как раз через те районы. Некоторые не долетали. Кто знает, сколько бы их не долетело, если бы не... А?
— Здорово! А вы... Ваша шарашка чем занималась?
— Всем понемножку. Нас тут «каждой твари по паре» было — от антропологов до астрономов. Среди прочего и аномалию Уюнкара грызли. Наверное, начальство надеялось через эту дыру выкрасть новейший американский истребитель.
— Но ведь всегда считалось, что никаких переходных зон нет, никаких параллельных миров не существует! Это всё фантазии!
— И я так когда-то думал, — снисходительно улыбнулся старик. — Только всё оказалось иначе. Аномальные явления, колдовство, магия всегда интересовали правителей и всякие серьёзные организации, особенно имперские спецслужбы. Нам на шарашке подкидывали кое-какую совсекретную информацию по исследованиям гитлеровцев. Оказывается, в Третьем рейхе относились к данной теме очень серьёзно и добились поразительных результатов! Наш Лаврентий Павлович очень переживал по этому поводу.
— А как... Почему... Ну, здесь-то...
— Давай я уж сразу объясню, чтоб ты не мучался. Только скажи сначала, ты сюда попал через Громовых?
— Ну, да — почти год назад. Вы их знаете?!
— Кто ж Петровича не знает! Так вот, один из наших «аномальщиков» — там, в Коймске — подружился с местным жителем. Этот мужичок на шарашке вольнонаёмным работал — истопник, дворник, уборщик и всё остальное в одном лице. И как только они подружились, сразу пошли результаты по Уюнкару! Правда, не все они доходили до начальства... Ребята потребовали организовать стационарную базу в непосредственной близости от объекта — «командировку» по-лагерному. Прорыв в иные миры обещали и всё такое. Ну, и прорвались... Представляю, как начальство веселилось — вся «командировка» исчезла, причём вместе с оборудованием и охраной!