Воины снегов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Щепетов cтр.№ 35

Расстилающийся вокруг пейзаж, вместе с увиденным во время скачки, позволил кое-как слепить общую картину событий. Повёрнутое вспять и испуганное стадо вышло из-под контроля пастухов — те из них, кто не успел отбежать в сторону, были смяты, затоптаны животными. Та же участь постигла двигавшиеся за стадом упряжки — ни уйти в сторону (на склон), ни, тем более, развернуться они не успели. Больше десятка животных — в основном молодняк — в сутолоке бегства погибли под копытами сородичей. Вырвавшись из опасной долины, олени, конечно, кинулись в разные стороны, но, к удивлению Кирилла, убежать «за горизонт» не попытались. Животные довольно быстро успокоились, некоторые даже начали пастись. Упряжки таучинов двигались в обход, заставляя крайних животных подаваться ближе к центру. Два-три круга, и стадо уплотнилось, приобрело относительно чёткие контуры.

Кирилл оказался не у дел и просто смотрел со своего склона. Мысль о том, что его могут тут бросить, даже не пришла ему в голову. Три упряжки вдали остановились рядом, погонщики о чём-то переговорили, потом две из них продолжили своё неспешное кружение, а одна направилась в сторону Кирилла. Кто на ней управлял усталыми оленями, гадать долго не пришлось.

— Твой «огненный гром» приносит удачу, — заявил Чаяк. — Садись, поехали, пока эти бедняги ещё стоят на ногах!

— Упряжным нужен отдых? — не придумал умнее вопроса Кирилл.

— Уже не нужен, — усмехнулся таучин. — Придётся ловить в стаде новых.

— Почему?

Чаяк, конечно, удивился безграмотности своего «друга», но всё-таки пояснил, что загнанные олени становятся непригодными для дальнейшей эксплуатации. Можно сразу пускать их под нож, а можно подождать, пока они хоть немного откормятся.

— Объясни мне, Чаяк, — попросил учёный, — почему вы решили, что такой подвиг сойдёт с рук, что мы сможем считать отбитых оленей своими?

— А почему бы и нет? — пожал плечами воин. — Люди стойбища Хечукана мертвы. Если кто-то из них был в отъезде и уцелел, то он получит своих оленей, а остальных мы поделим.

— И что же: придёт незнакомый таучин и скажет: «В твоём стаде мой олень — отдай!» Ты отдашь, да?

— Ну, может, и отдам...

— А как проверишь?

— Ты словно ребёнок, друг! Впрочем, даже береговые дети знают, что каждый олень несёт клеймо хозяина.

— Что-то я не заметил... Где?

— На ушах, конечно, — как ты можешь не знать этого?!

— В нашем стойбище клейма ставят на хвостах, — обиженно буркнул Кирилл. Он наконец сообразил, что у всех виденных вблизи оленей были повреждены края ушных раковин. — Я вообще хотел спросить о другом! Менгиты с мавчувенами забрали стадо Хечукана. Мы его отбили у них. Что теперь помешает врагам отбить его у нас? Ты сам говорил, что русским всё время не хватает пищи — разве они откажутся от такого богатства?

— Думаю, менгиты не скоро узнают, что стадо не придёт к их стойбищу.

— Но пастухи разбежались! Они сообщат русским о нападении!

— Зачем? Чтобы менгиты выбили зубы и сломали рёбра потерявшим стадо? Или разрубили их длинными ножами? Вряд ли это хорошая смерть... Я думаю, что пастухи будут теперь прятаться от русских.

— Та-ак... — сказал Кирилл. — Та-ак...

Отбытие в тундру задержалось на несколько часов — как-никак место весьма заколдованное, и покинуть его просто так нельзя. Жертвы были принесены — убитые ударом копья олени упали, в общем-то, в нужную сторону, на правильный бок, с правильными хрипами. И кровь из их ран текла должным образом. После соответствующих обрядов наиболее «волшебные» части туш были разделены между людьми и съедены. Всё остальное особая делегация должна была отвезти к недалёкому (относительно!) жилищу Тгелета. Кирилл, как простой великий воин, тоже принял участие в жертвоприношении. Была у него мысль привязать на отросток оленьего рога носовой платок, который давно стал настолько грязным, что ни на что больше не годился. Однако в последний момент он устыдился и надел на рог красный цилиндрик стреляной гильзы: «Смотрится эффектно, а потеря ничтожна — нового капсюля здесь не достать, да и не факт, что местный порох годится».

Когда суета вокруг святилищ немного поутихла, Кирилл решил попробовать сбежать «домой». У таучинов не имелось ни специализированных жрецов, ни подозрительных и хитрых шаманов, так что остановить его было некому: раз данный чудак решил произвести некие махинации с древними реликвиями, то пусть его — наверное, он знает, что делает. Ну, а если его постигнет кара разгневанных духов, то это его проблемы — не наши. В общем, в нарушение законов приключенческого жанра, никто не мешал учёному и атеисту манипулировать с волшебным артефактом.

Для начала Кирилл его нашёл. Каменюка действительно лежала под грудой оленьих рогов, и достать её, несмотря на снег, оказалось не трудно — обе половинки. «Ну, и что? Вообще-то, это просто валун из речки. По форме отдалённо напоминает хлебный батон. Что-то когда-то на нём действительно было выгравировано, но теперь остались лишь невнятные изогнутые бороздки. В лаборатории, наверное, смогли бы восстановить первоначальный рисунок, обозначив пунктиром совсем уж сомнительные места. Данный предмет расколот или разломан на две примерно равных части. И какую же из них нужно нести на соседнюю сопку, чтобы «ворота» открылись? И как я узнаю, что они действительно открылись? По наличию пятен машинного масла на снегу и следам снегохода?»

Зимняя тундра, нарты, олени, меховая рубаха на плечах, снегоступы на ногах — всё это было реальностью, данной в ощущениях. А вот мир, где люди спят в тепле, моются тёплой водой и едят за столом, казался теперь Кириллу настоящей фантастикой. Он попытался молиться: «Во имя унитаза и душа! Во имя Интернета и микроволновки! Во имя...», но быстро сбился. Поэтому учёный просто выругался, сунул одну половинку камня за пазуху, а другую запихал на прежнее место. Потом пару минут понаблюдал, как суровые таучинские воины хором на разные голоса завывают какой-то непереводимый бред, и тронулся с сопки вниз.

Спустился. Перешёл долину. Поднялся. Тыкая рукой в снег, нащупал нору под грудой старых рогов. Засунул туда нагревшийся от тела камень. Побрёл вниз, мрачно иронизируя по поводу собственной наивности.

Вообще-то проталина, с которой всё началось, была на месте. Нашлись даже две «обложки» от бульонных кубиков — этакий привет из иной реальности. Вот только ни масляных пятен, ни следов снегохода на «опушке» не наблюдалось. В бессмысленной надежде Кирилл задрал голову вверх — увидеть бы в синеве белую полосу инверсионного следа! Фигушки...

Стадо двигалось быстро — со скоростью, наверное, километров 15-20 в день. Как оказалось, при чиной спешки была вовсе не опасность погони — приближалось время отёла, которое нужно встречать на хороших пастбищах. По пути у Кирилла была масса возможностей наблюдать взаимоотношения людей и оленей, особенно процесс поедания первых вторыми. Посуды для варки ни у кого не было, а в сыром виде, как оказалось, можно употреблять лишь печень, почки, сердце, сухожилия ног, хрящи носа, глаза и костный мозг. А куда всё остальное? Никуда...