Три заложника - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бакен cтр.№ 13

Он опять умолк и уставился в огонь, а я продолжал курить, но без всякого удовольствия. Мною снова овладело чувство внутренней пустоты и подавленности. Слишком большие надежды я возложил на эту линию расследования, которая в итоге завела нас в тупик…

А затем произошло одно из тех мелких событий, которые порой смахивают на случайности, но, по моему твердому убеждению, в действительности являются частью мудрого устройства вселенной.

Я подался вперед, чтобы выбить пепел из трубки о каменный порожек камина, но постучал сильнее, чем требовалось, и чубук моей старой доброй трубки сломался у самой чашечки. Я раздраженно чертыхнулся – и в изумлении замер, заметив выражение лица Тома Гринслейда.

Он смотрел на обломки трубки в моей руке широко распахнутыми незрячими глазами человека, чьи мысли блуждают бесконечно далеко. Затем док вскинул руку, лицо его смягчилось, и он со вздохом откинулся на спинку кресла.

– Перекрестная ассоциация! – произнес он. – Наконец-то… Медина, черт бы его побрал!

Увидев мое озадаченное лицо, он рассмеялся:

– Я не спятил, Дик, можешь не беспокоиться. Дело в том, что я как-то беседовал с одним человеком, и тот во время разговора точно таким же образом сломал свою трубку. Это он напевал мелодию духовного гимна. Сейчас я, хоть убей, не помню, что он тогда говорил, но совершенно уверен, что именно он назвал те три вещи, которые провалились в яму моей подсознательной памяти. Минутку… Да, я вижу это так же ясно, как вижу тебя. Он, как и ты, сломал трубку, а эту мелодию напевал то ли до, то ли сразу после того.

– Кто этот человек? – ошеломленно спросил я, но док Гринслейд не обратил внимания на вопрос. Он продолжал свою историю, при этом взгляд у него был такой отстраненный, словно он изо всех сил всматривался в сумрачные коридоры своей памяти.

– В Ханхэм я приехал пострелять куропаток на болотах и остановился в трактире «Булль». Кроме меня, там не было постояльцев, потому что погода не располагала к посещению деревенских трактиров. Но как-то поздним вечером неподалеку от Ханхэма сломалась машина, и ее хозяину вместе с шофером пришлось искать приюта в том же «Булле». Как ни странно, этот человек был мне знаком. Он ездил на большую охоту в Рошем-Торп, а теперь возвращался домой, в Лондон. Мы разговорились и незаметно проболтали до самого утра. Речь шла об охоте и о долинах в верховьях Яркенда ^[14], где я впервые с ним встретился. Я многое помню из этого разговора, кроме тех трех образов из гимна, которые почему-то не отложились в моей обычной памяти. Хотя они наверняка имели место.

– Когда это случилось?

– В начале декабря, стояли бесснежные морозы. Помнишь, Дик, как раз тогда я взял недельный отпуск и отправился охотиться в Норфолк?

– Ты не сказал, как его звали.

– Сказал. Медина.

– Что значит – Медина?

– О боже, Дик! Нельзя же быть таким тупым! Ты не мог не слышать о Доминике Медине!

Разумеется, когда он назвал полное имя, я тут же все вспомнил.

Невозможно было открыть газету, чтобы не наткнуться на упоминание о Доминике Медине, но кем он был в действительности – поэтом, политиком или скандальным антрепренером, – я так ни разу и не поинтересовался. На маленьком столике в библиотеке валялась груда журналов. Я взял их, начал бегло просматривать и вскоре обнаружил то, что искал: групповую фотографию с вечеринки в деревенском доме во время каких-то скачек. Обычная подпись – «слева направо такие-то». Доминик Медина собственной персоной стоял между какой-то герцогиней и юной принцессой из Европы. Даже скверное качество печати не могло скрыть поразительную красоту этого человека. С моей точки зрения, так должен был выглядеть лорд Байрон в лучшие годы, а судя по фигуре этого прекрасно сложенного господина, ему не были чужды атлетические упражнения.

– Попадись тебе на глаза этот журнальчик, – заметил я, – ты бы наверняка вспомнил об этом разговоре гораздо раньше.

Гринслейд покачал головой.

– Нет, это происходит иначе. Мне понадобились твоя сломанная трубка и мелодия гимна, в противном случае я бы застрял на веки вечные.

– Я должен связаться с этим парнем и выяснить, где он раскопал три образа и гимн. Но что, если он тоже объявит, что это – не что иное, как шутки подсознания?

– Конечно, такая опасность существует. Он может помочь тебе, а может и поставить перед очередной глухой стеной.

– Расскажи об этом Медине. Он порядочный человек?

– М-м… Пожалуй, да. Но он вращается в светских кругах, поэтому мне трудно судить. В одном нет сомнения: это человек поистине выдающийся. Черт побери, Дик, ты обязан был о нем слышать! Один из лучших охотников и исследователей в мире, он совершил кучу подвигов, а заодно умудрился стать одним из самых лихих предводителей повстанцев на юге России. Вдобавок – хотя, возможно, тебя это не слишком заинтересует, – он весьма незаурядный поэт.

– Надо полагать, он даго ^[15]?

– Ничего подобного! Этот старинный испанский род обосновался в Англии еще три столетия назад. Один из его предков был соратником принца Руперта ^[16]. Погоди! Где-то я слышал, что его родичи живут или жили в Ирландии до того, как жизнь там стала окончательно невыносимой.

– Сколько ему лет?

– Медина сравнительно молод. Не больше тридцати пяти. И выглядит так, что сразу ясно: перед тобой – самый безупречный образчик рода человеческого со времен древнегреческих героев и полубогов.

– Я не девица, чтоб этим вдохновляться, – нетерпеливо произнес я. – Красота мужчины ни о чем не говорит. Наверняка он мне не понравится.

– Сомневаюсь. Скорее, ты с первого же взгляда попадешь под его обаяние. Не слышал, чтобы кто-нибудь сумел этого избежать. У него мелодичный голос, взгляд, который тебя буквально согревает, и сияющие глаза. Я не слишком близок с ним, но должен признать: Доминик Медина – на редкость привлекательная личность. Ну, а о том, что думают о нем светские хроникеры, ты узнаешь из газет.

– Тем не менее, это не приближает нас к цели. Я должен выяснить, откуда взялись эти три образа, будь они неладны, и дурацкая мелодия. Полагаю, с такими вопросами он просто пошлет меня ко всем чертям, несмотря на свое обаяние и манеры. Просто не удержится.

– Тебе придется иметь дело с по-настоящему умным человеком, а не с растяпой вроде деревенского медика. Помощь первоклассного ума кое-что да значит. Пожалуй, я даже дам тебе рекомендательное письмо к нему.