— Всего доброго, — коротко бросаю охранникам перед выходом, стараясь не обращать внимания на их изумленные взгляды. Да, я собираюсь выйти на улицу без пальто! Да, я знаю — температура там ниже нуля, но можно подумать, это как-то отразиться на моем здоровье!
Дверь в машину приходится открывать самостоятельно и садиться в нее тоже без посторонней помощи. Водитель не смог вовремя опознать в сумасшедшей, выбежавшей из библиотеки, свою подопечную. Пока мы едем до дома Эмиля, вопросов он не задает, за это я ему бесконечно признательна. За окном проплывают дома, эльфы, магазины… в голове калейдоскоп образов и ни одной мысли.
Изотеил почему-то уже стоит на крыльце. Наверное, заметил подъезжающий автомобиль.
— Его светлость дома? — спрашиваю вместо приветствия.
С голосом у меня что-то не то — дворецкий чуть ли не по струнке вытягивается.
— Нет, леди Далия, он задерживается. — Теперь еще и "леди" вместо привычной "госпожи"!
— Отлично! На ужин приглашать меня не нужно. Будьте добры, распорядитесь, чтобы мне приготовили молоко с ромашкой и медом. Пусть оставят в гостиной.
— Будет исполнено, леди Далия.
Ну вот, опять… Довольно пугать прислугу. Стремительно поднимаюсь по лестнице, ноги словно сами несут. Останавливаюсь только в гардеробной. Несколько пуговиц не выдерживают моих энергичных попыток избавиться от платья. Наклоняться за ними я даже не собираюсь, просто набрасываю халат и иду набирать воду в ванну.
Сидя возле бортика, наблюдаю, как за окном начинается снегопад. Хаотичное кружение снежинок завораживает. Отрываюсь от этого зрелища спустя довольно продолжительное время. Кисти почти полностью погрузились в воду: бассейн набрался до краев. Закрыв вентиль, выхожу из комнаты. На ходу размышляю о том, что молоко должны были уже принести… В коридоре меня ожидает сюрприз. Из-за звука льющейся воды я не слышала, как открывались и закрывались двери, но запах гвоздики теперь ощущаю остро.
Эмиль сидит на кушетке в спальне. При моем появлении он отводит взгляд от чашки с дымящимся молоком, которую, видимо, сам на моем столике и оставил.
— Пожелал бы тебе доброго вечера, но в данной ситуации это прозвучит как издевательство.
Остановившись в дверном проеме, я пожимаю плечами и говорю первые пришедшие в голову слова:
— Изотеил сказал, что ты задержишься на службе. — Подумав, добавляю, — впрочем, это он мне третий день подряд говорит.
— Сегодня я действительно планировал задержаться, но со мной связались охранники из библиотеки и описали, в каком виде и в какой спешке, ты покинула это тоскливое заведение. Решил поскорее вернуться, вдруг потребуется моя помощь.
— И чем ты мне поможешь?
— Могу побыть для тебя жилеткой и подушкой.
После этих слов на мои глаза действительно наворачиваются слезы. Я наконец-то отпускаю дверную ручку и подхожу к Эмилю.
— А подушкой это как?
Мужчина протягивает ко мне руки, и я подаю ему свои. Он заставляет сделать еще шаг вперед и усаживает к себе на колени. Я тут же прячу лицо у него на груди. К черту приличия, как ругается иногда Вела. Сейчас мне плохо, а его запах успокаивает!
— Вот так. Представляю, как неудобно плакать, сидя на этой кушетке! Приходится все время держать спину прямо. К тому же, если бы у тебя возникло желание положить мне голову на плечо, из-за нашей разницы в росте его было бы крайне трудно претворить в жизнь.
Я понимаю, что Эмиль несет полный бред, но он тоже удивительным образом оказывает успокаивающее действие. Внутренне напряжение спадает, и вместо безобразной истерики с рыданиями, которую я с трудом сдерживала всего минуту назад, по щекам просто текут слезы.
Через какое-то время у меня появляются силы для признания:
— Давид просил меня никогда не оставаться и Ием наедине, но этот разговор вылетел у меня из головы… Я его ударила. — Кого именно, не уточняю. Ясно ведь, что не брата.
— Забывчивость вышла тебе боком. Только какой толк сейчас это обсуждать? Твои действия в данном случае я полностью поддерживаю.
Забавно чувствовать под щекой вибрацию, когда он говорит. В первый раз за всю жизнь я так близко ощущаю тепло, и при этом совершенно не хочется оказаться подальше от его источника.
— У меня нет ни малейшего желания идти завтра или когда-либо еще в библиотеку, — каюсь в следующем грехе и замираю в ожидании реакции.
— Неужели ты думаешь, что еще хоть раз встретишься с Касием?
Поднимаю голову от его груди и заглядываю ему в лицо:
— А как иначе?
— Далия, после того, что он сегодня сделал, он фактически труп.
Я бледнею.
— Ну, допустим, ничего он не сделал…
Эмиль отрицательно качает головой и перебивает меня:
— Не важно, сделал ли, попытался ли сделать: результат один!
— Но труп! — восклицаю потрясенно.
— Ах, ты об этом. К сожалению, используя это слово, я выражался образно. Из библиотеки его уволят сегодня же. Родителей Ия я знаю — эльфы старой закалки и с пониманием. Это значит, что они сообразят: даже пытаться замять это дело не стоит. Отправят свое непутевое чадо куда-нибудь подальше и благополучно о нем забудут. Все равно, в приличное общество Ию путь теперь заказан. Позволять общаться с неприличным они не станут — им же самим потом с последствиями разбираться.
— То есть сегодняшнее происшествие станет достоянием общественности? — мой голос опять дрожит.
— В общих чертах — да. Род Касиев далеко не последний не только в Северных горах, но и во всей империи. Последствия, которые твой бывший коллега себе организовал, возможны только при столкновении интересов с семьей императора, со мной и еще с парой-тройкой фамилий. Поскольку всем известно, где он работает, два и два быстро сложатся.
— Выходит, если бы не наша мнимая связь, никто и не осудил его за такой поступок?
— Дело не только во мне, но и в тебе, — возражает Эмиль.
Я некоторое время размышляю над его словами, а потом вспоминаю:
— Мой брат — представитель дипломатической миссии.
Эльф кивает и добавляет:
— А ты сама жительница другого мира.
Лицемерие — неотъемлемая черта эльфийской натуры… Я поднимаюсь и подхожу к окну. За стеклом разразилась настоящая метель.
— А как ты сам оцениваешь поступок Ия?
Я думала, что Эмиль задаст какой-нибудь уточняющий вопрос, но нет.
— Мой ответ тебя разочарует, — доносится его голос.
— И все же, — настаиваю я.
Мужчина вздыхает, прежде чем заговорить:
— Я считаю его поступок безответственным.
— Безответственным… — Повторяю слово еще несколько раз про себя, будто пытаюсь почувствовать его вкус. — Почему именно так?