Судя по всему, Искатель был не единственным, кто с радостью оставил бы КШМ позади, чтобы наслаждаться свободой. Несколько дней назад Кэприс исчезла – словно провалилась под землю. Ну, ее раньше и не искали по-настоящему. Эллиот понимал, почему миссис Киллингворт не заявляла о пропаже во всеуслышание: она не хотела создавать ажиотажа ни среди местных жителей, ни среди членов совета КШМ. Те по щелчку пальцев были готовы снять ее с должности. Но прошло уже три дня, а следов Кэприс не обнаружили.
Эллиот растерянно провел рукой по коротким волосам. Кэприс исчезла ночью, а ее соседки только утром обнаружили пропажу. Ни одна из них не знала, где могла спрятаться девушка.
– Куда ты делась? – пробормотал Эллиот себе под нос, включая радио, чтобы разбавить тишину в машине. Он отбивал ритм песни пальцами по рулю и осматривал зеленые окрестности. Овцы паслись на склонах и холмах. Не слишком интересный пейзаж для молодежи. Пальцы Эллиота вцепились в руль, когда его голову посетила новая мысль. Возможно, правильным вопросом в данной ситуации было не «куда ты делась», а «почему ты убежала».
Часть II
Ритуал
Четырнадцать
Kира бежала по лестнице на первый этаж. Она была уверена, что пропускает какой-то урок. Здесь нельзя прогулять и вернуться домой, когда захочется. Ведь эта школа теперь стала ее домом.
К сожалению, девушка не обратила внимания на состав сегодняшнего расписания. Она неслась по коридорам, подобно потерянному привидению. Привидение в мокрой уличной одежде. Девушке следовало снять эту одежду и надеть форму.
Кира свернула в заднюю часть западного крыла, когда вдруг услышала громкие голоса. Они доносились из комнаты 107.
– Пожалуйста, можно еще погромче, чтобы все в здании это услышали, – отозвалась Брук.
Когда Кира была всего в паре метров от комнаты, кто-то захлопнул дверь. Однако та открылась снова, образовав маленькую щелочку.
– Успокойтесь, – из комнаты послышался голос Грей. Кира посмотрела в щель. Супербия стояла посреди комнаты. Светлые волосы симметрично падали ей на спину. Ни одна прядь не выбивалась из прически. Перед ней Эйвери и Брук сидели на одной из кроватей.
– Мне кажется, мы должны быть внимательны, – сказала Эйвери.
– Но это же наш ритуал! – возразила ей Грей. – Почему мы должны делать исключения?
– Из-за Кэприс, – ответила Эйвери. – Я думала, это очевидно.
Кэприс? Это же пропавшая девушка. Кира нервно мяла руки.
– И как это связано? – бросила Брук.
Судя по всему, она родилась с этими нервными нотками в голосе.
– Если Киллингворт узнает что-то об этом, нам крышка, – сказала Эйвери. Ее голос вздрогнул на последнем слове.
– Ой, Эйв, ты всегда такая напряженная. Расслабься уже. – Это был голос Скарлетт.
Кире пришлось сдерживаться, чтобы не хрустнуть костяшками пальцев. Был ли здесь вообще хоть кто-то, кто не участвовал в разговоре? Лейзи. Она, возможно, следила за происходящим со своего матраса. Или спала.
Кира отступила на шаг назад, чтобы никто ее не заметил. Что девушка вообще о них знала? Соседки олицетворяли собой смертные грехи. Ну, точно не были святыми. Хотя Лейзи вообще не казалась опасной. Разве что для самой себя.
– Эйв, – начала Грей. – Миссис Киллингворт ничего не узнает. Не переживай.
За этим последовал глубокий вздох. Эйвери сложно было в чем-то переубедить. Кире очень хотелось узнать, почему она так волнуется. И как вообще это связано с исчезновением Кэприс? За завтраком девушки делали вид, будто вообще ничего не знают об этом.
– Значит, все станет как прежде? – спросила Скарлетт.
– Мы будем придерживаться нашего плана, – подтвердила Грей. – А об остальном я сама позабочусь.
Она явно была главной в их компании. Каждое ее высказывание звучало так уверенно, будто девушка объявляла одну из десяти заповедей.
– Нам пора идти, – заметила Эйвери. – Или мы опоздаем на занятия.
Кира слышала звуки суматошных сборов. Она быстро отшатнулась назад, когда вдруг услышала шаги. В то же мгновение дверь открылась. Эйвери пулей вылетела из комнаты. Она чуть не врезалась в Киру. На соседке был желтый тренировочный костюм и золотистые кроссовки.
Кира не могла решить, выглядел ли костюм великолепно или абсолютно глупо.
– Кира, – поприветствовала ее удивленная аварития. – С тобой все в порядке?
– Да. А почему должно быть иначе? – быстро ответила Кира.
– Ну, из-за произошедшего.
– Что произошло? – Кира почувствовала тяжесть в груди. Может, они ее заметили?
– Я имею в виду завтрак.
– Ой, ты об этом, – Кира почувствовала стыд и облегчение одновременно. В последнюю их встречу девушка вонзила нож в стол. Сейчас же Кире казалось, будто тот самый нож навис над ее совестью.
– Мне жаль, если вас напугало мое поведение.
– Не переживай, – сказала Грей, выходя из комнаты в спортивной одежде.
Ее идеальные зубы блестели в понимающей улыбке. Что бы соседки ни скрывали, они явно делали вид, будто ничего не происходит. Пару секунд назад они напряженно что-то обсуждали, но теперь выглядели спокойными – словно Будды, нашедшие нирвану.
– Мы собираемся на физкультуру. А ты? – спросила Эйвери.
– Она тоже туда идет, – ответила Грей, передавая Кире смятый листок. Это было ее расписание.
– Ты забыла его в столовой.
Вместе с моей самооценкой, подумала Кира, прикусив нижнюю губу.
Улыбка на лице Грей будто стала еще более уверенной.
– Не парься, у всех бывают такие моменты, – успокоила она. – Только постарайся пореже ломать вещи.
Моменты. Интересный способ описать произошедшее. Звучало гораздо лучше, чем агрессивный приступ ярости. Судя по всему, девушки не были обижены на нее.
– Спасибо, – сказала Кира и забрала свое расписание. Она не знала, что казалось более странным: ссора, свидетелем которой ей невольно довелось стать, или же столь дружелюбное поведение девушек. Тем не менее Кира была рада, что соседки простили ее так быстро.
– Чего ты ждешь? – спросила Грей. – Одевайся. Сейчас ты познакомишься с парнями.
Пятнадцать
Газон на заднем дворе КШМ переливался зеленым цветом – солнечный свет пробился сквозь облака. Дубы и буки выстраивались в стенку, обрамляя участок и защищая его от посторонних взглядов.
Девушки спустились с террасы и побежали по склону к спортивной площадке. Вокруг футбольного поля была проложена беговая дорожка. Некоторые школьники уже разминались. Их формы были выполнены в разных цветах – в соответствии с пороком, который они олицетворяли. Это выглядело так, будто над полем взорвалась большая хлопушка с конфетти.