Чайф. Рок-н-ролл это мы! Семейная сага - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Карасюк cтр.№ 25

Страница

Фестивальная программа понравилась многочисленным гостям, съехавшимся со всей страны, и гастрольные поездки стали более регулярными. Группа, несмотря на недавнее обновление состава, чувствовала себя вполне уверенно, и её лидер спокойно отвечал на провокационные вопросы журналистов о гонорарах: «Секрета здесь нет: в среднем мы получаем 600–700 рублей за один концерт. В группе 4 человека, администратор, техник. Кроме того, мы участвуем в благотворительных акциях, за репетиции нам никто не платит, струны, которые надо менять раз в месяц, стоят 90 рублей, я не говорю об инструменте за 5–8 тысяч… Я получаю столько, сколько получал монтажником на стройке, но занимаюсь любимым делом».

То ли достигнутый уровень немного расслабил музыкантов, то ли сказались остаточные явления прошлогодних конфликтов, но весной 1990 года Бегунов с Нифантьевым заявили Шахрину, что они больше с Ханхалаевым работать не хотят. Володя объяснил Косте, что ситуация грозит раздраем на сцене. Тот всё понял и отошёл в сторону, оставшись с Шахриным в отличных отношениях.

14 марта, во время выступления «Чайфа» на четвёртом дне рождения рок-клуба впервые прозвучала песня «Никто не услышит (Ой-йо)». Объявляя новинку, Шахрин с Бегуновым заявили, что, продолжая фольклорную линию в своём творчестве, они возрождают позабытый жанр народного плача. Песня родилась летом 1989 года. Пока «Чайф» находился в полуруинном состоянии, Шахрин с отцом на две недели уехали на озеро Балхаш ловить рыбу. Южное солнце, идиллическая жизнь в палатке, оторванность от цивилизации и забот настроили сонграйтера на лирический лад. Но мысли о будущем, и своём, и «Чайфа», не давали полностью расслабиться. И песня получилась такая — раздольная, но тревожная, не нытьё, не рыдание, а истинно мужской плач не по какому-то конкретному поводу, а вообще. «На самом деле, практически у каждого второго есть подружка Галя, которая, гадюка такая, жену сбивает с правильного пути, — говорит Бегунов. — Эту песню Вовка написал чёрт знает когда, а она каждые пять лет становится актуальной. Меня всё время это удивляет. Впрочем, на Руси очень любят такие вот распевы, как „ой-йо“, хором петь».

Песня стала поистине народной. И дело даже не в том, что многим слушателям она казалась историей именно их жизни. Шахрину несколько раз приходили на концертах записки типа: «Как вам не стыдно, это же мой друг Николай написал песню „Ой-йо“, он мне её сыграл ещё 7 лет назад». Дело происходило, когда песня существовала уже лет двадцать. Владимира такие обвинения нисколько не обижают: «Нам и самим очень нравится эта песня. В конце концов, мы тоже народ!». Слиться в авторстве песни с целым народом — лучшая награда для сочинителя. Закономерно, что слушатели «Нашего радио» в 2000 году поставили «Никто не услышит» на седьмое место в списке ста лучших песен русского рока в двадцатом веке.

1 апреля 1990 года «Чайф» впервые попробовал себя в качестве героев телеэфира. Надев радикально-чёрные очки, чтобы смех в глазах не испортил их серьёзных физиономий, музыканты уселись в студии кабельного телевидения МЖК. Полчаса в прямом эфире с умными, даже пафосными лицами они не сказали ни одного слова правды, несли бред, полную ахинею. А на следующий день Шахрин встречал людей, которые, в зависимости от чувства юмора, или восхищались шутками, или возмущались, поняв всё буквально: «Если уж вы весь мир объездили, что же жевательной резинки не привезли? И зачем же было голыми на площади Стокгольма выступать?» Сами «чайфы» от такой реакции получили только дополнительное удовольствие.

В конце весны группа обзавелась сыном полка. Пятого мая Шахрин познакомился с семнадцатилетним альтистом Володей Желтовских, игравшим тогда в довольно аморфном коллективе «Станция вольных почт». На следующий день они дуэтом исполнили несколько песен на фестивале «Свердловск-акустика». В сутолоке закулисья два Володи с трудом смогли порепетировать всего 15 минут, но выступили удачно. Знакомые всем «Завяжи мне глаза» и «Вместе немного теплей» под акустическую гитару и альт зазвучали совсем по-новому. Звуки скрипки Шахрин не любил (возможно, детские воспоминания давили на подсознание), а вот звучание альта или виолончели ему всегда нравилось. И лидер «Чайфа» пригласил ученика музыкальной школы при консерватории в свой коллектив. «У нас есть новый член группы — сыночек, сынка, семнадцатилетний, трепетный Володя Желтовских, — рассказывал Шахрин. — Мы его на перевоспитание взяли, но мне порой кажется, что он нас сам перевоспитает — это же та самая молодая шпана. Я ему даже завидую: 17 лет, а он уже по-настоящему работает». На концертах Володя-мл. действительно выкладывался по полной: играл на альте, стучал в бубен, а в самых драматических моментах программы проходился по сцене колесом и делал сальто-мортале. Девушки были в восторге. «Чайф» опять стал квинтетом. Чтобы не путать с двумя старшими Владимирами, младшего стали называть просто «Малой».

В мужском коллективе установилась армейская дисциплина — три ветерана с гордостью вспомнили, что они — деды, неслуживший Нифантьев удостоился звания черпака, ну а Малой, естественно, стал духом. По словам Валеры Северина, «эту иерархию ввёл Бегунов, как старый армейский дед. Репетиции у нас начинаются с его крика „На пола!“ Это он полы мыть заставляет». В этой шутке была доля истины. Долгие годы с небольшими перерывами группа репетировала в подвальном помещении ДК МЖК. В центре комнаты находился канализационный выход, забитый большой деревянной пробкой. Раз в году эту пробку выбивало, и все «чайфы», к тому времени уже имевшие статус рок-звёзд, сообща боролись со стихийным бедствием — высушивали, отмывали и проветривали свою репетиционную базу. Затем вместе отдыхали от трудов праведных, причём Малой получал дозу отдыха наравне со старшими товарищами. «Этот пацан всех нас перепить может», — удивлялся Бегунов. В общем, влился мальчуган в семью.

За всеми этими жизненными и творческими перипетиями Шахрин не забывал про свою музыкально-экологическую затею: «У меня есть такая черта характера — если я что-то придумал и вслух произнёс, что надо это сделать, то я изо всех сил постараюсь довести дело до конца. Качества бульдозера во мне присутствуют — я если уж во что-то врубаюсь, то пру до получения результата». Весной 1990 года началась подготовка крупной акции. Калужский вспомнил про американских рокеров, которые провели тур, плавая по Миссисипи на пароходе. Идея понравилась, хотя её воплощение оказалось гораздо круче заокеанского аналога. Тема Волги возникла сама собой — главная река России нуждалась в очищении любым способом, пускай даже и музыкальным. Тут же появился партнёр: горьковский молодёжный центр «Федерация», где работал энергичный Игорь Крупин. Начался поиск спонсоров. Охотней всего жертвовали на очищение Волги те, кто больше всех её загрязнял, — различные нефтяные и химические комбинаты. Свой взнос сделали и частные благотворители, например, некто Астафьев из Углегорска Сахалинской области прислал в оргкомитет акции («Волга-90») солидные по тем временам 200 рублей. Всего удалось собрать 94,5 тыс. рублей.

Страница