Чайф. Рок-н-ролл это мы! Семейная сага - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Карасюк cтр.№ 24

Примерно так рассуждали Владимир Шахрин, Константин Ханхалаев и редактор «ПерекатиПоля» Александр Калужский, придумывая новое музыкальное движение. «Целенаправленная благотворительная деятельность под флагом любви и заботы — единственная возможность удержать на плаву неустойчивый корабль отечественного рока. Шторма коммерции, начиная с 1987-го, сильно потрепали его обшивку… На палубе творилось чёрт-те что: команды смывало одну за другой — совсем как на картине Айвазовского „Восемьдесят девятый вал“… В таких штормовых условиях и был задуман долгосрочный проект „Рок чистой воды“» («ПерекатиПоле», № 4, 1990).

Таким образом, «рок чистой воды» изначально обозначал высшую степень соответствия идеалу, что-то вроде «кристально прозрачный рок» или «рок без малейшей примеси». Экологическая тема, удачно подходящая к названию акции, появилась чуть позже, когда решили, что борьба за сохранение природы может всколыхнуть весь рок-н-ролльный мирок, придать ему новый смысл существования.

Первая акция музыкально-экологического движения прошла 14–15 сентября 1989 года в московском спортивно-концертном зале «Дружба», где перед стоячим партером выступили «Настя», «Апрельский марш» и «Чайф». Шахрин говорил о загрязнении окружающей среды, да и многие песни «Чайфа» в той или иной степени касались этой проблемы. «Группа представила абсолютно новую программу, соответствующую содержанию движения „Рок чистой воды“. Единственный старый хит, включённый в этот гринписовский цикл — „Пиво“, — видимо, присутствует в нём потому, что пивная кружка в наше время, как подсказывает жизненный опыт, — это едва ли не единственный водоём, в котором чистой воды явный избыток…» — писал об этом концерте Александр Кушнир («РИО», № 38, 1989).

К тому времени статус «Чайфа» вполне позволял организовывать и возглавлять акции общесоюзного масштаба. В 1989 году литературный журнал «Аврора» подвёл итоги грандиозного конкурса магнитофонных альбомов, с большой помпой проведённого писателем и рок-дилетантом Александром Житинским. «Чайфовский» «Дерьмонтин» стал лауреатом, выбранным из огромного количества присланных в редакцию «Авроры» катушек и кассет. Сентябрьский фестиваль «Аврора-89» на Елагином острове в Ленинграде собрал 94 участника из 26 городов. «Чайф», бывший, наряду с другими лауреатами, хедлайнером этого праздника, прибыл к его началу, но концертный марафон продолжался так долго, что уральцы успели слетать в Харьков, выступить там и вернуться обратно в Ленинград, не опоздав к своему выходу на сцену.

Выступления в Москве, Харькове и Ленинграде состояли главным образом из песен нового, ещё не записанного альбома «Не беда». Из-за всей предшествующей ситуации материал получился нервный, но как-то хорошо пошёл. 2–11 октября в Ленинграде в студии ЛДМ группа записала десять песен нового альбома. Студия была недорогая — крошечная комнатка под лестницей, но с 16-дорожечным плёночным магнитофоном. Барабаны в эту каморку просто не входили, и хозяин студии предлагал обойтись без них: «Давайте мы микрофон на пол положим, и я буду топать по полу, и прекрасно запишем так, вместо бочки». Всё-таки «чайфы» ударную установку в подлестничную кубатуру впихнули. Собрали всё с миру по нитке: Игорь Доценко из «ДДТ» дал барабаны, группа «НОМ» — бас-гитару. И запись началась. Когда записали песню «Крепость», Шахрин понял, что получился верный хит: «Процентов на 70 эта песня посвящена моей жене, оставшиеся 30 — ирония относительно самого себя. Я считаю, что успех этой песни в том, что достаточно лиричный текст перемешивается с ироничными фразами». Уральцы почти круглосуточно не отходили далеко от студии — они жили тут же, в гостинице ЛДМ. Им надо было спешить — через несколько дней начинался очередной IV фестиваль родного свердловского рок-клуба.

Урал ещё не успел познакомиться ни с новыми песнями, ни с новым ударником. Всё это «Чайф» презентовал 15 октября. О перипетиях прошедшего лета мало кто знал, но все отметили, что группа выглядит повзрослевшей. Шахрин выступал не в драных футболках, как раньше, а в джинсовом костюме. Все «недопанки» и «чпоки» куда-то исчезли. Со сцены звучала серьёзная музыка взрослых людей. Владимир сам элегантно подчеркнул свой возраст, заметив, что мало кто из присутствующих помнит приезд в Свердловск Майка и Цоя (господи, а ведь тогда прошло всего шесть лет с этого визита!). Новым стал не только имидж, но и звучание. Может быть, поэтому аудитория приняла группу с некоторой настороженностью, растаявшей только во второй половине выступления. Начал «Чайф» с совершенно новой песни «С войны». Выверенные партии бегуновской гитары сделали музыкальную структуру какой-то ажурной. От тяжеловесности, характерной для прошлого сезона, «Чайф» наконец-то избавился. Шахрин стал чуть сдержаннее в общении с публикой и не вёлся на просьбы из зала спеть старые хиты. Даже на бис группа исполнила ещё две новые песни и только под конец — старую «Шабенину». Кто-то сравнил Володю с Брюсом Спрингстином. Повышение это или понижение по сравнению с Бобом Диланом — каждый может решать сам в соответствии с личными пристрастиями.

По итогам фестиваля редакция рок-клубовской газеты «ПерекатиПоле» с примкнувшим к ней Ильёй Кормильцевым провела коллективное обсуждение увиденного. За круглым столом речь в том числе шла и о выступлении «Чайфа». Илья Кормильцев: «В Шахрине проявилось качественно новое лирическое чувство, освобождённое из-под диктата тяжести и давления, в результате чего воспряли лучшие свойства музыкантов группы в целом. Это определённо новый этап…» Николай Грахов: «Для меня новые песни „Чайфа“ — полная неожиданность. Новая зрелая позиция проявилась именно в лирических песнях». Александр Калужский: «Музыка значительно „подтянулась“. Их фестивальное выступление — шаг вперёд. Мне очень импонирует, что на сцене мужики, т. е. люди, которым есть что сказать, которые знают, как это сделать; люди, готовые ответить за свои слова». Алексей Одинцов: «Шахрин — один из немногих, кто берёт всю ответственность на себя, не апеллирует к кому-то на стороне. Особенно это чувствовалось в песне „С войны“, где автор обращается к герою, как к самому себе».

Об упомянутой песне «С войны» следует сказать отдельно. Помимо кризиса в «Чайфе» 1989 год ознаменовался выводом советских войск из Афганистана. Песню про человека, возвращавшегося с войны, публика автоматически воспринимала как рассказ об адаптации вчерашнего солдата к мирной жизни. На самом деле изначально Шахрин вкладывал в неё совсем другой смысл: «Я написал её в Питере. Мы ночевали дня три на Петроградке в старом, почти заброшенном доме, с мрачным двором-колодцем, грязным парадным, где первые этажи уже расселены, но при этом ходит лифт, и на последнем этаже ещё живут люди. Причём, на одной квартире номер „88“, а на другой, скажем, „12“, и они находятся друг напротив друга. Абсурд какой-то. И к нам пришёл Слава Задерий, создатель групп „Алиса“ и „Нате!“. Мы выпили немного, сидели и говорили. И он начал рассказывать, что мы все солдаты рок-н-ролла, бьёмся, рубимся каждый на своей войне: „Я с гастролей вернулся, а в квартире замки новые. Устал как чёрт, сил нет, да пошло всё на… Ни дома, ни семьи“. Всё это и нашло отражение в песне. А потом её многие афганцы восприняли как свою, омоновцы тоже, а на самом деле — это о музыканте. Хотя, если кто-то находит в ней личные мотивы, то, значит, это и их песня. Абсолютно мужская история — парень слишком увлёкся своей войной».