44 главы о 4 мужчинах - читать онлайн книгу. Автор: Биби Истон cтр.№ 46

Нет, серьезно. Кто тут, на фиг, живет?

Все это было слишком аскетично обставлено, чтобы быть домом его родителей. Все это выглядело, как шоу-рум дорогого мебельного магазина, и тут не было ни одной семейной фотографии или других сувениров. Это совершенно явно был чей-то первый дом, и я хотела, чтобы этим кем-то была Я!

Когда мне наконец удалось проглотить свою завистливую ярость и сделать Кену комплимент по поводу обстановки, он просто ответил: «Спасибо. Это папа помог мне с лепниной на потолке».

Ага!

– О, он живет тут с тобой?

– Нет, но моя сестра снимает у меня комнату. Мы договорились, что она заплатит больше, если я уступлю ей большую спальню и место в гараже.

Так тут все же живет женщина. Это объясняет Эйфелеву башню.

– Это она помогала тебе с обстановкой?

– Нет. Я сам все красил и обставлял. Она переехала только несколько месяцев назад.

– Правда? Ты все это сделал сам? Это прекрасно! А откуда эти рисунки?

– А, эти? Я привез их из Парижа. Там на каждом углу стоят художники, которые целыми днями рисуют Эйфелеву башню. У них потрясающие работы, и стоят они совсем недорого.

То есть он был не только крутой, умный, стройный и с постоянной работой. У него еще был собственный дом, который он сам обставил и украсил картинами, купленными в Париже. Как будто знал, что я вот-вот появлюсь. Но мои грезы быстро разлетелись, едва только я осознала, что, если я в один прекрасный день перееду сюда, нам с Кеном придется тесниться на узкой кровати в одной из маленьких спален, потому что его противная сестрица успела захапать себе большую.

Стараясь прощупать почву, я осторожно спросила:

– Не могу поверить, ты владеешь собственным домом и не спишь в большой спальне.

– О, это не важно. Я только что закончил дополнительную комнату и сплю в ней.

Вот оно. Бум. Подвал, пристройка или гараж. Я знала, черт побери!

Только я начала разбираться в жилищном раскладе Кена, как из кухни появилась крошечная азиатка. Она казалась примерно моего возраста, может, немного моложе, и была не выше полутора метров. Когда она заметила, что Кен не один, она смущенно отвела глаза и быстро поднялась по лестнице.

Так, ну а серьезно – кто тут живет??

Заметив мой ужас, Кен пояснил:

– Это Робин. Она работает в театре, и ей негде было жить, так что я сдаю ей одну из дополнительных спален.

Этот поганец был хозяйственным. Похоже, эти сучки выплачивают за него ипотеку. И помогают по хозяйству. Кен таки был начальником.

И он позволяет мне таскать его туда-сюда, как тряпичную куклу, и отдавать распоряжения. В этом не было смысла. Почему кто-то, контролирующий все стороны своей жизни, так охотно подчиняется? Я была всего лишь двадцатилетней студенткой, работающей в Мейси и живущей с родителями. Кен же был двадцатитрехлетним мужчиной, у которого было множество галстуков и дом такого размера, что в него помещалась небольшая армия служанок на контракте.

Ясно, что Кен мог никому не подчиняться, тем не менее когда мы были вместе, то казалось, что у него нет собственного мнения. Музыка, рестораны – куда бы мы ни шли, что бы ни делали, он слушался меня. Почему?

О господи!

Кен хотел, чтобы я причинила ему боль.

Это было единственным объяснением. Кен был мазохистом. Он уловил мои яркие вибрации упертой плохой девчонки, услышал про мои пирсинги и решил, что я соглашусь лить ему на яйца расплавленный воск.

Нет, Дневник, ты пойми меня правильно. Я не была чужда БДСМ, и моооожет быть, у меня и был полный шкаф кожаных и бондажных причиндалов, но разве не меня вечно приковывали к кровати наручниками? В смысле, я не была госпожой.

Или была?

С того момента, как я впервые увидела Марка МакКена на вечеринке Суперкубка у Джейсона, я испытывала непреодолимое желание связать его и слегка выпороть.

И мне действительно нравилось, когда все было по-моему. И каждый раз, когда я начинала командовать им или физически тащить его куда-то, он всегда отвечал мне довольной улыбкой и ни капли не сопротивлялся.

Господи Исусе. Кен хотел, чтобы я причиняла ему боль.

И я, в общем, тоже хотела этого.

21 февраля

Дорогой Дневник.

Я только что описала в СуперТайном Дневнике, Который Кен Не Должен Увидеть Никогда Ни За Что (СТДККНДУНЗЧ) историю нашей первой с ним встречи. Там все, для разнообразия, было правдой, и я надеюсь, это слегка польстит его эго. Надо добавить, впрочем, что эго Кена не нуждается в исповеди о том, что я действительно думаю про наш первый сексуальный опыт, так что я перебираюсь сюда, в твои безопасные объятия, милый тайный Дневник, чтобы продолжить.

У нас с Кеном какое-то время не было секса.

Ладно, ладно, я знаю, что ты подумал.

«Биби? И чтоб не как шлюха? У нее что, был в это время мононуклеоз?»

Но это правда, клянусь!

Я просто приезжала к нему домой, когда у меня не было занятий, и мы сидели на этом его замшевом диване-облаке, глядя «Горца» или какую-нибудь такую фигню, пока не засыпали. Он никогда даже не намекал на секс, а я по какой-то причине не проявляла инициативы.

Думаю, я все еще не могла понять, что же я к нему чувствую. Кен не был ни опасным, ни бунтарем, если не считать потенциального мазохизма. Он не играл со мной в игры. Он был… джентльменом. И я думаю, что от всего этого у меня просто пересыхало в вагине. Хотя моим глазам нравилось то, что они видели, а умом я понимала, что Кен – хороший, надежный вариант, мое дикое сердце все продолжало искать какой-нибудь тлеющий уголь безобразия.

Не способствовало и то, что Кен был эмоционален, примерно как помидор. Этот человек не узнал бы живого чувства, даже если бы оно вцепилось ему в ногу. Скелетон, Динь-Дон, Благослови Его Господи – все эти парни чувствовали… примерно тысячу разных эмоций в час. Они переходили от взглядов в глаза и предложений руки и сердца к визгу и швырянию вещей по всему подвалу, пристройке или гаражу только потому, что кто-то приготовил на обед макароны в виде ракушек, а они специально просили сварить спиральки!

Так что это была обоюдоострая сабля. Я очень ценила, что с Кеном не нужно постоянно стучать по дереву и ходить на цыпочках, оглядываясь через плечо, но через пару недель стало совершенно ясно, что в ближайшее время я не дождусь ни цветов, ни сердечек.