Прощальный фокус - читать онлайн книгу. Автор: Энн Пэтчетт cтр.№ 55

Сабина еле впихнула ноги в двух парах носков в сапоги потеплее, одолженные ей Берти.

– Они души в тебе не чают! Ты для них – знаменитость!

– Знаменитость?

– Ну да, жена знаменитого дяди. К тому же ты так и не проговорилась насчет фокуса со стоянием на голове. И в телевизоре они тебя каждый вечер вот уж пятнадцать лет как видят рядом с Джонни Карсоном. – Она взглянула на Сабину: – Шапку!

Сабина тронула рукой свою непокрытую голову.

Если бы кто-нибудь накрыл зимний Аллайанс огромным куском стекла, получилась бы точь-в-точь муравьиная ферма. Город, казалось, весь состоял из старательно прорытых в снегу ходов. Те, что пошире, – улицы – разветвлялись на более узкие: боковые и подъездные дорожки. На машинах, на садовой мебели, на крыльце каждого дома, подобно заготовленным впрок мороженым тушам, громоздились сугробы. Снег упорядочивал и организовывал пространство. Стоит выбраться на муравьиную тропку, и обязательно доберешься куда тебе надо. А по льду еще и быстрее доскользишь.

В машине Сабина тут же стала рыться в сумочке в поисках темных очков.

– А ты что, привыкла?

– К чему привыкла? – удивилась Китти, придерживая руль рукою в перчатке.

– К зиме. К снегу этому. У меня бы от такого климата давно нервы сдали. Ведь как в ловушке живешь.

– Ну, мои нервы на одну погоду не свалишь, – сказала Китти.

Сабина улыбнулась: ответ в духе Парсифаля. Улыбнулась, потому что, даже если Китти и не шутила, прозвучало это как шутка. Возможно, сходство Китти и Парсифаля – чистая генетика, набор врожденных признаков вроде разреза глаз или длины ног, а может быть, за те пятнадцать лет, что они росли вместе, они постепенно слились – и так и жили дальше половинками одного целого. Сабина поглядела в окно. Женщина везла на санках малыша-пухляша в желтом комбинезоне – непонятно, мальчика или девочку. Хорошо все-таки выбраться из дома. Печка обдувала ноги теплым воздухом – было даже жарковато. Дома, выкрашенные в яркие цвета – синий, зеленый, желтый, – красиво смотрелись на фоне снега, совсем как вечнозеленые деревья и кустарники.

– Я вон там живу, внизу. – Китти ткнула пальцем вниз на каком-то крутом спуске.

– Удобно, от матери недалеко.

Улица, где жила Китти, исчезла из вида так же быстро, как и появилась. Сабина оглянулась, вытянула шею, но так и не успела разглядеть табличку с названием.

– Иногда удобно. Раньше мы с мамой воевали не приведи бог. А теперь, когда обе старше стали, как-то поутихли. Но она все равно слишком обо мне тревожится. Не нравится мне это. Я и из-за мальчиков волнуюсь, и из-за самой себя, а тут еще приходится волноваться из-за того, что мать из-за меня волнуется. Утомляет такое.

Китти стянула зубами перчатку с руки, щелкнула прикуривателем, вытащила из пачки на приборной доске сигарету и стала ждать, пока нагреется спираль.

– Почему твоя мама так волнуется о тебе?

– А сама как думаешь?

– По-моему, мужа твоего в семье недолюбливают все, включая тебя. Прости мою откровенность.

Щелк. Китти поднесла прикуриватель к сигарете.

– Ну да, у нас все на виду.

– Давно вы женаты?

Китти чуть опустила стекло и выдохнула в щелку дым. Выдох был долгим, усталым, словно подводящим итог браку Китти. Колючий холодный ветер снаружи подхватил сигаретный дым и, смешавшись с ним, швырнул обратно в машину.

– Мне сорок четыре. Выходит, двадцать четыре года вместе.

– Совсем молодыми поженились.

Но Сабина и сама выскочила бы замуж в двадцать, если бы Парсифаль позвал.

– Даже слишком. Надо бы закон принять против таких ранних браков. – Далеко впереди огонь светофора из зеленого стал желтым, затем красным, и Китти начала медленно тормозить. – Но я бы все равно за него вышла, даже если бы закон запрещал. Это-то мать и бесило. Я ничего с собой не могла поделать. Мы поженились в больнице «Бокс-Бьют». Мы с Говардом встречались. А тут он с маневрового локомотива упал. Работал на сортировочной тогда. Ступенька обледенела, он поскользнулся и полетел. Ударился головой, пол-лица разворотило.

– Ужас какой, должно быть. – Сабине вспомнилось, как выглядело это лицо под лампой в гостиной, вспомнились темная тень, и впадина на щеке Говарда, и сплетение уродливых шрамов, похожих на спутанные рыболовные крючки.

– О, видела бы ты меня в больнице! Я дни просиживала возле его койки, рыдала без конца – доктор сказал, что Говард может не выжить. Пока он лежал без сознания, стал мне как родной. Ведь я потеряла отца, потеряла Гая и получалось, вот-вот потеряю и парня, с которым встречаюсь, пусть даже не так уж он мне нравится. Тогда все это как-то смешалось у меня в голове. И он был такой лапочка, когда лежал там, в больнице, спал весь перебинтованный. Никто не верил, что он выкарабкается, а он выкарабкался и первым долгом сделал мне предложение. Я в ту же секунду вскочила со стула и побежала за больничным священником. Какая двадцатилетняя девчонка откажет парню с разбитой головой!

– Но не из-за разбитой же головы Дот была против вашего брака.

– О господи, нет, конечно. Говард в юности был хулиганом. Мама не сомневалась, что с поезда его сбросили либо за карточные долги, либо за то, что машину увел, либо еще за что-то такое. Ну а я думаю, что он просто-напросто напился или под кайфом был. Я у него не допытывалась. Дело не в этом. Но вообще никто и не ожидал, что он так хорошо справится. Работу сохранил и с нами остался. Но как только действие болеутоляющих прошло, мы оба поняли, что совершили ошибку – Китти притормозила, въезжая на расчищенную площадку парковки. – Приехали, «Уолмарт»!

– А какой-нибудь магазин товаров для художников здесь имеется?

– У нас говорят: «Если этого нет в “Уолмарте”, значит это тебе и не нужно».

Сабина подняла глаза на бурого цвета здание, которое само было размером с парковку.

– Я никогда еще не бывала в «Уолмарте».

– Да ладно! – не поверила Китти.

Сабина покачала головой:

– Нужды особой не было.

Китти раздавила сигарету и вновь надела перчатку.

– Ну, тогда сейчас повеселишься.

Шагая вместе с Сабиной ко входу в магазин, она рассказывала:

– Я сюда мальчишек зимой привожу, когда погода ужасная и они со скуки дохнут. А сама сюда отправляюсь, когда одной побыть хочется. С мамой езжу, когда надо поговорить без посторонних. С Берти – когда охота на людей посмотреть. Еще здесь хорошо летом в жару, когда дома кондиционер ломается – беру себе попкорн и гуляю. А когда мы с Говардом дружно жили, он частенько меня сюда звал, и мы бродили тут, глазели, прикидывали, что хорошо было бы купить, строили планы всякие – может, кухню обновим или машину отремонтируем. Романтика!

Возле входа стоял автомат с газировкой, все по четверть доллара. Коснувшись друг друга плечами, Сабина и Китти вместе толкнули стеклянно-металлическую входную дверь. Внутри было тепло и пахло попкорном и кока-колой, словно на модернизированной ярмарке. Пожилая служительница в синей фирменной блузе, выглядевшая абсолютной копией Дот – такие же пластмассовые очки, такие же седые кудельки, та же общая округлость очертаний, – выкатила им тележку и поздоровалась с Китти.