И как ей это удается? - читать онлайн книгу. Автор: Эллисон Пирсон cтр.№ 39

Начав со звезд, я стремительно скатываюсь в болото микроскопических рекламок с бородатыми физиономиями, нешуточно смахивающими на полицейские снимки из раздела «Позор педофилам» в «Новостях мира». В понедельник блеснул луч надежды, когда некий Перси-Ананас согласился за 120 фунтов (торг неуместен, солнце мое) «приехать из Грейвсенда в цирковом фургоне и устроить малышке премиленькое шоу». Но сегодня с утренней почтой прибыла рекламная листовка этого самого Ананаса, на которой краснощекий карлик скручивает в дули ядовито-розовые членообразные надувные сосиски…

Сама Эмили, естественно, мечтает о водном пикнике, но этот вариант не обсуждается. Арендовать для детей бассейн с водой, где бактерии кишмя кишат? Увольте. К тому же мне пришлось бы выкраивать время для депиляции — на глаза других мамаш я сейчас в бикини не покажусь.

23.19

Дома, на столике в прихожей, меня ждет переходник для «Памяти в кармане». Муж обломком кораблекрушения прибился к дивану перед телевизором: играет «Арсенал». В духовке остатки ужина: паста по-итальянски консистенцией и запахом схожа с пригоревшей подошвой.

— В этом доме кто-нибудь научится класть вещи на место?

Взгляд Ричарда по-прежнему приклеен к экрану:

— Ага! Большой Босс явился. Что, красный день календаря близок?

— По-твоему, я злюсь из-за месячных? Да как ты смеешь!

Рич с воплем роняет пульт.

— Господи, Кейт! Твой предменструальный синдром — это цветочки. Мне остается только слезы по нему лить. Нынче у нас синдром после месячных и между месячными, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. В постели-то хоть вырубишь напряжение или и во сне продолжишь приказы раздавать?

Заглядываю в посудомоечную машину — якобы вымытые тарелки украшены серыми ободками жира.

— Объясняю, если этот факт ускользнул от твоего внимания: у меня на днях крупнейшая презентация…

— Этот факт мог ускользнуть от моего внимания, только если бы я покоился в мавзолее в Улан-Баторе.

— Рич, я ведь ради нас стараюсь.

— Ради каких таких «нас», Кейт? Дети тебя с Уэльса не видели. Может, стоит переквалифицироваться в телеведущие? По крайней мере, раз в день будут видеть мамочку на экране.

Я стою в дверях гостиной, смотрю на расстроенное лицо мужа и думаю о том, как мне все это знакомо и как хорошо известны возможные выходы: либо в аэропорт завтра меня провожает ледяное молчание, либо я сию минуту раздеваюсь и освежаю память обоих на предмет любви, которой можно заниматься. А я так устала. Так устала, что чувствую себя ходячим трупом. С мешком камней на закорках. И все же… все же… Не могу я оставить Ричарда в таком настроении. Хорошо хоть, секс сексу рознь. Есть и ускоренные формы.

— Мне очень нужна твоя поддержка, Рич, — поднимаясь с коленей, говорю я через несколько минут. — Я и так одна против всех на работе. Одиночества еще и дома мне не выдержать.

01.01

Перекачала почти всю необходимую информацию в свою «карманную память». Можно ложиться. Сверху несется плач.

04.17

Эмили проснулась в третий раз за ночь. Одеяло, как всегда, в ногах, влажные кудри прилипли к побледневшим щекам. Что с ней, не говорит. Ну почему ей приспичило капризничать именно сегодня? Спать осталось всего ничего, через три часа уезжать в аэропорт. О чем ты думаешь, Кейт? Стыдись.

Похоже, Эмили наказывает меня за то, что в очередной раз ее бросаю (у моей дочери кошачий нюх на разлуку: сумка еще не собрана, а она уже все угадала). Увы, все не так просто:

— Мам, пи-и-ся болит!

Наливаю ей большую кружку клюквенного сока и битых двадцать минут дозваниваюсь до дежурного врача. Он советует дать девочке «кал-пол», а утром принести мочу на анализ. Спустившись на кухню, шарю по полкам в поисках подходящей посудины: с плотной крышкой и широким горлышком, чтобы Эмили смогла пописать. Требованиям соответствует только детский термос. Ладно, сойдет. Возвращаюсь к Эмили и на коленях в туалете тщетно уговариваю ее сходить по-маленькому.

— Мам?

— Да, моя радость.

— А можно мне на день рождения пикник на воде?

— Конечно, солнышко.

Термос моментально наполняется под завязку.

Полдень, Нью-Йорк, аэропорт Кеннеди

Таможенник размерами с платяной шкаф копается в моей ручной клади. Мне его инспекция до лампочки, я и ухом не веду. Шкаф обследует мобильник, запасные колготки, книжку «Щенок по кличке Перси», после чего запускает мясистую ладонь в боковой карман и выуживает термос. Господи помилуй! Это должно было остаться на кухонном столе. Если термос в сумке, то где органайзер?

Таможенник откручивает крышку, принюхивается:

— Что это за жидкость, мэм?

— Моча моей дочери.

— Мэм, вам придется пройти со мной.

НЕ ЗАБЫТЬ!!!

Рука отвалится писать. Ни черта ведь не помню.

Среда, Нью-Джерси, Шенксвиль, отель «Фэруэтер»

Смена поясов в действии: я на ногах с четырех утра. Сервисная служба в гостиницах работает с шести, так что приходится довольствоваться вонючим кофе из автомата. Содержимое бутылочки из мини-бара завершает букет адского варева. Отворачиваюсь, поймав в зеркале взгляд старушки-дежурной.

Сегодня я иду на битву, с ног до головы облачившись в доспехи от Армани. До чего же приятно надеть белоснежную, похрустывающую чистотой блузку, нежно-кремовый жакет и юбку со складками такой остроты, что ими можно резать аппендиксы. Последний штрих — туфли на шпильках цвета сливочной помадки с белой строчкой и острыми носами, грозой мужских причиндалов. Общее впечатление: «Катарина Хепберн в ударе». Что и задумано.

За два часа до нашего бенефиса ко мне присоединяется Момо, в синем шелковом костюме и аккуратным узлом темных волос на затылке. Возможно, в душе она и волнуется, но внешне так загадочно безмятежна, что в ее честь следовало бы основать религию.

Однако сегодня я отвечаю за нас обеих и просто обязана источать сногсшибательную лучезарность ведущей ток-шоу, которой светит продление контракта. Весь ход финала мы репетировали полсотни раз, но от повторения вреда не будет.

— Итак, чего делать нельзя, Момо. Если предложат выпивку — отказывайся. Ни в коем случае ни к кому не обращайся по имени. Все эти шишки вечно твердят, что у них «без церемоний», но стоит произнести «Ханна» или «Грег», как они оскорбляются твоим панибратством. Не забывай, что они собираются доверить нам жуткую уйму денег, так что только «сэр» и «мадам», понятно? И все время держи в голове — мы их поклонники.

Момо слегка удивлена:

— Флирт?

— Нет, обойдемся без флирта. Поклонение будет платоническим. Чосера читала?