Два Генриха - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Москалев cтр.№ 37

Вскоре Бенедикт умер от обжорства, а его место занял Иоанн Девятнадцатый. Это был год падения Людольфингов. К власти пришел Конрад Второй, твой отец, Генрих.

Иоанн своей алчностью превзошел всех предшественников. К нему даже приехал король Кнут ^[24], прося уменьшить налоги, которыми облагались архиепископы Англии и Дании. Этот папа умудрялся делать деньги из любой церковной церемонии, даже из отлучения. Наряду с этим он бражничал и забавлялся с девушками и юношами, которых каждую ночь доставлял ему клир. Мало всего этого, он занимался продажей церковных постов и санов, прелюбодействовал с женой своего брата и с собственной дочерью, совращал Христовых невест в монастырях, угнетал бедняков и был кумиром симонистов. Его откровенный грабеж народа, деспотизм и надругательство над чужими женами вызвали справедливый гнев римлян, и они подняли восстание. Иоанн тотчас сбежал к императору, а семейство Тосканелли – эти грабители, разбойники! – посадило на престол двенадцатилетнего племянника Иоанна. Его зовут Теофилакт, и он стал папой под именем Бенедикта Девятого. Он пробыл на своем посту двенадцать лет и за это время проявил все присущие прошлым папам пороки. Однако император благоволил графам Тосканелли, что и выразилось в столь долгом правлении их ставленника.

– Надо думать, мой отец руководствовался при этом некими политическими соображениями, – хмуро обронил Генрих Черный. – С чего бы ему тогда терпеть такого папу? А ведь он радел о чистоте нравов и всегда говорил, что над троном святого Петра веет дух святости.

– Знал бы он, что происходило на самом деле, прикусил бы язык. Этот мальчик вывалял упомянутый тобой трон в такой грязи, какую не смоет и всемирный потоп. Его изгоняли, он возвращался, его снова сбрасывали, а он вновь усаживался на теплое место.

– Было за что изгонять? – усмехнулась Агнес.

– Статую красит вид, а человека – его деяния, – ответил Бруно. – Они же были омерзительны. Он увлекался черной магией и колдовством, вызывал дьявола и беседовал с ним по ночам, приносил ему жертвы, убивая младенцев из крестьянских семейств, и вместе с ведьмами принимал участие в их шабаше. Натерпевшись от него грабежей, беззаконий, диких оргий и убийств, люди снова изгнали его из города. Трон занял, хорошо заплатив епископам и кардиналам, Сильвестр Третий. Бенедикт тем временем, собрав банду разбойников и с одобрения графов Тосканелли, принялся грабить жителей в пригородах и жечь их дома. Устав от его бесчинств и не находя нигде защиты, люди бросились к Риму, умоляя открыть ворота и впустить негодяя. Тот ринулся в город и осадил Латеранский дворец. И вновь начались оргии и издевательства над мирными жителями. Они снова подняли мятеж, и Бенедикт, поняв, что дело нешуточное, продал трон за пятнадцать тысяч ливров Иоанну Двадцатому и исчез. Происходило это в прошлом году.

Между тем свергнутый Сильвестр не дремал. Он также собрал банду головорезов и напал на папский дворец. Но тут вновь объявился Бенедикт Девятый. Оказалось, кончились деньги, и он рассчитывал продать тиару во второй раз. Так у папского престола оказалась трехголовая гидра. Каждая из голов обосновалась в своей церкви. Вскоре они заключили союз и поделили между собой церковные доходы со всех архиепископств Европы; доходы, – Бруно бросил выразительный взгляд на короля, – которые могли бы весомо пополнить казну германского монарха, если бы он не предпочитал закрывать глаза…

– Епископ! – вскричал король, ударив рукой по столу и вскочив с места. – Как смеешь ты уличать меня в потворстве шайке негодяев! То, что ты сказал, для меня такая же новость, как и для наших гостей. Ты сомневался в этом и решил выставить меня перед ними на посмешище?!

– Я всего лишь констатирую факт, государь, – ответил Бруно, – и никогда бы не осмелился говорить ничего подобного, если бы к тому не взывало твое бездействие. Не один уж день прошел с тех пор, как до тебя стали доходить слухи о том, что творится в Латеране.

– У меня много дел, ты же знаешь, – садясь, резко бросил король. – Моя внешняя политика, мои соседи! Они снова поднимают головы. Как могу я оставить трон, на кого? Хорошо рассуждать тем, у кого есть братья или сыновья-соправители.

– У твоего отца тоже не было братьев, когда он пошел в Рим за императорской короной, а тебе было тогда всего восемь лет.

Сжав кулаки и скрипнув зубами, Генрих отвернулся.

– Мне осталось досказать совсем немногое, – негромко проговорил епископ, не сводя глаз с племянника. – Кто бы мог подумать, но у гидры внезапно выросла четвертая голова! Любым наслаждениям, веселым пирушкам и разврату приходит конец, и случается это, когда иссякают средства. Увы, сокровищница святой Церкви опустела: поднесенные в дар любимчикам обоих полов, исчезли дароносицы, распятия, золотые оклады с икон, сосуды, драгоценные камни, даже потир и подсвечники! В поисках выхода из тупика, триумвират решает пустить трон с торгов, как мебель, как статуэтку продажной девки! И аукцион состоялся! Трон апостола Петра купил некий римский священник, ставший папой под именем Григория Шестого.

Нетрудно догадаться, какую сумму выложил троице новый папа. Однако расходы необходимо возместить; именно такую задачу поставил перед собой нынешний понтифик. Вот откуда непомерные налоги с церковных земель, вот почему ты, король, так часто слышишь жалобы духовенства на произвол, исходящий из Латерана. А из Рима к твоему дворцу несется стон знатных людей королевства, у которых папа отбирает имущество, а их самих пытает и казнит, дабы некому было жаловаться.

Богатые люди, пусть даже они из других земель, составляют опору любого трона, если он не отворачивается от них. Германскому королю, а тем более императору это сословие всегда окажет поддержку в случае нужды, об этом свято помнил твой отец, Генрих, которого считали великим правителем. Станет ли сын идти другим путем, умалив тем самым заслуги отца и заставив говорить о себе, как о Сауле, от которого отвернулся Бог!

Сжав губы, Генрих вперил в епископа немигающий взгляд. Глаза его, казалось, метали искры, желваки ходили на скулах, их широко раскрытых ноздрей с шумом вырывался воздух.

– Я не дам повода людям упрекнуть меня в бездействии, – едва разжимая челюсти, выдавил он из себя. – Я не позволю далее осквернять трон первосвященника и буду достоин деяний и имени своего отца. Ты прав, епископ: святая вера взывает к решительным действиям, и я немедленно двину войско в поход. На Рим! На Латеран! На защиту престола наместника Бога на земле!

Губы епископа тронула улыбка. Он был доволен. Рассказ возымел действие и понудил короля к решительным мерам. Этого и добивался Бруно. Но за первым действием следовало второе, откладывать которое было никак нельзя. Заломив одну руку, заламывают и другую: идущий к цели не останавливается на полпути. Однако присутствие посторонних теперь уже не входило в планы епископа. Дальнейшая беседа с королем должна быть строго конфиденциальной.

Он поглядел на брата и сестру и умильно улыбнулся им: