Мудрый король - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Москалев cтр.№ 120

Наконец, когда все правила были соблюдены, Филиппа оставили одного. Он рывком открыл дверь и вошел. Увидев его, Ингеборга поспешно натянула до подбородка легкое покрывало и бросила пару резких отрывистых фраз на своем языке. По тому, как испуганно, с нотками отчаяния прозвучал ее голос, Филипп понял: она не совсем готова, что-то ей мешает; пусть он подождет немного. Слегка раздосадованный, он не стал раздеваться, подошел к окну и стал смотреть на крыши домов, на шпили и колокольни Церквей, на тянувшийся в необозримую даль ряд высоких деревьев, за которыми несла свои глубокие и темные воды Сомма – артерия города, его жизнь. Воображение тотчас перенесло его в Париж. Каким крепким, сильным, живописным станет город, одевшись стеной, защищающей его от вторжения неприятеля! И главное – она достаточно широка для размещения наверху большого числа воинов. Попробуй-ка, подступись к ней! Там мог бы даже проехать экипаж.

Король мысленно представил себе этот экипаж на самом верху стены, и поневоле улыбнулся. Он даже забыл на время, зачем он прошел сюда. Ему напомнили. Из глубины опочивальни, оттуда, где находилось ложе, послышался голос – зовущий, просящий… И надо бы повернуться и живо устремиться туда, откуда звали… Но что-то насторожило Филиппа. Голос! Он не мог принадлежать Ингеборге, Филипп отчетливо помнил его звук, оттенки, мягкость. Вместо нее говорила другая женщина; голос ее был хриплым и грубым и прозвучал так, будто прокаркала ворона. Не веря своим ушам, Филипп стремительно оглянулся… и обомлел от ужаса, застыв у подоконника. С подушек, откинув покрывало до груди, на него смотрело, плотоядно ощерившись, старое, страшное, безобразное существо. Лицом – вылитое чудовище: глаза навыкате, нос крючком, изо рта, из нижней челюсти вызывающе торчит длинный гнилой зуб, и кончик носа, похожего на клюв хищной птицы, лежит на этом зубе. Чудовище шипело и, изрыгая крикливые восклицания, тянуло к нему длинные руки с крючковатыми пальцами и когтями вместо ногтей.

Филипп дико вскричал, не узнавая собственного голоса:

– Силы небесные! Ведьма!!!

И, быстро очертив в воздухе крест, бросился вон из опочивальни.

У самых дверей остановился, прислушался. Не слышно топота ног за спиной. Ведьма – та кинулась бы преследовать. И голоса не слышно, никто не хохочет сзади. Монахи говорили – таковы оборотни, фурии из ада. Но как?… Ведь епископ освятил дверь!.. И не стыдно ли ему, миропомазаннику Божьему, бежать? Или он не властен над нечистой силой?… Нет, не властен. Только духовное лицо поможет ему, распятие изгонит уродливую мегеру прочь или убьет ее!

Решив так, Филипп выскочил в коридор, помчался мимо окон в сторону лестницы и, по счастью, увидел монаха; тот медленно шел по площадке, направляясь к галерее.

Филипп подбежал, схватил его за руку.

– Монах, у меня в постели лежит ведьма!

Святой отец, узнав короля, осенил себя крестом. Хлопнул глазами раз, другой, ничего не понимая.

– Настоящая? – побледнев, выдавил из себя.

– Какая же еще?

Монах силился понять, в здравом ли уме король Франции.

– Но ведь на брачном ложе должна возлежать ваша супруга, государь…

– Говорю тебе, вместо нее лежит ведьма!

– Настоящая?

– Что ты заладил! Есть у тебя распятие?

– Оно висит у меня на груди…

– Тогда идем скорее, сам увидишь!

Монах еще раз возвел крест, и они торопливо направились в сторону опочивальни.

Филипп подошел, рывком дернул дверь и подтолкнул вперед монаха с распятием в руке. Но тот, сделав шаг, внезапно стал пятиться задом. С удивлением глядя на него, Филипп повернул голову и застыл с раскрытым ртом, устремив взгляд в одну точку – на брачное ложе. Там, как ни в чем не бывало, лежала Ингеборга и с высоких подушек удивленно смотрела на них обоих.

Филипп растерялся. Что с ним? Минутное помрачение ума? Но с чего бы это, откуда оно взялось, ведь он так мечтал об этой ночи, столько раз уже представлял прекрасную северянку в своих объятиях!.. А если вовсе и не было никакого расстройства ума? Тогда куда девалась ведьма? А вдруг… вдруг его жена – оборотень, и в ту минуту, когда он ляжет в постель, она вновь обернется ужасной старухой с когтями на изогнутых пальцах?…

Звук шагов вывел его из оцепенения. То уходил, низко опустив голову и бормоча молитвы, монах. Поглядев ему вслед, Филипп вошел и закрыл за собой дверь. И тут почувствовал что-то в своей руке. Распятие! Умница монах; теперь ему не страшна ведьма, нечистая сила боится креста!

С такими мыслями Филипп не спеша подошел к ложу, глядя на супругу. Она – на него глазами, полными слез.

– Это ты или злая колдунья вместо тебя? – сдавленным голосом произнес Филипп.

В ответ датчанка промямлила что-то на своем языке, испуганно взирая на мужа.

Тогда он протянул руку, держа распятие на изготовке в другой руке, и резко сдернул покрывало. Держа его меж пальцев, замер в восхищении: перед ним лежала обнаженная, девственная богиня Аврора, белокожая и прекрасная. Нет ни гнилого зуба, ни когтей, ни копыт – ничего, что указывало бы на принадлежность к семейству чертей. И тут вспомнил Филипп, как говорила ему однажды кормилица, что коли видишь ведьму, но распознать это трудно, то заставить ее надо перекреститься. Она это сделает, пока не оборотилась чудищем, но перекрестит себя непременно левой рукой, а не правой.

– Перекрестись! – приказал Филипп.

Супруга хлопала глазами, явно не понимая, чего от нее хотят. Филипп указал на распятие и осенил себя крестом, потом ткнул в нее пальцем. Она снова не поняла. Тогда он поднес к ней распятие и громко воскликнул:

– Иисусе Христе!

И снова возвел крест перед собой.

Теперь до нее дошло. Наверное, таков обычай у франков, иначе не лишиться девственности. Подумав так, Ингеборга перекрестилась. Филипп облегченно вздохнул: супруга махала в воздухе правой рукой.

Покрывало легло на место. Король сел на кровати, мрачно уставился в пол. От желания, которое затапливало его, когда сидел в пиршественном зале, не осталось и следа. Ведьма, которую он только что видел, все еще стояла у него перед глазами, то тыча в него пальцем, то дико хохоча. Это мешало, не давало ему собраться с мыслями, а главное, с силами. Но ведьма исчезла. Может, и была она, но теперь-то нет! Да и была ли? Откуда ей взяться? Что это взбрело ему в голову? Отчего перед глазами возникло вдруг это чудище? И Филипп решил, что он попросту переутомился: слишком много событий и волнений выпало на сегодняшний день, вот ему и почудилась эта чертовщина. Однако это никак не должно повлиять на любовную схватку в нынешней ночи, он же сам этого хотел. Подумаешь, волнения! Им не выбить его из колеи, он не старик, ему всего лишь 28 лет! И ему надлежит исполнить свой супружеский долг. Он должен! Иначе не избежать позора. Сейчас бы возбудиться, но как? Только что видел ее нагой, и хоть бы на волосок шевельнулось то, чему положено шевельнуться. Перед ним лежала обнаженная Венера во всей красе своей юности, но он видел всего лишь статую, мраморного истукана, в которого забыли вдохнуть жизнь. То ли белоснежная кожа супруги отталкивала его, то ли ее полная неподвижность, исключая метавшиеся туда-сюда зрачки глаз, но Филипп не ощущал желания, точно в кровати лежала всего лишь вылепленная из гипса кукла. И тогда он подумал, что надо всего-навсего лечь в постель и прижать к себе эту куклу. Не мертвая же она, в конце концов, должно же от нее исходить человеческое тепло! Ну и что, что северянка, не изо льда же сделана?