Заставь меня влюбиться - читать онлайн книгу. Автор: Елена Сокол cтр.№ 13

Кто он, вообще, такой? Откуда взялся?

— Ты точно витаешь в облаках, — заметил Пашка, кидая очередной кусок колбасы коту.

— Вот и нет, — ответила я, все еще ощущая гнев, перемешавшийся с интересом и удивлением от недавно произошедшего.

Долгое молчание, прерываемое лишь редким чавканьем брата-поросенка.

— Точно тебе говорю, — он начал трясти головой, как ненормальный.

— Отвали уже, — встала, забрала чашки обоих и принялась мыть.

Пашка встал, не удосужившись даже убрать за собой крошки со стола, и вышел. Из его комнаты тут же послышались звуки гитарного перебора.

— Заходил вчера к вам в кафе. — Окликнул он меня, когда я проходила мимо его комнаты.

— И? — Вошла и устало плюхнулась на его кровать. Прямо в одежде. — Опять хотел на Солнцеву посмотреть?

— Ага!

— И как?

Пашка мечтательно закатил глаза.

— Нормально так…

— Ох, Суриков, она тебе не по зубам. Это я тебе точно говорю.

— Чего это?

— Ну, ей мужчины нравятся, понимаешь? Такие чтоб мужчины-мужчины! — Я напрягла бицепсы, изображая кого-то вроде Халка или Шварца. — Чтоб сила, борода православная и чесночный дух на полкилометра!

— Пф! — Не злите Павлика. Брат весь надулся, вскидывая брови вверх. — Да я ее заполучу на раз-два. Спорим?

— Ой, нет. Хватит мне споров на сегодня! — Я заложила руки за голову. — Солнцевой я сказала то же самое. Что без таких ухажеров, как мой брат, она точно обойдется.

— Почему это? — Он казался оскорбленным. — Ты сейчас разбила чужое счастье, детка.

— Да на хрена ей такой лоботряс, как ты?

— Ладно-ладно, Марья, — прищурился брательник, — земля — круглая!

— Тебе не светит. У Солнцевой все равно со вчерашнего дня обет безбрачия действует.

— Чего? — Скорчил удивленную гримасу.

— Да. Сказала, что садится на кефирно-огурцовую диету и отказывается от мужчин.

— Почему?

— Потому что у нее жопа целлюлитными слезами плачет. Вот почему!

— Ох, женщины. — Продолжая перебирать струны, закатил глаза Пашка. — Нормальная у нее задница. А мужчинам-то за что бойкот?

— Несчастная любовь.

— Скажешь по секрету?

— Не-а. — Я встала, схватила со стола конфету и отправила в рот. Направилась к двери, напевая. — Мои стихи, твоя гитара. Мы отличная па-ра…

— Э-э-э! — Суриков скривил лицо. — Не надо при мне такую попсятину гнать.

— Лучше твое старье, да ведь? Джордж Бенсон, Уисперс, Орландо Джонсон, ага? Или еще что-нибудь доисторическое?

— Есть кое-что из новенького. — Брат нажал на кнопку стерео-системы, и в комнату тут же ворвались первые звуки Bruno Mars — 24k magic.

Я не удержалась и пустилась в пляс рядом с хохочущим Пашкой. Он чертил носом вертикаль и отбивал ритм ладошками. Нам с детства нравилось так дуреть вместе. Единственное, что изменилось, мы теперь не скакали на кровати на пару, доводя маму до бешенства.

— Пришел вчера с занятий… — начал он, когда песня закончилась.

— Оу, ты опять ходишь на занятия! — Рассмеялась я, поправляя прическу. — Молодец, хвалю!

— Представь себе, да. — Суриков выключил музыку и принялся заправлять постель. Ну, как заправлять. Просто расстелил поверх скомканного одеяла покрывало из гобелена и сел. — Захожу домой, а на кухне мама со Стасиком мило воркуют, чай пьют. Видимо, он пришел пораньше, а тебя еще не было дома.

— Вот как… — Теперь мне захотелось остаться и узнать подробнее. В груди неприятно заскребло.

— Я сначала напрягся, приревновал вроде как, а потом пораскинул мозгами и даже порадовался. Хороший он мужик, серьезный, этот Станислав Как-его-там-по-батьке. Сошлись бы они с ней, так маман перестала бы таскаться к этому алкоголику, подачки носить и благотворительностью заниматься. Так ведь?

— Э…

Неловкая пауза.

Я даже забыла, как ворочать языком, чтобы получалось хотя бы что-нибудь членораздельное. В таком контексте я о своем Стасике даже и не думала. До сих пор. И эта мысль, озвученная вдруг братом, и эти сведения о милых чайных посиделках с мамой не вызывали во мне почему-то ничего, кроме резкого неприятия. Надеюсь, ему всего лишь показалось. А если нет?

Закрыв рот, я уставилась себе под ноги. Странное чувство. Будто тебя обманули, но ты не имеешь даже права так думать, кого-то обвинять и предъявлять претензии. Потому что ты, в общем-то, и никто. Просто девчонка, которая опять заигралась со своими мечтами.

— Ты чего? — Брательник толкнул меня в плечо.

— Ничего, — словно во сне, отозвалась я.

* * *

Нарисовала птицу. Огромную такую, на целый лист с обратной стороны тетрадки. Почему-то захотелось раскрасить каждое перышко цветными чернилами. Чтобы она вдруг ожила, взмахнув крыльями, и освободилась от бумажных оков.

Улыбнулась сама себе, доставая набор ручек. Затемнила каждое перышко на конце, выделила мощные когти глянцевым черным с помощью гелиевых чернил и принялась старательно заштриховывать клюв.

Аудитория постепенно просыпалась. Тут и там пробегали взволнованные шепотки тех, кто уже закончил работу над переводом. Я справилась еще минут двадцать назад, поэтому спокойно могла развлекаться рисованием, ожидая окончания отведенного на самостоятельную работу времени.

— Маш, — обернулась ко мне Галя.

Я подняла глаза на преподавателя. Серафима Андреевна изучала что-то особенно интересное в своем смартфоне, не забывая при этом широко улыбаться экрану. До нас ей не было совершенно никакого дела.

— А? — ответила я шепотом, переводя взгляд на одногруппницу.

Галя не была ботаником в привычном понимании этого слова. Из обязательного набора только очки с толстыми стеклами, толстая коса и некоторое стремление к знаниям. В остальном: думаю, дай ей волю, она бы плюнула на учебу и хорошенько зажгла. Только не с кем было. Единственной ее подружкой была Наташа — зубрила от бога.

Та и косой была богаче, и гранит науки грызла особливо старательно. И не было Наташе дела ни до мальчиков, ни до развлечений. Она упорно шла к своей цели — не разочаровать родителей. Ни в коем случае. Никогда. И увидев однажды ее матушку, которая являлась полной копией дочки, только постаревшей и смотавшей длинную косу в плотный тугой калачик на затылке, я могла с уверенностью сказать: да, я бы тоже не осмелилась перечить такой родительнице. Ни за что.

Так вот, Наташа почти никогда не разговаривала ни о чем, кроме учебы. И Галя не смела даже пытаться завести разговор с подругой о посторонних вещах, чтобы не схлопотать ненароком осуждающей отповеди. Ведь она прилипла к ней, как гриб-паразит. Гриб, который, сам того не подозревая, должен был дотянуть на своих плечах Галину до самого выпуска. Такое взаимовыгодное сотрудничество. Слегка похожее на дружбу.