В любви и на войне - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Тренау cтр.№ 31

– Еще раз спасибо тебе за сегодняшний вечер, – сказала Руби. – И за пиво. Мне очень понравилось.

– Вы оказали мне честь, мадам, – ответил он с шутливым поклоном.

* * *

В блокноте она написала:

Она попросит у него прощения в другой раз.

Когда они добрались до Хоппештадта, город, казалось, дремал под полуденным солнцем.

Марта надеялась, что теперь, после того как они пережили утомительное путешествие и допрос на таможне, худшее уже позади, но когда месье Мартенс остановился у отеля «Тишина», она вдруг снова почувствовала, что нервничает. Здание не показалось ей привлекательным: закрытые ставнями окна, облупившаяся краска.

– Вы уверены, что он открыт? – повернулась она к спутнику.

– О да. Видите ли, у них просто еще не хватает времени обновить его после войны, – беззаботно пояснил мужчина. – Но внутри тут очень мило.

Она поблагодарила своего нежданного благодетеля, предложила ему несколько банкнот, от которых он категорически отказался, и помахала рукой на прощание. Затем сделала глубокий вдох, собралась с силами, призывая все остатки храбрости, и решительно открыла парадную дверь гостиницы. До них тотчас донесся восхитительный запах растопленного сливочного масла и чеснока.

– Ммм! – пробормотал Отто, следуя за ней через порог в сумрачный холл.

Перед ними тянулся широкий коридор, отделанный деревянными панелями, на полу лежали тканые дорожки веселых расцветок. Тут было по-домашнему уютно, как и обещал месье Мартенс, но вокруг не было видно ни души. Марта нажала кнопку медного колокольчика на стойке регистрации, но когда никто не отозвался, они осторожно двинулись по коридору и открыли дверь с надписью «кафе/бар». Единственным человеком, оказавшимся там, был молодой блондин, который с аппетитом обедал.

– Добрый день, – обратилась к нему Марта. – Вы не знаете, где месье Вермюлен? Я бы хотела получить номер.

– Я не говорю по-французски, – последовал ответ на каком-то непонятном языке. Был ли это фламандский? Или ее смутил его акцент?

– Месье Вермюлен? – повторила она снова. – Я хочу снять номер.

Мужчина оторвался от табурета и крикнул через дверь в задней части бара, назвав кого-то Морисом. Именно в этот момент Марта сообразила, что он говорит по-английски, и это насторожило ее еще больше. Из всех врагов ее страны англичане были самыми худшими.

К ее облегчению, вскоре появился месье Вермюлен. Он казался достаточно дружелюбным, понимал ее французский и не проявлял обещанной склонности излишне размахивать руками. Но стоимость комнат, которую он озвучил, была для нее слишком высока. После короткого разговора он, казалось, сжалился над ними, назвав цену, которую женщина могла позволить себе, предложив, как он выразился, «бюджетный» номер.

– Весьма скромная, – сказал он, ведя их по широкой деревянной лестнице к другой, более узкой витой лестнице на чердак. Комнатка была маленькой и темной, с наклонным потолком и только одной двуспальной кроватью, но это не имело никакого значения: Отто часто забирался к ней в кровать, когда замерзал или когда ему было не по себе. Месье Вермюлен показал ванную комнату и туалет в конце коридора и объяснил, что, поскольку единственный другой номер на этом этаже свободен, эти служебные комнаты в полном их распоряжении.

– Спасибо, нас все устраивает, – сказала Марта. – Мы можем снять комнату на три ночи?

Когда она услышала, что он спускается по лестнице, то смогла наконец вздохнуть свободно и расслабиться. Они были в безопасности, далеко от любопытных ушей и могли говорить по-немецки, не боясь, что их услышат. Отто подошел к слуховому окну, и она двинулась за ним следом. Остановилась за спиной мальчика и обняла его за плечи. Даже за те два дня с тех пор, как они уехали из дому, он, казалось, вырос. Ей пришлось выглядывать из-за его головы, чтобы увидеть за окном неухоженные сады и заброшенные здания позади гостиницы.

– Генрих где-то там, – тихо сказал мальчик. – Это далеко отсюда?

– До Лангемарка? Я не знаю наверняка. Возможно, с полчаса.

– Когда мы его увидим?

– Надеюсь, завтра. Когда сможем найти кого-то, кто нас туда отвезет. – Несколько минут они стояли молча. – Я так гордилась тобой сегодня, Отто, – мягко сказала она. – Там, на границе.

– Они просто глупые, ужасные люди. Но мы выстояли, правда? Теперь мы здесь.

– Я починю кролика, когда мы вернемся домой. Он будет как новенький.

– Все в порядке, мам, он мне больше уже не нужен. Мы можем сейчас пройтись по магазинам? Я умираю с голоду.

– Полчаса. Потом мы пойдем, обещаю.

Марта открыла чемоданчик, достала свои туалетные принадлежности и пошла в ванную. Вся сантехника была чистой и современной, из крана хлынула роскошно горячая вода. Позже она пообещала себе, что примет долгую горячую ванну, но теперь довольствовалась тем, что умылась, почистила зубы и расчесалась. Потом она велела Отто последовать ее примеру, аккуратно выложила помятую сменную одежду в огромный шкаф, который, казалось, занимал четверть комнаты. После этого она сняла туфли, упала на мягкую белую постель и закрыла глаза. Она даже не услышала, как сын вернулся из ванной.

Женщина резко проснулась, когда сын прыгнул на кровать рядом с ней.

– Мы можем уже идти, пока я не умер от голода? – проворчал он.

Бедный мальчик, он пять лет не видел магазинов, на витринах которых было хоть что-то, кроме пустых консервных банок и выцветших от времени пыльных пакетов. После школьных уроков большую часть времени он проводил, стоя в бесконечных очередях за хлебом, сосисками, картофелем и яйцами – практически за всем. И хотя Марта могла терпеть постоянную боль в собственном съежившемся от голода желудке, ей было невыносимо видеть голодным своего сына. Она всегда отдавала ему львиную долю любой еды, которую удавалось найти. Она бы с радостью заморила себя голодом, если бы была уверена, что это облегчит страдания ее мальчика. Но со смертью Карла женщина нашла в себе новую решимость поддерживать собственное здоровье и силы. В конце концов, она – это вся семья Отто, а значит, она должна жить для него.

Как ни уютно ей было лежать на кровати в безопасности этой маленькой комнатушки, она больше не могла игнорировать его мольбы.

* * *