Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Клименко cтр.№ 6

Отец скончался в возрасте восьмидесяти девяти лет 20 декабря 2001 года, в то время как я уже год пробыл в длительной, рассчитанной на четыре года, командировке за границей в Израиле.

В Израиле, в должности советника российского посольства я осуществлял официальные профессиональные контакты и проводил переговоры по ряду вопросов с Моссад (разведкой) и Шабак (контрразведкой), Министерством обороны и полицией Государства Израиль.

Я успел вернуться из Тель-Авива в Москву и проводить отца в последний путь. Мама сама организовала его похороны, мужественно вынесла все эти скорбные процедуры на своих плечах.

Несмотря на то что у нее остались я, двое внуков и двое правнуков, с уходом отца для нее жизнь практически потеряла смысл. Она не уезжала из дома больше, чем на неделю, и старалась побыстрее вернуться обратно.

В последние годы жизни мама постоянно вспоминала эпизоды из своего детства, юности, вспоминала отца, рассматривала фотографии своей молодости и молодости отца, своих давно ушедших бабушек, мои фотографии. Безуспешно пыталась рассортировать их тематически. Ни сил, ни терпения на это у нее так и не хватило.

Моя мама — Калерия Петровна Клименко (Миквиц в девичестве — эта фамилия значилась в ее паспорте, но на самом деле она была Минквитц) родилась в Москве 19 октября 1923 года.

С родней по линии мамы у меня как раз и возникло больше всего вопросов. Во-первых, мама толком не помнила, кто есть кто из многочисленных родственников, а во-вторых, после Октябрьской революции дворянскими корнями интересоваться вообще было небезопасно.

Как и большинство граждан Советского Союза, я шагал в ногу со временем: со второго класса стал пионером, начальную школу окончил на одни пятерки, 19 мая 1962 года на параде в честь сорокалетия советской пионерии с гордостью нес по Красной площади знамя пионерской организации Свердловского района города Москвы.

Но вопрос о моих корнях занимал меня всегда…

Воспитывали маму две двоюродные бабушки. Одна из них, Калерия Георгиевна Михайлова, до революции владела модным ателье в центре Москвы. Другая — Наталья Ивановна Бочарникова, родственница Калерии Георгиевны, имела поместье в Борисоглебском уезде Тамбовской губернии (там до сих пор есть железнодорожный остановочный пункт «Бочарниково») и недвижимость в Москве.

С нами в Старопименовском переулке также жила Анна Рафаиловна Постникова, в молодости работавшая в ателье у Михайловой и слывшая искусной вышивальщицей бисером, она расшивала наряды даже для царской семьи.

Моя бабушка по маме Анна Федоровна Минквитц, ее брат Петр и сестры Татьяна, Вера и Оля (Ляля) родились в населенном пункте Сашино Кингисеппского района Санкт-Петербургской губернии в семье потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии Федора Федоровича фон Минквитца и его супруги Анны Николаевны фон Минквитц, в девичестве фон Майер, дочери известного в Санкт-Петербурге и Москве хирурга Николая фон Майера и его супруги Леокадии фон Майер, в девичестве Михайловой (Калерия Георгиевна — ее сестра).

Федор фон Минквитц был фабрикантом, семья имела съемные квартиры в Москве и Санкт-Петербурге, дачу в подмосковном поселке Петелино, а в Сашино, в родовом гнезде, владели кирпичным трехэтажным особняком наподобие замка на берегу озера, и там же располагалась их бумагоделательная фабрика.

Но чаще семья жила за границей в швейцарском Давосе, в Вене или Париже, а после ранней смерти Федора фон Минквитца его жена Анна Николаевна (моя прабабушка) из-за проблем со здоровьем годами жила и лечилась в санатории в Лозанне.

Во время Первой мировой войны моя бабушка Анна Федоровна одно время проживала в Москве, в квартире, где позже родились и моя мама, и я. Бабушка училась в гимназии на Большой Никитской улице напротив Консерватории. Ее брат Петр обучался в юнкерском училище в Санкт-Петербурге.

После революции в двадцатые годы юнкерское училище эвакуировали в Крым, а потом в Европу, и мамина бабушка Анна Николаевна с дочерьми последовала за сыном в Крым, а затем за границу в Австрию и далее во Францию.

Но одна из ее дочерей Анна Федоровна после знакомства в Крыму с Петром Николаевичем Лукашовым, заведующим хозяйством Детского дома имени 3-го Интернационала при Отделе народного образования исполкома Анапы, не захотела уезжать из России и осталась в Анапе. Петр и Анна стали родителями моей мамы.

До 1941 года из Парижа маме от ее бабушки Анны Николаевны приходили поздравительные открытки, письма и даже посылки, но с началом войны переписка прервалась и больше не возобновлялась. Связь с этой родней мы утратили навсегда.

Родная сестра Анны — Мэри Николаевна фон Минквитц, в замужестве Карауш, жила в Риге. Ее супруг, Николай Иванович, родом из Бессарабии, преподавал математику в Таганрогском и в других высших учебных заведениях России.

Их сына Владимира, химика по образованию, начальника цеха химзавода в подмосковном Троицке, репрессировали в 1937 году, но в шестидесятые годы его реабилитировали. Сестра Владимира — Евгения Николаевна, моя тетка, многие годы проработала в Госплане СССР и периодически жила у нас, в Старопименовском переулке.

Вторая дочь Мэри и Николая Ивановича — Ольга, также моя двоюродная тетка, посвятила свою жизнь коневодству, выращивала племенных тяжеловозов. Была знакома с маршалом С.М. Буденным, впоследствии стала заместителем министра сельского хозяйства Туркменской ССР, возглавляла НИИ коневодства в Тамбове, затем в Сигулде (Латвия), была секретарем парторганизации Академии наук Латвийской ССР.

Моя мама родилась в Москве и жила в Старопименовском переулке. В тридцатые годы началось уплотнение москвичей, и в нашу отдельную пятикомнатную квартиру в две комнаты подселили жильцов — Симонович и Мост. А когда потребовалось оформлять прописку гражданам СССР, каждая из моих бабушек обитала в отдельной комнате, их так и прописали в этих комнатах, так же как и наших новых соседей.

После кончины бабушек в начале шестидесятых годов их комнаты передали чужим людям. Как я помню, у нас сначала вместе с двумя бабушками, собакой по имени Крошка и кошкой, которую звали Крапива, было три комнаты, затем две, а в конце концов я с родителями остался в одной, но самой большой комнате той, нашей, квартиры.

Как я уже упоминал, я был ближе к маме, чем к отцу, и это легко объяснимо. Отец большую часть времени проводил на работе, а мама находилась постоянно со мной дома — она не работала по болезни до моих тринадцати лет. Безграничную заботу и любовь мамы я несу по жизни в своем сердце.

Мама училась в Москве сначала в школе № 167 в Дегтярном переулке, а затем в школе № 175 в Старопименовском переулке (в этих же школах затем последовательно учился и я).

До революции 175-я школа была частной гимназией Креймана, а после революции ее национализировали, и с 1931 по 1937 годы бывшая гимназия стала носить название 25-й образцовой школы. Тут обучались дети партийных лидеров, членов правительства, известных политических деятелей, дипломатов, актеров, руководителей иностранных компартий.