— Был, — спокойно ответил Лютер, не глядя на Диару и быстро наворачивая суп ложку за ложкой.
Девушка поняла, что в данный момент он вовсе не выделывается, а говорит как есть.
— То есть к женскому вниманию ты привык, ясно, — мрачно бросила некромантка.
Лютер вздохнул и исподлобья посмотрел на нее.
— Это драконья кровь, — ответил он, чем изрядно удивил Диару. — Ничего не могу с этим поделать, прости.
— Кровь? — выдохнула она, понизив голос.
Он кивнул, но на его лице не было ни капли веселья.
— Я сам разобрался лишь после того, как… Ну ты знаешь, что произошло. Помню, что это нормально с такими… как я. Но не помню почему. Бьельндевир подсказал бы, как там у драконов все устроено, — ухмыльнулся он, но совсем невесело, упоминая древнего иллишарина так, словно говорил о ком-то другом, а не о себе самом. А затем продолжил есть суп.
С такой скоростью его обед мог закончиться гораздо раньше, чем ее, поэтому Диара поспешила догонять некроманта.
— Что ж, — проговорила она, пожав плечами, — так и быть, в свете новых фактов, думаю, что смогу пережить повышенное внимание к тебе особ женского пола. В конце концов, главное, чтобы ты этим не слишком-то наслаждался. А остальное — ерунда.
— Не наслаждался? — ухмыльнулся мужчина и отставил тарелку. Он все же доел быстрее нее. — Прямо ножом по сердцу, Диара! Должны же быть хоть какие-то плюсы от того, что я был драконом!
— Плюсы, значит, тебе нужны? — фыркнула девушка, уперев локти в столешницу и наклонившись так, что взгляд Лютера упал наконец-то туда, куда должен был — в ее собственное декольте, которое, по мнению Диары, было куда эффектнее, чем у той пышногрудой нахалки. Хоть и поменьше размером.
Взгляд некроманта подернулся темной дымкой. И когда он вновь взглянул на нее, в его глазах уже не было веселья, только острое внимание, пронзающее насквозь, заставляющее загораться каждый сантиметр ее тела.
Да… На нее тоже действовал его животный, огненный магнетизм. И с этим ничего нельзя было поделать. Рядом с некромантом Диара всегда чувствовала себя так, словно кровь в венах превратилась в шампанское.
Ей это нравилось. Все в нем нравилось…
Она тихо выдохнула, шумно сглотнув.
— Что ж, я согласна оставить тебе твои драконьи привилегии, — проговорила она. — Мне-то что? — добавила, притворно безразлично взмахнула рукой и посмотрела в окно таверны, за которым ярко светило солнце. — Как думаешь, мы Элиаса еще встретим?
Лютер мгновенно напрягся.
— Зачем тебе этот кровосос? — мрачно проговорил он и даже вилку отложил, которую уже успел воткнуть в мягкое, сочащееся соком жаркое из утки. Все же кормили в этом трактире просто великолепно. — Встречу его еще раз — убью. И не посмотрю на то, что на кладбище освободил меня от наручников. Грязный манипулятор и мерзавец.
— Ой, а мне показалось, что он не так уж и плох, — пожала плечами Диара, скрывая улыбку и отправляя в рот ложку с салатом из огурцов с чесночным маслом. — Знаешь, в этом вампире как будто вовсе не было кровожадности нежити. Ты слышал, поговаривают, что некоторые высшие мертвецы не слишком отличаются от людей!
— Это миф, — выдохнул Лютер и даже подался вперед.
— С чего бы? — округлила глаза Диара. — Ты сам, в смысле Бьельндевир, был именно такой нежитью. Пока… ну… не стал тобой.
— Диара, ты издеваешься? — ахнул некромант. — Бьельн был иллишарином! Темным богом. Какого демона ты сравниваешь… Ты что, сравниваешь меня и этого… — возмутился мужчина. — Только попробуй сказать мне, что тебе понравился этот упырь!
Диара засмеялась.
— Успокойся, я просто шучу.
Лютер нахмурился.
— Ты целовалась с ним, — упрямо проговорил он.
Девушке стало еще веселее.
Ну и правильно, что, ему можно над ней издеваться, а ей — нет?
И все же она примирительно проговорила, коснувшись его руки:
— Лютер, я с кем только за свою жизнь не целовалась…
Некромант вскинул голову и взглянул на нее горящими голубыми глазами, ответив:
— Отлично, Диара, я сейчас прямо успокоился.
— Ладно, — выдохнула она. — Забудь, я просто пошутила. Ты знаешь, что мне не нужен никто другой, правда ведь. А разговоры про девушек, которые вокруг тебя вьются, мне тоже неприятны. Особенно когда ты делаешь вид, что тебе это нравится.
Некромант внимательно посмотрел на нее и внезапно успокоился. Затем встал из-за стола, обошел его и, подняв, крепко ее обнял.
— Я тебя понял, Диара Бриан Торре-Леонд, — ответил он серьезно. — Как насчет того, чтобы побыстрее поесть и отправиться в путь? Если поторопимся, будем дома еще до захода солнца.
Затем он сделал паузу и на выдохе добавил:
— Я не был там уже так давно…
Диара прикусила губу, заметив, как изменилось его лицо. Кожей чувствуя его переживания.
Каково это — возвращаться в дом, в котором не был пятнадцать лет? К родителям, которых только недавно вспомнил.
Чтобы отвлечь некроманта от грустных и нервных мыслей, она спросила:
— Кстати, я все забываю поинтересоваться, как мне теперь тебя звать? Лютер или Лаэрт?
Некромант ухмыльнулся и сел обратно за стол.
— Как тебе больше нравится, я имею в виду, — немного замялась Диара. Ведь с момента, когда ее названый брат снова обрел самого себя, прошла уже почти неделя, а ей пришло в голову задать этот вопрос только сейчас. — Я все это время называла тебя Лютером, но, может быть, тебе это неприятно?
— Не думаю, что есть большая разница, — проговорил некромант, пожав плечами. — Фактически мне близки оба имени. Однако, учитывая, что последние полтора десятка лет меня звали Лютером, этот вариант все же предпочтительнее. Так что ты ни в чем не ошиблась.
Диара вздохнула, не уверенная в том, что это правильно.
— Родителям вряд ли захочется называть тебя так. Для них ты — Лаэрт, — ответила она.
— И это тоже не страшно, — ответил мужчина. — Главное, чтобы им было удобно.
Девушка прищурилась, проследив взглядом за некромантом и заметив, что он слегка нахмурился, глядя в тарелку и не поднимая глаз.
Похоже, он довольно сильно переживал, когда задумывался о встрече с отцом и матерью. Ведь они запомнили его маленьким мальчиком. Возможно, он считал, что, увидев взрослого мужчину, они его просто-напросто не примут. Взрослый Лаэрт мог стать для них чужим человеком.
Диара понимала его беспокойство, хотя и прекрасно знала, что не было в мире людей, которые ждали бы Лаэрта сильнее, чем их родители. После всех прошедших лет, сотен бессонных ночей и бесконечных бесплодных поисков Диара знала, что Лютер боялся напрасно.