— Ты мне еще поуказывай, малявка, — насмешливо бросил тот, толкнув мальчика в плечо.
Лаэрт на миг замер, а затем, не говоря ни слова, просто со всей силы пнул соседа ногой. А потом второй.
Со стороны это смотрелось довольно нелепо, вот только удар вышел странным, потому что задира внезапно согнулся пополам и закричал. Из глаз полились крупные слезы, и парень больше не выглядел взрослым и пугающим. Просто маленький обиженный ребенок.
На шум из дома выбежала мама. Белые как снег волосы Леоры Бриан Торре-Леонд были по-домашнему убраны в пучок, а на руках виднелась мука. Кажется, она готовила пирожки.
— Что случилось? Утер? Что ты тут делаешь?
Она приблизилась к плачущему парню, а Лаэрт хмуро стоял рядом, сложив руки на груди.
— Он меня ударил! — рыдал задира, прижимая к себе ногу.
— Он обзывал Диалу, — ответил Лаэрт, снова начав картавить как прежде.
Мама коснулась ушибленного места соседского мальчишки, задрала штанину и округлила глаза.
— Нога сломана, — пробормотала она, покосившись на своего приемного сына, а затем снова посмотрела на задиру. — Не плачь, Утер, дядя Тайрел мигом вылечит твою ранку.
Она выпрямилась, отодвинула в сторону Лаэрта, наклонилась к нему и прошептала:
— Ты понимаешь, что так делать нельзя? Обещай мне, что не будешь так больше!
А мальчик стиснул зубы и упрямо ответил:
— Если он будет обижать Ди-ди, я вообще ему голову откушу.
А затем развернулся и пошел обратно к песочнице. А маленькая девочка, что все еще сидела там и ждала его, протянула ему серебряную лопатку и широко улыбнулась.
— Давай слепим скелет? — невозмутимо предложил тогда мальчик, и подруга кивнула в ответ.
— Скелет большого дракона, — добавила она улыбаясь, нисколько не обращая внимания на тень огромных крыльев, что вдруг мелькнула и исчезла за спиной ее друга.
Это было настолько привычно для нее, что уже не вызывало ни капли удивления.
Это же тень. Просто тень ее Лаэрта…
Диара очнулась, резко поднявшись на кровати.
Воспоминание далекого прошлого вспыхнуло в голове, резануло застарелой тоской и начало истираться, как всегда бывает со снами. Только перед глазами еще стоял образ маленького мальчика с растрепанными волосами.
Лаэрт Бриан Торре-Леонд. Ее названый брат, не родной по крови, но тот, кто всегда был ее другом и защитником с самого детства. До тех пор, пока в один ужасный день просто не исчез.
Ему было десять лет, когда это случилось. Обыкновенная семейная ссора, сути которой Диара даже не помнила, и Лаэрт сбежал из дома. Он любил иногда побродить вдали от особняка, и родители никогда не имели ничего против. Их небольшой городок был очень спокойным, а уж защитные сети от нежити на нем лично проверял их отец. Тайрел Бриан. Даром что бывший императорский друид, он прекрасно разбирался в темной магии и следил, чтобы местные некроманты делали свою работу на славу. В общем, опасаться живых или мертвых не было никаких оснований. Мальчик, который в свои десять лет был уже давно вполне самостоятельным, часто гулял один, но всегда возвращался к ужину.
До того дня.
Родители подняли тревогу сразу же. Были оповещены все розыскные службы, подняты на уши все колдуны города. Лаэрта искали десятки, если не сотни людей. Все ж таки пропажа приемного сына бывшего первого жреца — это не шутки.
Но мальчик исчез, и найти его не удалось ни в тот день, ни спустя десять лет, ни сейчас, когда поиском занялась уже сама Диара.
Многие шепотом говорили, что, несмотря на защитные некромантские сети, мальчика просто утянули на болотное дно упивцы или разорвали в клочья какие-нибудь беснующиеся на кладбищах гули. Вот только это не могло быть правдой. Потому что в одном Диара была уверена на сто процентов: ее отец был сильнейшим магом. Если бы брат погиб, Тайрел Бриан Торре-Леонд нашел бы его труп.
Но Лаэрта не могли обнаружить ни живого, ни мертвого.
А потому Диара продолжала искать, хотя даже родители уже оставили эту надежду. Прошло почти пятнадцать лет. Шанс найти Лаэрта стремительно приближался к нулю, однако сердце Диары все еще не могло отпустить его. И вряд ли когда-нибудь сможет.
Освежив таким образом причины своего перевода в Мертвую академию, девушка встряхнула головой, возвращаясь мыслями к настоящему, и осмотрелась, с удивлением обнаружив себя в чужой комнате.
Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули внезапно.
Она была в комнате Лютера! Это он принес ее сюда, положил на кровать. Кажется, он даже гладил ее…
Девушка опустила взгляд на свои обнаженные ноги и, краснея, провела ладонью по тому самому бедру, которого касалась рука некроманта.
Стало вдруг ужасно жарко.
Диара снова осмотрелась, в очередной раз убедившись, что вздорного одногруппника нет в комнате.
— Лютер! — крикнула она громко. — Лютер!!!
Тишина. Парня не было и во всем доме.
За окном стояло утро. Солнце все выше поднималось над горизонтом.
Но куда запропастился опять этот бедовый некромант?
Новая вспышка, и Диара вспомнила, как провела языком по его уху.
Девушка спрятала лицо в ладонях и стремительно покраснела. Стало вдруг ужасно стыдно. Что он о ней подумал?! За кого принял?
А она… Темные боги, она с ума сходила от желания касаться его. Правда, в те моменты внутри почему-то теплилась уверенность, что все это ей просто снится. А во сне же можно все правда?..
Оказалось, что не все.
Нахлынувшие воспоминания принесли с собой те же самые чувства. Словно кто-то всунул руку ей в грудную клетку, схватил сердце и сжал. В голову ударила кровь.
Ей нравилось… Нравилось, как он нес ее на руках, как его ладони прижимали ее к себе. Так сильно, что было сложно вздохнуть. Но она и не дышала. Почти. Ей хватало отрывистых движений легкими, чтобы втягивать его запах и растворяться в нем, прижимаясь щекой к его груди.
Ей казалось, что она сошла с ума, раз ей снятся такие сны. Раз ей нравилось фантазировать о том, как он склонялся к ней, лежащей на кровати, поглаживая ее, проникая обжигающей ладонью под платье. Как его губы касаются ее, накрывают, и уже почти можно ощутить, насколько они горячие и мягкие.
Но он ушел.
И это оказался не сон.
Диара не знала, какой из этих двух фактов ее раздражает сильнее. Но, немного подумав, решила, что сильнее всего раздражает однозначно Лайош. Именно он виноват в том, что в ее голове вообще появились эти мысли. Он виноват в том, что она не соображала, что делала.
И он виноват в том, что она так и не почувствовала вкус губ, которые ей были так нужны.