Секта с Туманного острова - читать онлайн книгу. Автор: Мариэтт Линдстин cтр.№ 59

В тот вечер им пришлось некоторое время ждать Освальда. София сидела, глядя в окно, за которым ветер трепал деревья. Те лишились уже почти всех листьев, а она это только сейчас заметила…

Освальд приступил к делу, едва войдя в дверь. Сегодня ему предстояло говорить о тезисах, и он прямо кипел от энтузиазма.

Когда с начала лекции прошло примерно полчаса, София обратила внимание, что работающий в теплице Симон выглядит необычайно усталым. Общаться с этим высокорослым, несколько неуклюжим парнем бывало трудно, но в своем деле он являлся гением, и благодаря ему у них круглый год имелись овощи. София иногда заглядывала в теплицу только для того, чтобы понаблюдать, как он работает. Как подвязывает поражающие воображение ветки помидорной рассады, как насвистывает, поливая и бережно касаясь ростков огромными руками. В маленькой теплице царило такое спокойствие, какого в «Виа Терра» не было больше нигде.

София заметила, что Симон периодически клюет носом. Поймав его взгляд, она предостерегающе покачала головой. Если Освальд что и ненавидел, так это когда народ засыпал во время его лекций. Однако Симон не мог держать глаза открытыми. Веки у него подрагивали, а голова падала на грудь. София знала это ощущение, когда усталость раздирает тело, отключая мозг. Она попыталась помочь ему, показывая, что нужно собраться. Но вот взгляд Освальда упал на него, как раз когда он сидел с закрытыми глазами и опускающимся на грудь подбородком.

– Значит, тебе это кажется скучным, Симон?

Тот вздрогнул и пристыженно огляделся.

– Ну, не совсем… Просто сонливость немного одолела…

Освальд наклонился через стол и уставился на уже окончательно проснувшегося Симона.

– «Не совсем»? Вы слышали этого долбаного кретина? «Не совсем»! Я здесь вкалываю, пытаясь вбить вам в головы немного разума. А эта толстая свинья сидит и храпит…

Симон густо покраснел. Вытаращил на Освальда глаза, явно борясь с собой, чтобы сдержаться, но что-то в нем брало верх и рвалось наружу.

– Можешь продолжать храпеть на «Покаянии», – сказал Освальд. – Кому нужны твои поганые растения?..

Весь персонал уставился на Симона: в этот момент все обычно каялись и просили прощения. Однако с Симоном в этот вечер все было не как обычно.

Рывком встав, он произнес:

– Я увольняюсь.

– Что?

– Я увольняюсь отсюда. Я ни черта не понимаю из того, что ты говоришь.

Дальше все происходило так быстро, что глаза Софии почти не поспевали. Освальд вдруг оказался перед Симоном, держа его обеими руками за ворот рубашки. Сначала он просто тряс его, а потом по щеке Симона ударила ладонь, с такой силой, что в гробовой тишине комнаты прозвучал громкий хлопок. Освальд еще дважды ударил его ладонью по голове, сильно. На лбу у него выступили вены, а глаза сделались совершенно дикими.

– Мерзкая жирная свинья! – крикнул он Симону прямо в лицо.

Тот попытался оттолкнуть его руками, но в этот момент оба утратили равновесие и внезапно очутились на полу, образовав кучу из рук, ног и смятой одежды. Освальд держал Симона за горло, а тот, ухватив своими ручищами Освальда за запястья, отрывал от себя его руки.

Парни, посомневавшись лишь мгновение, сгрудились вокруг сцепившихся мужчин. Вся команда Буссе. Они схватили Симона за руки и за ноги и крепко держали, пока Освальд не высвободился и не поднялся. С пылающим лицом он одернул одежду и, брызгая слюной, заорал:

– Вот, видите! Такие скоты портят нам все!

Он быстро выскочил из комнаты, споткнувшись о порог, и скрылся в темноте коридора.

Парни по-прежнему держали лежавшего на полу Симона.

– Он же меня бил. Этот гад меня бил, – стонал тот.

Буссе стоял над ним, скрестив руки на груди, и смотрел на него.

– Вставай, скотина!

Бенни и Стен продолжали держать его за руки. Остальной персонал пришел в себя после шока, и градом посыпались ругательства:

– Предатель!

– Отступник!

– Ты что, рехнулся?

Подключились даже проходившие «Покаяние из покаяний».

София наблюдала за всем как бы сверху. При первом ударе она словно поднялась к потолку, не желая здесь находиться. На самом деле не хотела видеть происходящего на полу. Поэтому бросилась искать убежища наверху, но потолок не пропустил, и ей не удалось избавиться от творившегося внизу ужаса.

Дело было не только в том, что Симона так страшно унизили. Было еще кое-что, о чем она догадывалась и раньше, но без полной уверенности. Никто здесь не может просто встать и уйти – ворота так и останутся запертыми, и колючая проволока на стене абсолютно реальна.

Буссе взглянул на нее, ища поддержки: Освальд ведь ушел. Но София лишь уставилась на него и пожала плечами. Симона увели, и, когда она увидела, как его мощная фигура с взъерошенными волосами скрывается за дверью, у нее образовался ком в горле.

Остальной персонал начал расходиться.

Представление окончено.

София знала, что ей следует пойти в офис и спросить, не нужно ли чего-нибудь Освальду, однако направилась прямиком к себе в комнату.

Беньямин сидел на краю кровати и уже начал раздеваться.

– Я не хочу даже говорить об этом, – решительно заявила она.

– Говорить о чем?

– Черт возьми, он уже начал бить персонал. Это просто безумие.

– Да, конечно, нехорошо получилось… Но ведь к этому его подталкиваем мы, разве нет? Он вкалывает, как вол. А тут встает этот идиот и заявляет, что хочет уволиться. И еще спит во время лекции…

– И поэтому его можно бить? Беньямин вздохнул.

– Давай ложиться. Если тебе это не нравится, поговори с Освальдом. Ты же работаешь с ним почти круглосуточно.

Последняя фраза вывела ее из себя. В основном потому, что он сказал правду: с Освальдом говорить об этом она не посмеет.

Беньямин улегся спиной к ней и натянул на голову одеяло.

София села на край кровати и долго смотрела в темноту, зная, что уснуть не сможет. Сцена между Освальдом и Симоном проигрывалась перед ее внутренним зрением, со звуком и высокой четкостью.

Вдруг она вспомнила про дневник. Маленький черный дневник, подаренный Вильмой.

София зажгла свет. Беньямин забурчал под одеялом. Дневник лежал в верхнем ящике под ее футболками. Открыв его, она несколько минут просто смотрела на первую, пустую страницу Потом взяла с ночного столика ручку и начала писать. Сначала дату, затем: «О. агрессивен по отношению к Симону». Она вернулась обратно во времени и записала все, что ей запомнилось. Первые ругательства. Первые запреты. Первый прыжок с Дьяволовой скалы. Чем дольше она писала, тем больше успокаивалась.

Выплеснув все из памяти, София, даже не сомкнув глаз, почувствовала себя выспавшейся. Казалось, будто кто-то нажал у нее в мозгу кнопку «Сброс».