* * *
И вот сейчас они стояли за его дверью в начале четвертого утра, и это вызывало недобрые предчувствия.
Осторожно постучав, София открыла дверь. Они с Беньямином молча ждали. Освальд сидел, склонившись над какой-то бумагой на письменном столе. Наконец он поднял голову; вид у него был усталый, даже слегка измученный.
– Входите и садитесь.
Они робко сели на стулья перед письменным столом.
Сначала Освальд пристально смотрел на Беньямина, пока тот не опустил взгляд.
– Я хочу, чтобы ты нашел потайное место для тезисов, – наконец сказал он.
Беньямин сдвинул брови – верный признак, что он несколько растерян.
– Поговаривали о полицейской облаве. У нас есть друзья среди высшего начальства полиции, поэтому она не состоится. Однако лишняя осторожность никогда не помешает.
София пыталась понять, почему полиция вообще захотела провести здесь облаву. Какое им дело до тезисов? И откуда Освальду могло быть известно о деятельности полиции?
– Нельзя, чтобы тезисы попали кому-нибудь в руки, – продолжал тот. – Мы удалим их из компьютеров и распечатаем на бумаге. Буссе придется организовать дело так, чтобы гости по прочтении возвращали их. Никаких копий быть не должно. Я надеюсь, что гостям не разрешается оставлять их себе… – Он явно разговаривал сам с собой. – Остается только найти потайное место. Где-нибудь на острове. Не в поместье. Надо распечатать их на бумаге, которой не повредит хранение на открытом воздухе. Что ты думаешь, Беньямин?
Софию заинтересовало, почему позвали именно его, а не Буссе. Вероятно, потому, что он так хорошо знает остров.
– Может, пещера? – предложил Беньямин и поспешно вдохнул, словно пытаясь взять свои слова назад.
– Какая пещера? – Освальд поднял брови.
Беньямин нервно заерзал на стуле.
– Ничего конкретного. Я просто подумал, что на острове, наверное, можно найти какую-нибудь пещеру. Я слышал, что они существуют.
– Никчемная идея. При всех штормах, влаге и тому подобном…
София чуть не сказала, что в такой пещере тезисы могут прекрасно сохраниться, но Беньямин бросил на нее предостерегающий взгляд, и она снова закрыла рот.
– Ну ладно, пусть это будет твоим проектом, Беньямин. Найти отличное потайное место. И никому ни слова. Ясно?
– Да, сэр. Я этим займусь.
– Хорошо, можешь идти. А ты, София, останься.
Беньямин вышел из комнаты. Освальд, подавшись вперед, долго и пристально смотрел Софии в глаза, но она не отвела взгляд.
– Вы еще не нашли источник утечки?
– Нет, Буссе опросил весь персонал. Он действительно прижал их. Но никто не признался. Мы даже обещали смягчение наказания, если они сознаются.
– Я так и думал. Я считаю, что среди нас есть лазутчик.
– Шпион?
– Именно. Кто-то, кого подослали сюда, чтобы сообщать о нас прессе, кто хочет испортить мне жизнь. Нам нужно перестроить всю систему безопасности.
– Безусловно. Что могу сделать я?
– Для начала я хочу, чтобы Том пробовал еду перед тем, как подавать ее мне. Ты будешь за этим наблюдать. Просто ходи на кухню и следи за тем, чтобы он всегда использовал свежие продукты и не халтурил с готовкой.
Том являлся личным поваром Освальда и готовил еду и перекусы только для него.
– Сэр, вы ведь не думаете, что он пытается вас отравить?
– София, не будь такой наивной. Он приехал на остров приблизительно тогда, когда начались проблемы. Мне просто нужны гарантии. На кухне полно идиотов, которым я не доверяю.
– О'кей… то есть я хочу сказать, что займусь этим.
Ей начало становиться не по себе. Во всем этом присутствовало нечто жутковатое. Тезисы и еда… Идея, что кто-то хочет его прикончить…
– Далее, я хочу, чтобы ты раздобыла для моих стаканов крышечки с отверстиями для соломинок. Можешь заказать их на материке. Такие картонные крышечки, которые защищают напитки от бактерий, грязи, мух и прочего.
«И яда», – подумала София, но лишь кивнула. Освальд немного посидел, молча размышляя и глядя в темноту за окном. София не хотела ему мешать. Она подождала, пока он вновь повернулся к ней.
– Что-нибудь еще?
– Да, еще одно. Поговори завтра с Буссе и проследи за тем, чтобы правила, которые я написал несколько недель назад, по-прежнему были в силе. Проходящие «Покаяние» должны носить кепки, и компьютер должен быть отключен. Все, о чем мы говорили.
– Да, сэр.
К чему сейчас все это? Кармен Гардель уехала пару недель назад, явно расстроенная тем, что не завлекла Освальда в постель. Но она все равно работала на совесть. Брала интервью и фотографировала разодетый и накрашенный персонал и пообещала сделать для них хорошую брошюру.
Однако Освальд волновался. Всерьез волновался.
– Можешь идти. Увидимся завтра.
Когда София покидала комнату он опять сидел, уставившись в темноту за окном и погрузившись в раздумья.
Беньямин сидел на кровати и ждал ее. Он выглядел озабоченным и слегка побледневшим; это было видно даже сквозь загар.
– София, никогда никому не говори о пещере.
– Подожди-ка… Ведь это ты заговорил о пещере, не я.
– У меня просто вырвалось. Ужасно глупо… Пожалуйста, обещай, что никогда не будешь говорить о пещере с Францем или кем-либо другим.
– Почему ты так убиваешься? Что в этой пещере такого тайного?
– Она – мое убежище. Я хочу сохранить ее для себя.
– С ума сошел? Это ведь всего лишь пещера!
Ее голос поднялся на пол-октавы, и опять вышла бы ссора, если б София вовремя не сдержалась. В последнее время они начали ругаться. Почему, она не понимала. На самом деле никаких разногласий у них не существовало. Они только работали, ели и спали. И тем не менее то и дело ссорились. Тело у Софии болело от усталости. Она не могла припомнить, когда в последний раз проспала целую ночь. Голова была тяжелой, глаза – воспаленными.
«Возможно, поэтому мы так много ссоримся, – подумала она. – Мы так устали и раздражены, что постоянно шипим друг на друга».
Она была даже не в силах повесить одежду, просто бросила ее на пол и заползла под одеяло. Беньямин лежал спиной к ней и уже тяжело дышал.
Щека приятно улеглась на прохладную подушку. София знала, что заснет через несколько секунд. Но как раз когда она погрузилась в сон, снова завибрировал пейджер.
«В офис. Только ты».
Около четырех.
– Мне опять надо идти в офис, – проговорила София, но Беньямин уже спал. Она зажгла лампу на ночном столике, натянула одежду и встретилась со своим изображением в настенном зеркале: бледное лицо с черными кругами под запавшими глазами.