Список Мадонны - читать онлайн книгу. Автор: Макс Форан cтр.№ 128

Бернард замолчал. Голова разламывалась от криков внутри ее, но он сумел успокоить их.

— Мой Бог, святой отец. Вы полагаете, что я ее убил.

— Нет, Мартин. Совсем не в этом дело. Но она мертва. Она должна была умереть. Вот в чем дело.

— Тогда какая разница. Они все равно меня повесят.

Бернард присел рядом с Мартином. Сейчас самое время. Он подумал было о письме. Нет, не теперь. Похоже, тихие голоса в голове старались быть услышанными в шторм. Но он все еще слышал их. «Пошли его туда, где он должен быть, Бернард Блейк. Пусть его бесчестье станет нашим триумфом. Сделай это сейчас и без ошибок. Нам нет равных. Только наша судьба».

— Мартин, выслушай меня. Все, что я только что сказал тебе, — правда. Это снимает с тебя любое обвинение в умысле. Теперь нечего стыдиться. И не надо испытывать угрызений совести. Чего еще не хватает, так это понимания того, что страх смерти исчезнет полностью, как химера, при осознании, что он препятствует чему-то гораздо большему. Смерть ничто без этого. Помнишь своего брата и другого смелого человека, который умер и который был твоим другом?

— Да.

— Реальной трагедией была не их смерть, но сверлящее душу сомнение, что они умерли впустую. Твой брат не хотел больше жить, а шевалье верил, что он просто отходил в лучший мир. А что бы было, если они оба были уверены в том, что смерть открывает им ворота в гораздо лучший мир? Как ты думаешь?

— Жозеф-Нарсис улыбался бы. Да и шевалье делал бы то же самое. Они не боялись.

— Именно, Мартин. Именно!

Бернард чувствовал, что нельзя останавливаться. Он заставил себя сконцентрироваться. Злые духи шептали ему что-то на ухо, и ему хотелось убежать. Подальше отсюда. Он внушал, его руки с любовной нежностью лежали на руке человека, которого он ненавидел.

— Долой отсюда, Мартин. Туда, за пределы этого жалкого города, туда, где они ждут. Избитые, искалеченные, отвергнутые обществом, презираемые им.

— Вы имеете в виду чернокожих? Таких, как Ламар?

— Нет, Мартин. Не чернокожих. Они не более чем животные. Я имею в виду несчастные души, вырвавшиеся из оков этого места. Их сотни, тысячи, и их становится все больше и больше.

Мартин вспомнил Франсуа-Ксавье в тот день, когда умер дядя Антуан. Он говорил то же самое. Они все говорили то же самое. Что Роберт Нельсон спасет их всех.

— Они готовы восстать, Мартин. Мы сможем захватить это место и начать новый порядок, о котором мы говорили. Помнишь тот день, когда ты поклялся мне в верности?

Мартин кивнул. Отец Блейк не был похож на Роберта Нельсона.

— Все, что нам нужно, — это мученик. Кто-нибудь, чья смерть выглядела бы настолько бесчестной, настолько ужасной, что само упоминание о ней превратилось бы в боевой клич. Повсюду говорят, и в газетах тоже пишут. Все знают, что ты невиновен. Идут пересуды о том, что если тебя повесят, то британцы замарают себя чем-то более серьезным, чем казнь. А газеты еще даже и не знают о тех, других, там, в горах, за рекой Непеан.

Глаза священника были полны мольбы, а в уголках рта запеклась слюна. Неожиданно до Мартина дошло.

— Вы понимаете, о чем вы говорите, святой отец?

— О жертве. Нам нужна жертва, Мартин. Символ освобождения от угнетения. Твоя невинность несет в себе святость. Разве ты не понимаешь? Смерть ничто, когда отсутствует страх. Дело только в имени. Оно будет жить, покрытое вечной славой. Твой брат, шевалье… Они не знали об этом. Ты — знаешь. Я клянусь, Мартин. Ради меня!

Бернард заметил сомнение на этом идиотском лице. Он согласится. Ради него. Заплатит высшую цену ради благородства, не подозревая о том, что это всего лишь ради человека, который его ненавидит. Что может быть слаще? Лицо Бернарда исказилось от боли. «Скоро, о злая Мать, ты возьмешь к себе собаку, укравшую нашу судьбу. Я приду к тебе, Мать, и мы вместе растерзаем его душу. О! Мать. Вместе. Мы сделаем это вместе».

Мартин почувствовал странную отчужденность. Друг просит его умереть. И что странно, мысль об этом не вызывает панического страха, который был у него в Монреале. Почему так? Не потому ли, что он не был уверен в том, что трибунал признает его виновным? Возможно. Но если он более не испытывал страха и если он в самом деле поклялся в верности своему другу, то почему он не был готов выполнить его просьбу? Не потому ли, что слова, которые произнес его друг, были теми же словами, в правоте которых Мартин сомневался на всем протяжении нелепых событий, в результате которых два близких ему человека закончили жизнь на виселице, а остальные были сосланы в эту страну? Нет. Дело было не в этом. Все дело в Коллин. Ему нужно увидеться с ней снова. Ему нужно было, чтобы она сказала ему сама, что больше не любит его. И до той поры, пока он не узнает об этом, он не будет, он не сможет выполнить просьбу, с которой к нему обратился друг. Но, взглянув в его отчаянные глаза, глаза человека, которого он обожал более всего на земле, посмотрев в лицо своего самого преданного и доброго друга, он понял, что не может отвергнуть его полностью.

— Я подумаю о том, что вы сказали, святой отец. Процесс еще не закончен и у нас есть еще время поговорить.

Бернард посмотрел на своего врага, стараясь сдерживать огромную ярость внутри себя под контролем. Тупица. Неблагодарный щенок. Неудивительно, что он заслуживает смерти. У него нет никаких чувств. Гаденыш! Ну посмотрим, как ты запоешь. Бернард старался, чтобы в его словах сохранился смысл.

— Конечно, Мартин. Мы поговорим позже. Но, как тебе и мне известно, судьбу нельзя отменить. Теперь мне пора идти. Время позднее. До завтра.

— Спасибо за то, что вы пришли, святой отец. Вы дали мне много пищи для раздумий.

Ложь звучала правдоподобно, и Мартин знал, что святой отец хотел услышать именно это. Он не мог знать, что единственным, о чем Мартин мог думать, была Коллин.

Бернард вызвал охрану и стоял уже у двери камеры, когда обернулся и полез в складки сутаны.

— Ох, Мартин. Извини меня. Я совсем забыл. Горничная в отеле «Герб Бата». Я был там сегодня. Она просила меня передать тебе это.

* * *

Мартин взял письмо дрожащими руками. Затем раскрыл простой белый конверт. Все мысли о священнике куда-то канули.

Снаружи на конверте круглыми большими буквами невзрослым почерком было выведено Мартину Гойетту. Само письмо было написано одним и тем же почерком на одной страничке с обеих сторон. Чернила промокались в нескольких местах, как будто у автора были затруднения в составлении письма. Слова били Мартина наотмашь.