Ради тебя - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Снежинская cтр.№ 69

— Ну, случается… — не слишком увёренно пожала плечами Тильда.

— Ещё как случается. Только вот тебе странность: маменька твоего супружника мужа своего в первый раз за неделю до свадьбы в глаза увидела.

— И такое случается, — пробормотала Арьере, разглядывая собственные руки, лежащие на коленях. — Но ведь они поженились. Можно считать, никакого греха не было.

— И это верно. Только вот умный человек в храмовые книги заглянет, да и сравнит: когда свадьба случилась, когда младенец на свет народился. Но ладно, это всё присказка, слушай дальше. Если брать на веру, что ребёночек у госпожи Арьере в отмеренный Небом срок появился, то выходит, его в пузо ветер надул, не иначе. Потому как девка была тихоня из тихонь, иной день и в сад-то не выйдет. Лошадей боялась, как демонов, кататься не ездила. И в гостях Арьере не бывали, и им визиты не наносили — нет для них во всей округе ровни. А из мужиков в доме жили трое слуг — один другого старше, кривее да хромее. Ещё старый хозяин, да его сын, то бишь родной брат родительницы Амоса. Смекаешь?

— Да не имеете же вы в виду!.. — ахнула Тиль.

— Имею, имею, — закивала старуха. — Маменька-то в породу Арьере пошла: смуглая, черноволосая и черноглазая. А братец её, как и сынок, в бабку удались беленькими. Но и это ещё не всё.

— Неужели у моего мужа и его дяди были одинаковые родинки? — скривилась Тильда.

— Про родинки ничего не знаю, — не далась старуха, — а вот то, что у них по шесть пальцев на левой ноге, видала. Махонький такой второй мизинчик сбоку. И только у них, больше ни у кого. Складывай, коли умная. Маменька твоего Амоса от родного брата понесла!

— Да даже если и так!.. Ну ладно, пусть, предположим! Но доказать-то всё равно нельзя!

— Кому нельзя, тому нельзя, — равнодушно пожала плечами ведьма. — Про храмовые книги я уже сказала. Портрет дядьки твоего мужа наверняка у Арьере в галерее до сих пор висит, сравнить можно. Но главное-то в другом. Помнишь, как Амос матушку любил?

— Да вы в своём уме?!

Тиль вскочила со скамейки, неловко дёрнув рукой — не то чтобы ей старуху ударить хотелось, но жест всё равно вышел неловким.

— Ты о чём это подумала? — захихикала ведьма. — Ну, затейница! Я про то говорю, что твой муженёк и тени на маменькино имя упасть не даст, пятнышком не замарает. Поняла?

— Поняла, — пробормотала Тиль. — Только вот что-то радости от этого немного.

— А зря! — хмыкнула старуха, причмокнув губами. — В общем, я сказала, что знала, а там уж сама думай.

* * *

Доктора Вермена, которого привёз вернувшийся Джермин, Тиль знала пусть и не близко, зато верила ему безоговорочно. Потому что чувства родственников он считал штукой лишней, ничего незначащей, даже мешающей в многотрудном деле исцеления и рубил всю правду, как она есть. А когда эти самые родственники, чувствами отягощённые, после «рубления» правды принимались рыдать, Вермен очень удивлялся.

Только вот Арьере было глубоко плевать на докторские причуды, зато определённость, пусть даже и с самыми мрачными прогнозами, сейчас бы совсем не помешала. Слишком уж мерзко и тягостно осознавать собственную беспомощность. А её Тильда за прошедшую ночь всей душой прочувствовала: у Карта снова начался жар, он бредил, порывался с кровати встать и вроде бы не понимал, где находится. А ещё Крайт постоянно Тиль звал. Пожалуй, это было самым мучительным.

В общем, к тому времени, как доктор приехал, Арьере едва сдерживалась, чтобы хихикать не начать — плакать почему-то совсем не хотелось, а вот идиотские, совершенно ни к чему не относящиеся смешки давились с трудом. И когда врач, наконец, вышел из спальни Карта, Тиль чуть на грудь ему не бросилась. Правда, сумела вовремя остановиться, но руки заломила как трагическая актриса.

— Доктор, прошу, скажите, что с ним! — взмолилась в полном согласии всё с той же трагедией.

Но то ли Вермен не был поклонником актёрства, то ли просто привык к подобным сценам, только с заверениями в том, что всё будет хорошо, он спешить не стал, а крякнул, степенно отёр накрахмаленным платком роскошные усы и уселся за накрытый к чаю стол. Кажется, свежие булочки его интересовали куда больше тильдиных выступлений.

— Да вы присаживайтесь, душа моя, — радушно пригласил доктор густым оперным басом. — Чай — это очень хорошо, это пользительно. Для нервов трепетных барышень особенно. А мы с вами уже встречались, встречались — личико ваше знакомо, да вот не помню где. В пациентках моих не числились, за это поручиться могу, хотя цвет ваших щёчек вполне подходящий.

Лекарь довольно хохотнул, будто булыжники в бочке тряхнул.

— Вы лечили мою подругу, — пробормотала Тиль, комкая под столом край скатерти — очень уж ей хотелось завизжать, а то и попросту обложить весельчака по матери, бабушке и прабабушку припомнить. — У неё тоже чахотка была.

— Ну, последнее уточнение совершенно лишнее, — Вермен заложил угол салфетки за жилет, подтянул к себе плетёнку с выпечкой. — Я эту заразу лучше всех знаю, тридцать лет ей посветил, да-с, душа моя, тридцать! Только вот к чему было ваше «тоже»?

— Я думала, что Джермин ввёл вас в курс дела, — растеряно протянула Арьере.

— А Джермин у нас кто? Врач, светило науки, скрывающееся от общественности? — ни с того ни с сего разозлился доктор, даже булочку раздражённо на тарелку швырнул.

— Нет, Джермин не врач, но…

— Что «но»? Что «но», душа моя? — рокотнул Вермен гневливо. — Какой коновал вам сказал, будто молодой человек, преспокойно дрыхнущий в данный момент наверху, болен чахоткой?

— Местный доктор, — проблеяла Тиль.

— Доктор! — Врач фыркнул так, что его роскошные усы встопорщились, отчего Вермен стал похож на злющего кота. — Местный! Не иначе как аграрных наук, специалист по брюкве и морковке. Вот смотрю я на вас и диву даюсь: вроде бы милая молодая дама, не без интеллекта, глазки перепуганные, но умненькие. Да-с, умненькие! А всякой чуши верите.

— Так у Карта не…

— Что там у вашего Карта, мне пока не ведомо, — проворчал доктор, отрезая от куска масла ломоть, толщиной с палец. — Организм пациента находится в плачевном состоянии — это верно. И жёсткая простуда, так сказать, налицо. Только вот в груди у него хрипы, как в паровом котле. Там такая симфония и не поймёшь: пневмонию мы имеем, чахотку или вовсе какую-нибудь штучку экзотическую.

— Вы хотите сказать…

— Ничего я не хочу сказать, — кажется, даже с удовольствием перебил Вермен, — а говорю прямо: в таком состоянии ставить пациенту диагнозы — это дилетантство. Ди-ле-танс-тво, вы меня поняли?

— Поняла, — уныло согласилась Тиль.

— Что вы поняли, душа моя? — усмехнулся врач. — Ничегошеньки вы не поняли. Гарантий я вам давать не собираюсь, репутацию блюду. Но, скорее всего, кроме дурно залеченной пневмонии у вашего возлюбленного ничегошеньки нет. А докторишку, который вас напугал, повесить на воротах! Вот на вашем месте я прямо сейчас поехал бы, взял его за шкирку и повесил! На воротах! — плотоядно повторил Вермен, откусывая разом больше половины булки. — Чтоб не путал причину со следствием! — закончил совершенно чётко, видимо, заглотав выпечку, как удав. — По началу-то надобно выяснить, почему взялось, откуда, а только потом узнавать, что у нас такое завелось.