Дитя Ее Высочества - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Снежинская cтр.№ 76

- Какую драгоценность я желают получить в зад? — недоумевающе протянул Дарин, озадаченно потирая рукой лоб. — И дался всем мой зад! — вызверился он тут же.

— Принцесса пропала, — отступая ещё на один шаг и морщась, словно ему уже больно стало, сообщил герцог. — А её лошадь и вещи остались здесь. Так что, «драгоценность» — это, наверное, твоя супруга. Ну а «в зад» значит «назад».

Его Высочество помолчал, полируя теперь уже не лоб, а собственный крепкий, но уже пару дней не бритый подбородок. То ли ему вообще мыслительный процесс на голодный желудок давался с трудом, то ли муки выбора принца одолевали, но думы его весёлостью явно не отличались.

— Да чтоб она вовсе провалилась! — выдал он, наконец, в сердцах. — Может, оно и к лучшему. На кой мне такая жена? Нет, ты мне вот ответь, на кой?

Юный герцог переступил с ноги на ногу и неопределённо пожал плечами.

— Вот и я говорю! — уверился в своей правоте принц и тут же, демонстрируя всем желающим чудеса логики, добавил, — Где тут эта Нечистым драная башня?

— Там, на берегу реки есть одна, — нерешительно подал голос рыжий певун. — Старая, но крепкая.

— Ну, так веди, чего сидишь? — рыкнул Великолепный и снова добавил вполне закономерное, — А тебя я вообще в сортире утоплю.

Все-таки, согласись, дружок, любовь порой творит с людьми очень странные вещи. И, наверное, правы те, кто утверждает, будто она отнимает у нас разум.

* * *

Очнулась Её Высочество в весьма дурном расположении духа. Все нежное тело болело, напоминая, из какого множества костей, косточек и мышц Отец в мудрости своей его собрал. Правда, ныне мудрёность Небес девушку, почему-то не радовала. Да ещё и мутило, словно она нажевалась протухшей рыбы. В общем, на её памяти имелись и гораздо более приятные пробуждения.

Окружающая обстановка тоже не работала на выработку оптимизма. Ларелла обнаружила себя лежащей на древней кровати без полога. Правда, на растрескавшийся источенный древоточцами остов кто-то додумался постелить вполне приличную перину и накрыть её бархатным покрывалом. Но постель от этого комфортнее не становилась.

В маленькой и абсолютно круглой комнате с единственным узким окном, лишённым и стекла, и ставен, кроме кровати имелся ещё столик, небольшая — ныне потушенная — масляная лампа на высокой треноге и ночная ваза, стыдливо показывающая из-под кровати свой бок. На столике обнаружился ещё и поднос, нагруженный сытной и весьма изысканной едой. И вот это было как нельзя кстати.

Ларелла схватила в горсть жареную перепёлку и, плотоядно обгрызая птичку, как яблоко, принялась исследовать свою темницу. Собственно, объектов для исследования тут нашлось немного. За окном оказался дикий заброшенный крестьянами, а оттого ещё более живописный луг. Вдали темнела кромка леса и что-то посверкивало — река, вероятно. Сама комнатка находилась в узкой круглой башне, примерно на уровне четвёртого этажа над землёй. Ну а дверь, понятно, оказалась запертой снаружи. Створка всем своим самодовольным видом говорила: «Даже и не пытайся!».

Принцесса недаром слыла умной девушкой. Пытаться она не стала. Вместо этого деловито вытерла руки накрахмаленной салфеткой, изрядно отхлебнула сидра и, взяв светильник наперевес, как всадник копье, принялась таранить дверь с разбега. Не с целью её вынести, а желая привлечь к себе внимание тюремщиков.

— Кто-нибудь! Эй! — монотонные удары Лара подкрепила ещё и громкими призывами — для надёжности.

И ответ пришёл.

— Я у ваших ног, несравненная, — с романтическим придыханием прошелестел глухой голос за дверью. — Только слово — и ваше желание будет тут же исполнено!

— Выпустите меня отсюда! — тут же и выразила своё желание принцесса.

— Другое слово, — помолчав, ответил тюремщик.

Кажется, он обиделся.

— Ладно, тогда позовите эту свинью! — в голоске нежнейшей Лареллы зазвучали срывающиеся и даже истеричные нотки.

Впрочем, стоит ли винить за эту бедную девушку, на чью долю выпало столько треволнений и приключений?

— Которую? — осторожно уточнили за дверью.

— А что, у вас тут целый свинарник? Я имела в виду принца! Дарина, мать его за ногу, Великолепного, чтоб его сам Нечистый полюбил!

— Но его здесь нет, — растерялся похититель. — И, знаете, в мои планы не входит, чтобы он тут появился. По крайней мере, пока. Понимаете ли, Ваше Высочество, я давно и безрезультатно вздыхаю по вам. Потому и…

— А вы вздыхайте продуктивно, — посоветовала Лара, успокаиваясь и задумчиво разглядывая треножник. — Один долгий вдох через нос и медленный выдох ртом. Замечательно расправляет лёгкие и вентилирует мозги.

Нет, светильник никак не желал походить на осадное орудие и, не скрываясь, демонстрировал свою бесполезность. Он годился разве что для того, чтобы шарахнуть врага по голове. Но тюремщик, судя по всему, предпочитал вести переговоры из-за двери. И в этом находились свои резоны.

— Я вам свою душу распахиваю, — огорчился похититель. — А вы смеётесь. Нет, все-таки женщины удивительно жестокосердны. Между прочим, я даже вам стихи посвящал, сочиняя их в ночной тиши и глядя на окна вашей пустой спальни!

— Ну, так прочтите, — рассеянно ответила Лара, оглядывая комнату в поисках более подходящего оружия. — Может, тогда моё сердце и растает.

— Нет, что вы! — застеснялся негаданный и, в общем-то, ненужный поклонник. — Моё творчество столь убого, что я не могу оскорблять слух столь прекрасной дамы таким… э-э-э… убожеством. Мне и в голову не придёт…

— Да читайте уже! — рявкнула принцесса, несколько утомлённая этим невнятным блеяньем за стеной.

— Хорошо же, — с решительностью певца свободы, идущего на казнь, отозвался романтичный тюремщик. — Но только я жду от вас честной и откровенной критики. Скажите то, что думаете и не щадите самолюбие несчастного поэта.

Выдержав театральную паузу и, наверняка, приложив руку ко лбу — а ведь именно так и поступают все гении, декламирующие тексты собственного сочинения, страдалец начал заунывно, с подвыванием читать:

— Как листик тонкий падает на душу,

Свою любовь я ложью не разрушу,

К твоим ногам сложу я все богатства

С мольбой у нежных ног твоих остаться.

— Отвратительно, — выдала вердикт Её Высочество, усаживаясь на постели и по дикарски складывая ноги.

— Вам не понравилось? — огорчился голос.

— А что тут может нравиться? Вам критика нужна? Извольте! Два «я» и две «ноги» в двух строфах — это перебор. «Богатства-остаться» — рифма дурная. Да тут вообще хромает и слог, и размер, и ритм. Первой строчки я вовсе не поняла. К чему она? Для красивости?

— Ну да, — растерялся стихоплёт. — Это метафора, понимаете? Символ моей искренней, бескорыстной и романтичной любви к вам.